Читать книгу "Академия и Империя - Айзек Азимов"

Академия – ключевой момент. Это величайшая по площади территория, где сконцентрирована индустриальная мощь Галактики. И теперь, когда все ядерные ресурсы Академии в его руках, он стал фактическим хозяином Галактики. Имея всю эту технику и свой дьявольский дар, он сумеет подчинить себе все, что еще осталось от старой Империи, и скорее всего после смерти старого Императора, который безумен и немощен и долго не протянет, он станет новым Императором. Тогда у него появится имя. И тогда, когда у него будет все это – плюс его сатанинский талант, который никуда не денется, – разве отыщется в Галактике хоть один мир, который будет способен ему сопротивляться?

Ведь за эти семь лет он фактически создал новую Империю, сделал то, чего не могла бы добиться психоистория Селдона еще за семьсот лет. В Галактике наконец наступит мир и порядок. И вы ничего не сможете с этим поделать – как не смогли бы руками остановить вращение планеты.

Притчер умолк. Наступила долгая пауза. Чай остыл. Полковник допил его, налил себе еще, поболтал чашку. Торан яростно кусал ногти. Лицо Байты стало холодным, далеким, бледным.

Она тихо проговорила:

– Вы нас не убедили. Если Мулу так хочется, пусть сам придет сюда и попробует нас… обработать. Я так понимаю, вы-то до конца сопротивлялись своему превращению?

– Безусловно, – твердо ответил Притчер.

– Так оставьте и нам такую возможность.

Полковник Притчер встал и сказал последнее:

– Ну что ж, я уйду. Как я уже сказал, в настоящее время я не имею относительно вас никакого приказа. Поэтому я не думаю, что должен сообщать куда следует о вашем местопребывании. Это не такая уж большая милость. Если Мул захочет, он найдет для этого дела других людей, и они остановят вас. Я же не собираюсь превышать свои полномочия.

– Спасибо вам, – мягко сказала Байта.

– Только вот… насчет Магнифико. Где он? Выходи, Магнифико, я тебя не обижу.

– Что насчет него? – снова нахмурилась Байта.

– Ничего особенного. О нем тоже нет ни слова в моих инструкциях. Просто я слышал, что его продолжают разыскивать, и уверен, что Мул найдет его, если захочет. Но я никому ничего не скажу. Руку-то пожмете на прощание?

Байта крепко, искренне пожала руку полковника. Торан молча смотрел в сторону.

Полковник шагнул к двери. На пороге обернулся и сказал:

– И еще одно, последнее. Не думайте, что мне неизвестно, почему вы так упорствуете. Нам известно, что вы ведете поиски Второй Академии. Мул в свое время примет соответствующие меры. Вам ничто не поможет. Но… мы с вами были дружны когда-то. Сам не знаю, что это такое – совесть, добрые воспоминания или что другое, но только я чувствовал, что обязан предупредить вас, помочь вам отдалить насколько возможно ужас конца, пока еще не поздно. Прощайте!

Он резко отсалютовал, щелкнул каблуками и стремительно удалился.

Байта обернулась к Торану и прошептала:

– Они даже про Вторую Академию знают!

…А в глубинах библиотеки Эблинг Мис, ничего не подозревавший о том, что происходило наверху, ощутил внезапное озарение – как будто звездный свет озарил непроницаемую тьму – и сам себя поздравил.

Глава 25

Смерть психолога

После этих событий Эблингу Мису оставалось жить всего две недели.

За эти две недели Байта виделась с ним три раза. Первый раз – ночью того дня, когда к ним приходил полковник Притчер. Второй – через неделю. И последний раз – еще через неделю, в день его смерти.

Итак, в первый раз она пришла к Мису ночью, после визита Притчера. Перед этим супружеская пара вела спор. Они торговались, как на ярмарке, только ярмарка была невеселая…

– Торан, давай скажем Эблингу, – предложила Байта.

– Думаешь, он может нам помочь? – буркнул Торан.

– Нас только двое! Нужно поделиться тем грузом, который свалился на нас. Может быть, он правда сможет помочь!

Торан задумчиво проговорил:

– Он так изменился. Отощал – кожа да кости. Легкий, как перышко, как былинка… Порой мне кажется, что он уже никогда и ничем не сможет нам помочь.

– Перестань! – крикнула Байта, и голос у нее едва не сорвался. – Тори, перестань! Когда ты говоришь так, мне кажется, что Мул уже заполучил нас! Давай скажем Эблингу, Тори, сейчас!

…Эблинг Мис оторвал голову от длинного, заваленного бумагами и фильмокопиями стола и подслеповато уставился на них. Его редеющие волосы спутались, губы двигались с трудом.

– А? – спросил он. – Кому я нужен?

Байта встала на колени.

– Мы разбудили вас? Нам уйти?

– Уйти? Кто вы? Байта, это ты? Нет, нет, останься! А что, стульев разве нет? Вроде бы были, я видел…

Он рассеянно махнул рукой. Торан подкатил два стула. Байта села и взяла психолога за руку. Рука его была вялая, ослабевшая.

– Можно поговорить с вами, доктор?

Чуть ли не впервые она обратилась к нему, назвав его ученую степень.

– Что-то стряслось?

В отсутствующем взгляде старого ученого вспыхнула слабая искорка оживления. Обвисшие щеки тронул легкий румянец.

– Что случилось?

– Здесь был капитан Притчер, – ответила Байта. – Тори! Давай я буду говорить, ладно? Вы помните капитана Притчера, доктор?

– Да… Да. Высокий такой. Демократ.

– Да, он. Он разгадал тайну мутации Мула. Он был здесь, доктор, и рассказал нам все.

– В этом нет ничего удивительного и нового. Мутация Мула известна мне. – Он удивленно воскликнул: – А разве я не говорил вам? Неужели я забыл вам сказать?

– Что вы забыли нам сказать? – резко спросил Торан.

– Ну конечно, о тайне мутации Мула! Он управляет эмоциями. Эмоциональный контроль! И я не говорил вам? Как же я мог забыть? Почему я забыл?

Он закусил губу и задумался. Молчал он довольно долго, потом заговорил снова. В голос его возвращалась жизнь, глаза широко раскрылись, как будто разболтанная колесница его мыслей наконец въехала в единственно верную колею. Но говорил он как во сне, не глядя на своих собеседников.

– На самом деле все очень просто. Для этого даже не нужны специальные знания. Психоисторическая математика, конечно, значительно облегчает задачу – достаточно было решить уравнение третьего порядка. Ну это ладно… Это можно описать простыми словами… грубо, приблизительно… но все будет понятно, что, кстати, не так уж часто встречается при описании психоисторических феноменов.

Спросите себя: что может нарушить тщательно продуманную Гэри Селдоном схему исторического развития? А? – Он переводил взгляд с Байты на Торана, все больше и больше оживляясь. – Каковы были первоначальные допущения в теории Селдона? Во-первых, они заключались в том, что никаких фундаментальных изменений в человеческом сообществе в течение ближайшего тысячелетия не произойдет. Например, представьте себе, что произошли бы радикальные изменения в галактической технологии – типа открытия принципиально нового источника энергии или коренной модификации электронной нейробиологии. Социальные изменения, последовавшие за этим, сделали бы основополагающие уравнения Селдона бессмысленными. Но этого не произошло.