Читать книгу "Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Приметы и суеверия - Елена Лаврентьева"

Особенное состояние телосложения, известное под именем «предрасположения», физического или нравственного, способствует не только к общему направлению умственных способностей на составление этих призраков, но часто определяет даже особенные свойства, с которыми они появляются. Это предрасположение различно, смотря по человеку; и одна и та же болезнетворная причина может вызвать самые различные образы. Вдыхание азотистой окиси, как мы уже видели, возбуждает в наибольшей части случаев представления приятного свойства и производит соответственные ощущения; но в некоторых случаях оно напротив представляет воображению страшные предметы и производит на человеческую систему тягостные действия; то же самое можно сказать о всякой болезнетворной причине. Дочери Карла Ли явилось, около двух часов утра, между занавесом ея кровати и изголовьем, видение в образе маленькой женщины, которая, назвав себя ея матерью, сказала ей, что она счастлива в раю и что в полдень того же дня дочь соединится там с нею. Девица тотчас после этого разбудила свою горничную, велела подать себе одеться и пошла в свой кабинет, откуда вышла не ранее девяти часов, вынося запечатанное письмо к своему отцу. Она вручила письмо своей тетке, леди Эверард, уведомила ее о приключении с собою, и просила передать письмо отцу тотчас по ея смерти. Потом она призвала своего духовника, чтобы он прочитал над нею молитвы, и когда он кончил, она взяла гитару и псалтырь и, севши на стул, пропела несколько псалмов так мило и таким превосходным образом, что ея музыкальный учитель, тут же бывший, остался в восхищении. В самый полдень она села в широкие кресла и, вздохнувши раза два, скончалась. В этом примере мы видим, что мечта произвела на нежное и восприимчивое воображение столь сильное впечатление, что оно пресекло самую жизнь. Турецкая история заключает в себе два подобные примера действия пораженного воображения над жизнию слабых умом и изнеженных султанов. Представим теперь случай, совершенно противоположный, с неустрашимым асессором Вестминстерского собрания, который, при появлении злого духа, отделал его с надменным презрением, очень удивившим сатанинское могущество. В одну лунную ночь диавол подошел к его изголовью. Асессор ждал несколько минут, не вздумает ли черт чего-нибудь ему сказать или сделать; но видя его неподвижным, он сам начал с ним беседу и сказал: «Если тебе нечего здесь делать, так убирайся, мне недосуг». И он поворотился на другой бок. Есть много примеров, которые доказывают, что образ, принимаемый призраками, имеет чаще всего близкое отношение к предметам, занимавшим ум немного прежде их появления.

Один писатель говорит, в Никольсоновом «Philosophical Journal», что он был преследован страшными видениями и что, наконец, стал примечать некоторую связь между этими явлениями и предшествовавшими мыслями. Основываясь на этом замечании, он начал серьезно заниматься другими предметами, чтобы удостовериться, не заменить ли ими призраков, которые его тревожили. В ту самую минуту, когда эти страшные фигуры представлялись ему во всей отвратительности, он стал воображать зеленеющие ландшафты и великолепные дворцы; он продолжал свои усилия и старался доставить воображаемым картинам наиболее сходства одним с другими. Наконец, в самом деле, хотя по истечении довольно значительного времени, появилось пред ним живописное местоположение, с холмами, долинами и полями; эта декорация была сменена другою, потом еще новою, и так далее, до бесконечности. Картины являлись совершенно в то же время, когда бы следовало являться привидениям и точно таким же образом. Вскоре сельские картины были сменены явлениями книг, пергаменов и печатных листов. Писатель прибавляет, что он после этого был так убежден в связи своих мыслей с этими иллюзиями, что наконец мог видеть в воображении все, что ему было угодно. Нет ничего справедливее, что видения этого рода воспринимают оттенок того ума, которому они представляются: мы видели Николая, умного человека и философа, которому являлись только мужчины, женщины и животные в их естественных образах, между тем как суеверные люди видят чудовища и чертей в самых фантастических формах. Николай Реми, советник Генриха II, герцога Лотарингского, в своем странном сочинении, под названием «Демоналатрия», в котором приведены около девятисот судебных исследований о чародействе, описывает с величайшими подробностями образ, осанку и одежду чертей; но как эти описания представляют поразительное сходство с грубыми изваяниями и живописными картинами Средних веков, то очевидно, что их фигуры беспрерывно носились в уме несчастных, осужденных за колдовство. Там сказано, что у чертей лицо черное, глаза впалые и сверкающие, длинный рот, дыхание, напитанное серою, руки косматые и когтистые, ноги копытчатые и раздвоенные. Иногда они принимали на себя вид духов, сидящих на огненной колеснице, или показывались верхом на адском драконе, держа в правой руке ехидну; иногда появлялись с львиною головою, гусиными лапами и конским хвостом; иногда с вороньею головою, верхом на рослом волке. Но нет возможности исчислить все страшные виды, в которых черти представлялись не только воображению народа, но и его чувствам. Люди видели их везде, на церковных стенах, на панелях частных домов, на общественных зданиях всякого рода. «Служанки наших матерей, — говорит Регинальд Скот, — так настращали нас ужасными рассказами о черте с рогами на голове, с пламенем во рту, с хвостом у оконечности спины, с глазами как маяки, с собачьими зубами, с медвежьими лапами, с телом как у арапа и с рыком, подобном львиному, что мы вздрагиваем всякий раз, когда слышим какой-нибудь необычайный стук или шум».

Должно ли удивляться, что эти отвратительные привидения производили неизгладимое впечатление на души слабые и невежественные, и что даже на умы сильные и просвещенные имели они такое влияние, которое не всегда можно было одолеть? Должно ли удивляться, что при действии физических болезней, ощущения и идеи приобретали столь сильное напряжение, что превозмогали действительные впечатления, и что тогда призраки являлись в уединении, были слышимы в бурях, принимали грозный вид в грезах преступника и радовали ангельскою улыбкою в сновидениях невинного?

Известно, что духи являются обыкновенно в тех самых платьях, которые они носили при жизни; правда, что иногда они одеты в белом; но это кладбищные мертвецы, которым не предстоит устроить на земле ничего важного и которые появляются или для забавы публики, или чтобы помешать какому-нибудь пьяному мужику наткнуться на их могилы.

Глава XXII
«Верили в двойники, т. е. призраки, схожие с живым человеком и являвшиеся в знаменательные моменты жизни его»

Естьли человек себя другого увидит, то неотменно должен ожидать себе смерти, особливо ежели привидение кого к себе зовет или манит.

Случаи самосебявидений

В Киеве граф Сивере занимал высокий пост в 1770-х годах, во время 1-й войны с Турками, при И[мператрице] Екатерине II. Жена его, Наталья Ивановна, отсутствующая, была видима многими людьми и часовыми, как будто ходила по комнатам и стояла перед зеркалом, что и сам муж видел. Однажды уговорил он ее остаться дома, чтобы самой видеть такое явление. Она, лежа на постели, читала книгу, вдруг двери растворяются, и она видит себя едущею верхом. Наталья Ивановна, не оробев, спрашивает призрака: «Когда я умру?» Призрак, имевший в руке книгу, начал переворачивать листы и назначил месяц и число, но не объявил года и потом исчез. Хотя Г-жа Сивере была не суеверна, однако по самую свою смерть боялась того месяца и числа. Она жила после того долго, но умерла в назначенном месяце и числе.