Читать книгу "Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции - Виктория Хислоп"

Люди делают все, что в их силах. Ныряют по очереди. Выскакивают на поверхность глотнуть воздуха и снова исчезают в волнах. Проходит час, но поиски ничего не дают. Старик признает, что сам он и его сын — пловцы никудышные.

Усилия ныряльщиков пропадают понапрасну, поскольку перья и обломки дерева мешают солнечным лучам проникнуть на дно моря. Спасатели с помощью весел пытаются разогнать мусор, наконец двое из них ныряют так глубоко, как только позволяют легкие.

«Он… там…» — с трудом произносит один из них, появляясь на поверхности и глотая воздух.

Трое прыгают в указанное место.

Дерево, которое применялось в конструкции, легкое, когда сухое, но, пропитанное морской водой, оно тяжелеет и припечатывает тело к морскому дну.

Совместными усилиями троим ныряльщикам с неимоверным трудом удается поднять утонувшего на поверхность моря и затащить в лодку. Отец уже сидит там. Его рыдания разносятся над морским простором и достигают скал, на которых ждем мы.

Парни медленно гребут назад. Торопиться некуда. Это похоронный кортеж.

Тело относят в мой дом, и мы кладем его на кухонный стол. Это прекрасный молодой человек, и я с любовью обмываю его, как если бы он был моим сыном. Надеваю венок ему на голову, рассыпаю по телу цветы, на губы кладу монетку[64]. Отец его тем временем сидит в углу комнаты, сотрясаясь от рыданий. Я думаю, ничто не может его утешить.

Потом я зову молодых парней, чтобы унесли тело на холм.

Мы совмещаем икарийский обряд с минойским и хороним юношу вместе с сосудами, в которых еда и питье, и маленькой лодочкой — его отец сегодня утром вырезал ее из куска дерева. Он громко оплакивает сына. Падает на могилу и воет от горя. Проходят не минуты — часы. Другие участники похорон вскоре уходят прочь от могилы, но я сижу в тени дерева. Я думаю, скорбящего не следует оставлять совсем одного.

Наконец рыдания стихают, и я веду его в мой каменный дом. Старик может оставаться там сколько душа пожелает. В доме, кроме меня, никто не живет.

Каждый день — я даже не знаю, как долго все это длится, — старик ходит на могилу сына и часами сидит там до самого заката солнца. Тогда он возвращается. Первые несколько дней он ничего не ест, хотя я и ставлю еду для него на стол. Потом безутешный отец ложится и устремляет взгляд в потолок. Может быть, он спит, не знаю, но раз или два его крики пробуждают меня. Я думаю, его мучают кошмары. Несколько дней спустя волны выносят обломки крыльев на берег.

К шестому вечеру он был готов говорить. За прошедшие дни мы едва обменялись парой слов, но теперь, когда молчание нарушено, его речи льются и льются, без конца, без передышки.

Этот старый человек столько пережил — еще до трагедии, случившейся с сыном, — и теперь ему кажется, что, выговорившись, он облегчит свою скорбь. Старик начинает рассказывать мне свою историю.

Родом он с острова, который расположен далеко к югу от Икарии. Он столь велик, что его можно назвать государством. Там правит царь, и во дворце его добрая сотня комнат. Для Икарии это пустой звук, тут все равны и нет величественных зданий.

Дедал — так зовут моего гостя — ничего не утаивает от меня. Он мастер-творец (вроде Леонардо да Винчи) — смекалистый, знающий, изобретательный. Живи он сегодня, он, наверное, придумал бы Интернет, а может быть, построил бы самое высокое здание в мире. Он явно очень умен, вот почему его призывает царь Минос и поручает построить сложный Лабиринт, чтобы заточить в нем чудовище, рожденное царицей. Ему на съедение из Афин привозят девушек и юношей, но один из них, Тесей, убивает чудовище и выбирается из Лабиринта с помощью Ариадны, дочери царя, которая по совету Дедала дает герою средство спасения. Он похищает Ариадну, но скоро покидает ее.

Минос в ярости. Сначала его жена влюбляется в быка, потом убегает его дочь. Он запирает Дедала в башне вместе с его сыном Икаром. Для такого человека, как Дедал, оказаться в заточении, быть отрезанным мира — страшное наказание, но столь изобретательный мастер всегда найдет способ спастись.

Занятий у него нет, и он целыми днями смотрит, как птицы парят в небе, пикируют, наслаждаются полетом. Дедал завидует их свободе. Его с сыном держат в высокой башне, сбежать оттуда почти невозможно. Зато можно наблюдать за птицами. Так проходит неделя за неделей, и Дедал начинает постигать сложности аэродинамики.

Заточение сведет его с ума, если он не сумеет вырваться из плена. И вот наконец он находит способ бегства. В течение нескольких месяцев он мастерит ловушки для птиц, и ему удается поймать их много десятков — крупных, средних, маленьких. Дедалу нужны перья всех размеров. Природа любезно предоставляет мастеру необходимый «клей»: в углу обосновался рой пчел, и Дедал просто похищает у них воск.

Поначалу Икар сокрушается о мертвых птицах, но, когда отец объясняет ему, что это единственная надежда на освобождение, он с радостью принимается их ощипывать и закрепляет перья так, как говорит Дедал. Азарт юноши растет. Летать! Кто же не хочет попробовать?

Наступает день, когда обе пары крыльев готовы, и Дедал понимает, что второго шанса на побег не будет. Возможности предварительно испытать конструкцию в полете нет. Нужно взобраться на карниз окна и прыгнуть.

Он дает сыну несколько кратких, но строгих наставлений. Если они будут лететь слишком низко над морем, то намочат крылья, и избыточный вес утянет их вниз. Катастрофой чреват и полет в вышине — солнце расплавит воск, который склеивает перья. Предстоит далекое путешествие, надо лететь ровно и держаться рядом. Дедал закрепляет на сыне крылья, Икар вроде бы слушает отца, но ему не стоится на месте. Люди, которые прыгали с парашютом, говорят, что перед первым прыжком они просто сгорали от нетерпения — так им хотелось поскорее оказаться в небе. Дедал чувствует возбуждение сына. И разделяет его.

Дедал, конечно, прыгнет первым. Он говорит сыну: если его прыжок закончится падением на землю, то Икар должен отказаться от их плана и остаться в башне.

Наступает момент истины. Оба готовы к полету, у них великолепные крылья. Дедал думал не только о надежности конструкции, но и о красоте ее.

«Не забывай, мой дорогой мальчик: будь осторожен и держись рядом со мной», — говорит он.

Обнимать сына поздно: Дедал жалеет, что не сделал этого, прежде чем надеть крылья.

Икар помогает отцу влезть на подоконник. Дедал прыгает, и Икар видит, как его отец несколько мгновений падает (сердце юноши екает), но тут воздушные потоки подхватывают Дедала, и он взмывает на прежнюю высоту. Начинает работать крыльями. Его отец летит. Он и вправду летит! Дедал облетает башню, а потом устремляется прямо на север. Икар не может больше терять время. Он забирается на подоконник и бросается вниз. Проходит минута, и он смеется — не только оттого, что они с отцом вырвались из заточения, но и от радости полета; это чувство не сравнимо ни с каким другим; Икар никогда не испытывал этого прежде. Неудивительно, что по утрам стоит птичий гвалт, думает юноша, птицы с радостью встречают новый день, который проведут в воздухе.