Читать книгу "Главный бой. Рейд разведчиков-мотоциклистов - Максим Бузин"

— Ребята, проверьте молодого и носатого, — произнес он, — а я гляну самого возрастного фрица!

Склонившись над офицером, лежащим на спине с безвольно разбросанными в стороны руками, Буренков деловито обыскал гитлеровца, забрав документы и пистолет. Раскрыв солдатскую книжку, Сергей, беззвучно шевеля губами и напряженно сопя, принялся ее изучать, что, учитывая его отнюдь не блестящее знание немецкого языка, являлось делом весьма непростым. Однако главное он, очевидно, все же сумел понять, так как вскоре торжествующе посмотрел на друзей и воскликнул:

— Смотрите, кто у нас здесь, хлопцы! Оберст-лейтенант, едрена мать! К тому же перед фамилией еще написано «фон»! Наверное, благородных кровей, герцог какой-нибудь или князь!

— Скорее, барон, — ответил Каминский, сидя на корточках возле распростертого на земле тела второго офицера, чья грудь напоминала хорошее решето.

— Все-то ты знаешь, Петруччо! — улыбнулся Буренков. — Колись, ты часом не граф?

— Нет, но мой папа был дворянин, — просто ответил Каминский, поднимаясь на ноги.

— Да ладно! — изумленно протянул Сергей. — Небось брешешь, я же ведь шутки ради спросил!

— А зачем мне врать? Какой смысл?

— Никакого, согласен!

Лейтенант почесал за ухом и сосредоточенно сдвинул брови, видимо, собираясь задать еще один вопрос, но его опередил Бодарев.

— Слушай, Петр, — спросил он, — а кто-нибудь еще знает про твоего отца?

— В особом отделе знают, у них все данные есть, и Тимофеевич, наверное, тоже! Ну, и вы теперь!

— А он жив, батя твой? — слегка замявшись, спросил Буренков.

— Нет, — покачал головой Каминский, — умер.

— Чего так? Ведь не старый наверняка еще был…

— Не старый, — с легкой грустью в голосе сказал Петр. — Его арестовали по ложному доносу в тридцатом году. Дали шесть лет лагерей, потом добавили еще десять.

— Ничего себе, — прошептал Бодарев.

— Отправили строить Беломорско-Балтийский канал, — продолжил Каминский, — затем перевели на канал Москва-Волга. Через несколько лет полностью реабилитировали, но он к тому времени уже серьезно болел. Вернувшись в Москву, долго лечился, но выздороветь так и не смог. В марте сорокового года отец скончался. Мы похоронили его на Введенском кладбище, которое часто называют еще Немецким…

— А почему именно там? — спросил Алик.

— Потому, что он был по национальности швед и на этом кладбище его родственники лежат, — ответил Петр.

— Подожди, но твоя-то фамилия Каминский, а не Андерссон! — тряхнув чубом, удивленно произнес Буренков.

— Это фамилия моей мамы, а у отца была другая, шведская, — сказал Петр. — Кстати, звали его французским именем Жан.

— Вот так ни хрена себе, — развел руками Сергей, как-то по-особенному взглянув на друга, — это получается, что ты у нас не просто Петька или Петруччо, а его сиятельство Петр Жанович и практически король Швеции!

— Ну, что-то типа этого! — улыбнулся Каминский.

— Может, у тебя и родственники есть где-нибудь в Стокгольме?

— Не знаю, отец про них ничего не говорил. Да и родился он в России и, между прочим, в Первую мировую против немцев и австрияков воевал в пехоте и был дважды награжден за храбрость, проявленную в боях!

— Ну, у тебя-то наград тоже хватает, — сказал Буренков и резко обернулся, потому что оберст-лейтенант, которого он считал мертвым, издал слабый протяжный стон.

— Братцы, немчура-то живой! — обращаясь к друзьям, воскликнул Сергей. — Не хочет подыхать, стервец! Придется к Думинину его везти! Кожей чувствую, много знает этот фашист! Кстати, что с остальными?

— Носатый готов, — сказал Петр. — В его документах дырища от пули, и занимаемой им при жизни должности я разобрать не смог.

— А молодой еще хрипит, — произнес Алик, — с ним-то что делать? Может, пристрелить, чтобы не мучился?

— А вдруг он тоже ценный «язык»? — возразил Буренков.

— Вряд ли, это же обычный унтер-офицер!

— Всякое бывает, — пожал плечами Сергей. — Поэтому, Алик, ты его быстренько перевяжи, чтобы совсем кровью не истек!

— Не хочу я на гитлеровца свой бинт переводить! — заартачился Бодарев.

— А я этого и не говорил, — видя, что боец «завелся», мягко произнес Буренков, — используем трофейный материал.

Наклонившись к оберст-лейтенанту, он разжал его побелевшие пальцы, взял из ладони уже вскрытый перевязочный пакет и отдал юному разведчику. Пока Алик, недовольно ворча себе под нос, оказывал помощь не приходящему в сознание унтер-офицеру, Сергей с Каминским перенесли оберст-лейтенанта в коляску мотоцикла, двигатель которого, судя по нагреву, уже долго работал на холостом ходу, насыщая атмосферу едкими выхлопными газами.

Тем временем на поляну вернулись остальные красноармейцы, осмотревшие перелесок и не обнаружившие ничего подозрительного. По команде Буренкова они помогли закончившему перевязку Алику «погрузить» немецкого унтер-офицера в «Zundapp», и вскоре два мотоцикла в сопровождении группы идущих пешком разведчиков бодро покатили в сторону опушки…

Глава 24

…Сидя за массивным, сколоченным из прочных дубовых досок столом, генерал-майор Дильсман пристально смотрел, как над стоящим перед ним стаканом с крепким ароматным чаем поднимается к потолку теплый невесомый пар. Внешне спокойный, он испытывал сильное внутреннее волнение, и тому было достаточно причин.

Во-первых, прошло уже три часа с момента, как он разговаривал с фон Ройгсом. Больше от оберст-лейтенанта известий не поступало, и Дильсман предполагал самое худшее.

Во-вторых, отправленная на помощь защитникам моста танковая рота была атакована на марше русскими штурмовиками. Ее командир успел передать, что потери очень большие. Затем связь прервалась, и что произошло дальше, являлось для Дильсмана неразрешимой загадкой. Хотя здравый смысл ему подсказывал, что к месту назначения, то есть к переправе, танки, скорее всего, не добрались.

Все это, как упоминалось выше, очень тревожило генерал-майора. Как и минувшей ночью, он пребывал в неведении и напряженно размышлял, что еще в данной ситуации можно сделать. Однако на ум ничего путного не шло, и Дильсман вызвал своего адъютанта.

— Бруно, — крикнул он, — зайдите ко мне!

Голос Дильсмана еще отдавался эхом среди бревенчатых стен, а межкомнатная дверь уже распахнулась, и на пороге возник лейтенант Закс.

— Слушаю, господин генерал-майор! — щелкнув каблуками, сказал он.

— Есть новости от фон Ройгса?

— Никак нет!

— А майор Ридмерц?

— Тоже молчит, господин генерал-майор!

— Плохо, — пожевав губами, произнес Дильсман. — А что люфтваффе?