Читать книгу "Горчаков. Время и служение - Виктор Лопатников"

Внутриполитическую жизнь России раскачивали радикальные настроения разного толка. Требования конституционных реформ смыкались с нарастающей террористической деятельностью. Затем наступила трагическая развязка.

* * *

Любопытно, но факты истории российского терроризма семидесятых — восьмидесятых годов прошлого века плохо изучены и мало освещены. Внимание исследователей сосредоточено на политическом бесправии, незавершенности реформ, пассивности общества, притерпевшегося к глумлению над ним монархо-бюрократического аппарата.

Имеются сведения о семи попытках лишить жизни императора Александра II. Первые две — в 1866 и 1867 годах — были актами одиночек и никак не связаны между собой. Однако все последующие дают основания говорить о существовании глубоко скрытого заговора, слепым орудием которого стали народовольческие организации. «Народная воля» на деле никак не выражала воли народа. Попытки этих деятелей вызвать масштабный протест населения России результата не давали.

Настоящая охота на Александра II началась в условиях, когда социальный фон, состояние российского общества существенно изменились по сравнению с шестидесятыми годами. Народные волнения, стихийные акты саботажа и вандализма, неповиновение в войсках остались в прошлом. Общество постепенно настраивалось на жизнь в условиях капиталистического хозяйствования.

Обратимся к хронике терактов против Александра II последних двух лет его жизни: апрель 1879 года — покушение в Петербурге; ноябрь 1879-го — три попытки покушения — под Александровском, Одессой и под Москвой; февраль 1880-го — взрыв в Зимнем дворце; далее, весной, попытка покушения в Одессе; летом — в Петербурге, когда взрывчатка была заложена под Каменным мостом; 1 марта 1881 года на двух маршрутах — Малой Садовой и Екатерининском канале Петербурга — были подготовлены два теракта, последний из которых завершился гибелью Александра II.

Для того чтобы планировать и осуществлять рискованные и сложные операции с таким размахом и в таком масштабе, необходимо было найти и выпестовать безумцев, готовых идти на верную смерть, а затем суметь держать их под контролем. Нужны были и немалые средства для обеспечения их повседневной жизни и деятельности, создания условий для конспирации, переездов по стране, боевого оснащения, подкупа источников информации и т. д. и т. п.

Поспешность, с которой вершили суд над исполнителями покушений, не позволяла следствию докопаться до истины и обнаружить реальные силы, стоявшие за спиной террористов.

Наверное, сегодня есть необходимость поразмышлять о природе событий, вызвавших взлет терроризма в России в конце семидесятых годов XIX века. Обращает на себя внимание интенсивная, как по команде, активизация их боевых отрядов. Интересно, что именно в тот момент окончательно наметилось крушение планов Бисмарка удержать Россию в русле интересов германской политики. Наступил наиболее сложный период обострения двусторонних отношений. В ходе политического кризиса — «военной тревоги 1875 года» — европейское сообщество вновь увидело в лице России возрожденную, обладавшую всеми признаками политической самостоятельности, великую державу. Далее, из Балканской войны 1877–1878 годов она, против ожидания многих, вышла победительницей. Попытки Бисмарка навязать государству-победителю на Берлинском конгрессе (1878) неприемлемые условия послевоенного урегулирования внесли элементы враждебности в российско-германские отношения. Перспективы для осуществления планов Бисмарка образовать российско-германский военно-политический союз отодвигались. Именно с этого момента берет начало серия методично следующих один за другим террористических актов. Их главной мишенью становится Александр II.

Заговорщицкая деятельность, как казалось фанатичным борцам за народное счастье, была подчинена высоким целям. С помощью тайных операций и террористических актов они рассчитывали изменить ход исторического процесса. Никто из них не допускал мысли, что на деле они могли служить совсем иным силам. Историки склонны видеть природу российского терроризма в деспотической системе и политических ошибках русского царизма, вызвавших крайнее недовольство как верхов, так и низов. Россия действительно пребывала в состоянии глубокого морального кризиса: политическую элиту мучили неопределенность дальнейшего исторического пути, разлад в управленческих верхах, а крайнее крыло революционного движения подталкивалось к радикальным действиям. Многое из того, что исследовано и написано о той поре, о политических целях убийц, чьи имена до сих пор красуются на табличках с названием российских улиц и площадей, кажется справедливым, однако совершенно согласиться со всем этим невозможно. Народ, как известно, народовольцев не принял, «хождение» в него закончилось ничем. Российское общество отвергало цареубийство, это противоречило православным традициям, воспринималось как тяжкий грех. Морально и материально революционных фанатиков внутри России поддерживали очень и очень немногие. К тому же именно в этот период стал давать реальные результаты курс на экономическое возрождение. Страна понемногу преображалась, покрываясь сетью железных дорог, земля стала давать неведомые ранее урожаи, вводились демократические формы местного управления, была одержана победа в Балканской войне, укоренялась капиталистическая система хозяйствования, проступали контуры конституционной реформы…

Нельзя не задаться вопросами, причем очень болезненными. Не превратились ли боевые организации народовольцев в слепое орудие в руках глубоко законспирированных тайных сил? Не инспирировался ли их праведный гнев и не подсказывался ли способ решения российских проблем откуда-то извне? Не вдохновлялась ли их сокрушающая сила кем-либо, кто ставил перед собой иные политические цели, далекие от целей народовольцев? Здесь, разумеется, нужны доказательства, документы. Когда речь идет о тайных операциях далекого прошлого, раздобыть подобные свидетельства вряд ли возможно. Лишь косвенные признаки позволяют сделать некоторые предположения.

«Крупные секретные фонды», о которых Бисмарк пишет в своих мемуарах, реально существовали в европейских странах. Их ресурсы направлялись на вполне конкретные цели, достичь которых можно было лишь конспиративным путем, а применявшиеся методы были весьма разнообразны — от прямого подкупа до анонимных благотворительных взносов в организации, действующие в нужном для интересов страны дарителя направлении. Об успехе тех, кто прилагал силы и средства к дестабилизации России, можно судить по тому, что реально происходило.

Что последовало за гибелью Александра II? Была отброшена идея конституционной реформы, что оказалось весьма выгодно для монархий, боявшихся «осиротеть», оказаться в одиночестве; подвергались свертыванию и другие либеральные преобразования. Главное же — удалось остановить Россию, целиком переключить внимание государственной власти на преодоление внутренней нестабильности.

Плеханов, обращаясь к тому периоду истории народовольческого движения, отмечал, что «переход народников к террору в конце 1870-х годов был вызван не невозможностью работы в деревне, а настроением революционеров»[105]. Что же повлияло на их настроение? Чем был вызван столь решительный поворот — от пропаганды свободолюбивых идей к кровавым акциям? Низкая эффективность прежней деятельности? Жажда немедленных результатов? Желание, пользуясь словами Желябова, «возбудить народ», «подтолкнуть историю»? Все, вероятно, так. Однако этого недостаточно. И недостаточно потому, что отсутствует главное — ответ на вопрос: кому это было выгодно и почему удалось развернуть столь масштабную террористическую деятельность?..