Читать книгу "56-я армия в боях за Ростов. Первая победа Красной армии. Октябрь-декабрь 1941 - Евгений Кринко"

Навеки за тобой!

Однако затем эти строчки приобрели другой вид:

…И слава первого удара —

Она навеки за тобой!

И даже стали использоваться для прославления защитников Москвы. Хотя начало стихотворения осталось без изменений:

Когда прочла твоя родная,

Что под Ростовом сломлен враг…

Изменения произошли под влиянием последующих трагических событий, и прежде всего вследствие второй сдачи Ростова-на-Дону в июле 1942 г., вызвавшей знаменитый приказ наркома обороны № 227, в котором содержались горькие упреки: « Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамена позором…» После чего в РККА и были введены штрафные роты, батальоны и заградительные отряды. Упоминать об освобождении Ростова-на-Дону в ноябре 1941 г. стало неактуальным. И эта тенденция сохранилась на долгие годы, находя свое отражение в соответствующей политике памяти. Только в 1983 г. Ростов-на-Дону был удостоен ордена Отечественной войны I степени и только в 2008 г. стал Городом воинской славы.

До этого, в 1975 г., в парке Октября в Ростове-на-Дону был установлен специальный монумент воинам 56-й армии. Бетонную стелу украшают графическое изображение боевого пути армии, барельеф ордена Победы и текст: «Благодарные ростовчане славным воинам 56 армии». В честь артиллеристов батареи 606-го стрелкового полка, которой командовал С. Оганов, ценой своей жизни задержавших продвижение немецких танков 17–18 ноября 1941 г., установлены памятники на Артиллерийском кургане возле села Большие Салы Мясниковского района в 1972 г. и в Ростове-на-Дону в 1983 г. Памятники в честь погибших при обороне и освобождении Ростова в 1941 г. военнослужащих 56-й армии существуют также на Братском кладбище и в других местах.

В том же 1983 г. был воздвигнут мемориальный комплекс в Кумженской роще на стрелке мыса, образованного ответвлением Мертвого Донца от Дона, по проекту архитектора Р. Мурадяна, скульпторов Б. Лапко и Е. Лапко. К главной аллее примыкают пять пилонов, облицованных серым мрамором, плиты с названием воинских частей и соединений, отличившихся в боях за Ростов, четыре стелы Славы. Замыкает композицию монумент «Штурм», установленный у братской могилы. Скульпторы придали группе бойцов, идущих в атаку, черты реальных освободителей города – политрука А. Нозадзе, командира роты лейтенанта В. Миловидова, командира пулеметной роты младшего лейтенанта А. Филиппова. Над скульптурной группой взметнулась в небо 18-метровая стальная дугообразная стрела, символизирующая направление главного удара на оперативных картах советского командования.

Тем не менее боям на Ростовском направлении по-прежнему уделяется не так много места в отечественной историографии, что, очевидно, не соответствует их историческому значению. А в последних обобщающих работах о Великой Отечественной войне события на южном фронте вообще «выпали» из внимания авторов, сконцентрировавшихся при характеристике боевых действий на территории РСФСР только на битве под Москвой [351] .

Интересно проследить дальнейшую судьбу людей, имена которых не раз встречались на страницах книги. В годы Великой Отечественной войны у Ф. Н. Ремезова было два шанса проявить себя в качестве военачальника. Первый раз – в самом начале войны, на должности командующего 13-й армией. Трудно сказать, как сложилась бы его дальнейшая фронтовая биография, если бы не тяжелое ранение. 13-я армия вела кровопролитные бои на Смоленском направлении, и преемник Ф. Н. Ремезова генерал-лейтенант В. Ф. Герасименко был заменен уже через 15 дней. В дальнейшем командующие продолжали меняться, а в октябре 1941 г. численность выходившей из окружения 13-й армии не превышала дивизии. Как раз в это время у Ф. Н. Ремезова, вышедшего из госпиталя, представился второй шанс отличиться, но и его он не смог использовать в полном объеме. Больше таких возможностей не было, так как командовать оперативно-тактическими соединениями, непосредственно участвовавшими в боевых действиях, ему больше не поручали.

По воспоминаниям очевидцев, Ф. Н. Ремезов тяжело переживал отстранение от должности, хоть и пытался бодриться [352] . О чем думал в этот момент 46-летний генерал-лейтенант? Опасался за свою дальнейшую судьбу, помня, как обошелся Сталин со снятым летом 1941 г. командованием Западного фронта? Искал причины неудач в действиях армии? Вспоминал принятые и непринятые решения? Предполагал обратиться к руководству страны? Этого мы уже никогда не узнаем. Но очевидно, Ф. Н. Ремезов хорошо понимал, что его звездный час прошел и больше не наступит.

Впрочем, судьба оказалась к нему достаточно благосклонной. 17 января 1942 г. Ф. Н. Ремезов был назначен командующим Южно-Уральским военным округом (ЮУрВО), заменив на этой должности генерал-лейтенанта Владимира Николаевича Курдюмова, ставшего, в свою очередь, командующим СКВО. Через пять дней Ф. Н. Ремезова наградили вторым орденом Красного Знамени, что позволило смягчить впечатление от своеобразной «ссылки» на восток страны. Его главной задачей теперь являлась подготовка резервов и формирование новых соединений и частей для действующей армии. Управление округа было сформировано на базе хорошо знакомого ему по предвоенной службе Орловского военного округа и находилось в городе Чкалов (в настоящее время – Оренбург). ЮУрВО включал территорию Чкаловской (Оренбургской) области, Башкирской АССР, а также Западно-Казахстанской, Актюбинской и Гурьевской областей Казахской ССР. Регион Ремезову также был по крайней мере частично известен еще со времен Гражданской войны и службы в рядах РККА в 1920-х гг.

Уже через три месяца Ф. Н. Ремезова вернули на юг, где ситуация оставалась по-прежнему крайне напряженной. С апреля 1942 г. и вплоть до окончания Великой Отечественной войны он командовал 45-й армией Закавказского фронта, заменив на этой должности генерал-майора Василия Васильевича Новикова, переведенного в Москву заместителем начальника Главного управления автотранспортной и дорожной службы РККА. 45-я армия прикрывала границу с Турцией и охраняла советские коммуникации в Иране, куда советские войска были введены в августе 1941 г. Это была, несомненно, важная задача – летом и осенью 1942 г. угроза войны с Турцией была, как никогда, высока, а «персидский коридор» обеспечивал всем необходимым советскую группировку на Кавказе, фактически оказавшуюся отрезанной от центра страны [353] . С выполнением поставленной задачи Ремезов справился, и справился хорошо, поскольку не испытывал такого прессинга, как в 1941 г. Правда, в августе 1942 г. он получил серьезную травму при аварии самолета. В феврале 1943 г. ему присвоили очередную награду – орден Ленина, в ноябре 1944 г. – третий по счету орден Красного Знамени, а в феврале 1945 г. – второй орден Ленина.

После войны Ф. Н. Ремезов полностью перешел на преподавательскую работу. В октябре 1945 г. стал начальником 1-го факультета Военной академии имени М. В. Фрунзе. В 1951–1952 гг. сам повысил уровень образования, окончил высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова. С января по май 1953 г. являлся заместителем начальника Артиллерийской академии РККА имени Ф. Э. Дзержинского. Затем перешел на должность заместителя командующего Московского военного округа по военно-учебным заведениям. Приказом по Министерству обороны СССР № 0277 от 10 февраля 1959 г. уволен из кадров Советской армии в отставку по болезни с правом ношения военной формы одежды. Умер в 1990 г. в Ленинграде. За время службы был награжден двумя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды и Отечественной войны I степени, медалями «ХХ лет РККА», «За оборону Кавказа» и др.