Читать книгу "Будда, или Легенда о Разбуженном принце - Татьяна Сергеева"

О любви к искусству

аудгальяяна, став учеником Будды, очень преуспел в искусстве магических превращений. Однажды Будда сказал ему:

— Будь осторожен, Маудгальяяна, творя чудеса. Люди готовы верить во всё необычное, я вижу в этом опасность. Чудеса и их творцы вызывают во мне отвращение, я стыжусь их.

Маудгальяяна хорошо запомнил слова Учителя и только иногда, в особых случаях, использовал свои чудесные способности.

Однажды он узнал, что юноша из знатной и богатой семьи увидел выступление канатной плясуньи. Юная девушка ловко передвигалась по канату, высоко натянутому над городской площадью. Она то перебегала по нему с одного конца на другой, то садилась и пела песенки, то начинала жонглировать разноцветными мячиками, сшитыми из шкурок ежей. Юноша смотрел на плясунью, и ему казалось, что нет в мире девушки красивее и веселее её.

— Хочу жениться на канатной плясунье, — заявил он родителям.

— Наша семья богата и знатна, — возразил отец, — и никто из наших предков никогда не женился на циркачках. Подумай, что скажут люди, когда узнают, на ком ты собираешься жениться.

— Такая жена ни детей не сможет воспитать, ни работу по дому исполнять, — вразумляла юношу мать.

— Мне не работница нужна, а жена, — возражал ей сын.

— Да что же ты будешь делать с такой женой? — изумился отец.

— Смотреть на неё, — отвечал юноша, — потому что я люблю её искусство и, если не женюсь на ней, то — умру.

Ничего на это не смогли возразить его родители, и пошли сватать девушку — канатную плясунью.

— Не отдадим дочь за вашего сына, — наотрез отказались родители девушки. — Ваш сын богат и знатен, да ничего не смыслит в нашем искусстве. А раз так, то зачем такой муж нашей дочери?

— Наш сын полюбил вашу дочь и её искусство, не губите его. Отдайте ему в жёны вашу дочь, — умоляли родители юноши.

— Если ваш сын полюбил нашу дочь и её искусство, то пусть сам научится петь, танцевать и ходить по канату. Когда он сможет выступить вместе с нашей дочерью, вот тогда и получит её в жены.

Узнав о таком условии, юноша, не медля, приступил к занятиям цирковым искусством. С утра и до утра он, не уставая, лазал по канату, прыгал и бегал по нему. Сначала канат для безопасности подвешивали над самой землёй, а потом всё выше и выше. Когда юноша спускался с высоты, его уже ждали учителя танцев и пения с лютнями, дудками и барабанами. Люди смеялись, видя, с каким увлечением юноша изучает все тайны скоморошьего ремесла, говоря, что неизвестно кого он больше любит, искусство или живую девушку.

Об этой истории стало известно царю, который сам решил разобраться, в чём тут дело, и велел устроить представление, на которое собрались лучшие гимнасты, канатоходцы, певцы и танцоры. Каждый хотел показать своё умение.

Пришёл туда и юноша со своими родителями. Он в миг забрался на высоко натянутый канат. Сначала прошёл по нему из одного конца в другой. Потом остановился на середине и стал прыгать, переворачиваясь в воздухе через голову. Вдруг он промахнулся и с головокружительной высоты стал падать вниз.

Вот тогда и проявил Маудгальяяна своё магическое искусство. Он, став невидимым, подхватил юношу на лету и удержал его в воздухе.

— Что со мною? — воскликнул юноша. — Почему я не падаю?

— Потому, что я тебя крепко держу, — ответил Маудгальяяна, — но долго тебя держать у меня не хватит сил.

— Зачем ты меня спас? — спросил юноша. — Кто ты?

— Я — ученик Будды, — ответил Маудгальяяна, — а спас я тебя затем, что хочу спросить: хочешь ли ты остаться цел и последовать учению Будды или упасть на землю и жениться на девушке?

— Если упаду на землю, то непременно разобьюсь, и никакая жена мне уже не будет нужна; если уцелею, то узнаю, что такое путь Будды, — размышлял вслух юноша.

Маудгальяяна, оставаясь невидимым, осторожно опустил его на землю. Все, кто видел, как юноша сорвался с каната и стремительно полетел к земле, а потом неподвижно повис в воздухе, решили, что он научился, какому-то особому искусству, подобному полёту птиц. Поэтому, когда юноша благополучно оказался на земле, все громко закричали от восторга, забили в ладоши.

— Чтобы завтра, с самого утра, — этот юноша летал с крыши моего дворца, а я буду смотреть, — распорядился царь.

Родители девушки пришли к родителям юноши и сказали, что согласны выдать замуж за него свою дочь. Все очень обрадовались и стали искать юношу, но его нигде не было видно. Он в это время шёл за Маудгальяяной туда, где был Будда, чтобы навсегда стать его последователем.

О старом монахе

днажды Маудгальяяна посвятил в монашество старика. Этот человек в предыдущих рождениях уже накопил множество благих заслуг. Днём и ночью старец усердно занимался. Он научился читать и произносить наизусть слова молитв. Однако из-за своей дряхлости не мог совершать предписанные обряды по всем правилам. Молодые монахи, раньше его вступившие в сангху — общину Будды, постоянно придирались к нему, считая, что старик кичится своими знаниями и успехами. Старец всё терпеливо сносил, но однажды подумал:

— Дома жена и дети не давали мне покоя. Я надеялся, что, вступив в монашество, избавлюсь от придирок. Но за какие грехи я терплю такие муки от молодых монахов? Лучше уж мне умереть.

С этими мыслями пришёл он на берег большой реки, снял монашеское одеяние, повесил его на ветки дерева, стал на колени и, обливаясь слезами, произнёс:

— Я не отказываюсь от Будды, его Святого Учения и монашеской общины. Я лишь оставляю тело моё. И в силу прошлых благих заслуг, да смогу я возродиться могущественным и богатым человеком благородного рода, а потом приму учение Будды.

Сказав так, он приготовился прыгнуть в реку в том месте, где было сильное течение, большая глубина и крутые водовороты. Тут Маудгальяяна, увидев, что ученик задумал недоброе, остановил его:

— Что ты делаешь, мой духовный сын?

Старец смутился, не зная, что ответить.

— Если я солгу, то за обман наставника во всех следующих рождениях буду немым, — подумал он.

И старец отвечал наставнику:

— Докучали мне домашние, и я ушёл из дому в монашество в поисках мира и уединения. Но и здесь не обрёл спокойствия и потому решил умереть.

Услышав эти слова, Маудгальяяна подумал:

— Если я не устрашу его предстоящими рождениями и смертями, то не будет для него пользы от вступления в монашество.