Читать книгу "Когда зацветет абелия - Ирина Лакина"

– Что он здесь делает? – спросила я у Филиппа, взглядом указав на мужчину внизу.

– Представляет обвинение, – с ехидством заметил король, жадно потирая ладоши. А сам главный инквизитор – его святейшество архиепископ Марьяжский возглавляет судебную коллегию. Вон он, в красной мантии за столом, – Филипп рукой указал на судью.

От этого зрелища мне стало дурно. Я развернула веер и принялась им обмахиваться, стараясь не думать о том, что здесь будет. Внезапно меня оглушил гул человеческих голосов. Внизу, меж рядов лавок, вели седого мужчину и сгорбленную девушку, одетых в монашеские рясы. Их руки были связаны за спиной, а на головы были накинуты капюшоны.

– Начинается, – с нетерпением заявил Филипп, вскочив с места, словно ужаленный.

Несколько гвардейцев, сопровождавших обвиняемых, быстро забежали вперед и согнали людей с низкой скамейки в первом ряду, которую поставили прямо перед судьей. Отца и дочь заставили склонить колени на эту скамью. В зале воцарилась гробовая тишина.

Знакомый уже мне пристав, занявший свое место рядом с обвинителем, встал и громко объявил:

– Суд идет!

Его голос звенящим эхом отразился от стрельчатых сводов Дворца провосудия, пробрав до самых костей своей трагичностью. В двух словах, произнесенных им, я как будто услышала приговор.

Какой-то священник прочел молитву, затем подошел к обвиняемым, держа в руках распятие.

– Представьтесь! – взревел судья.

– Хосе, маркиз де Вильенсо и Алевардо, гранд! – гордо ответил пожилой мужчина на скамье подсудимых.

– Клянетесь ли вы говорить только правду? – вопрошал судья.

– Клянусь! – ответил маркиз, после чего приложился губами к распятию.

Ту же процедуру клятвоприношения провели и с его дочерью, голосок которой был столь тихим, что до меня доносились только отдельные звуки.

– А где их адвокат? – тихонько спросила я у Филиппа.

– Они отказались от защиты, будут сами себя защищать, – ответил король, скривившись в ухмылке, – глупцы!

– Есть ли с вашей стороны свидетели, маркиз? – задал вопрос судья.

– Есть, – ответил подсудимый.

– Перечислите их.

– Герцог Альба, – начал старик, и зал удивленно зароптал. Один из судей три раза ударил по столу огромным деревянным молотком, после чего все опять стихло.

– Еще?

– Мои крестьяне – Хуанита, Бильбо, Сирена…

– Показания бессословных не могут быть засчитаны судом инквизиции, – прервал его строгий представитель Фемиды.

Маркиз де Вильенсо понуро опустил голову.

– Тогда свидетелей больше нет. Наши честь и совесть – самые главные свидетели на этом лживом процессе!

– Проявляйте уважение к суду, иначе мы будем вынуждены вас удалить из зала и вести заседание в ваше отсутствие!

Молоток судьи вновь с грохотом опустился на деревянный стол.

– Невелика потеря, ваша честь! – ответил мужчина. – Разве исход этого дела не известен заранее? Для кого палачи сооружают костры на площади Плача? Разве не для меня и моей бедной дочери?

– Отец, пожалуйста! – Рука девушки легла на плечо старика, и тот замолчал, смахнув с лица слезинку.

– Прошу прощения, – пробормотал он, понуро опустив голову.

– Господин государственный обвинитель, зачитайте имена свидетелей со стороны истца – его величества Филиппа IV.

– Герцогиня Альба, граф Д’Арньер, Тара Капур, маркиз Пилар, крестьяне маркиза де Вильенсо – Хуанита, Бильбо, Сирена…

– Что? – возмущенно воскликнул несчастный сгорбленный старик. – Как такое возможно? И разве не вы сами сказали, что бессословные не могут…

– Продолжайте, господин обвинитель, – перебил его судья. – Король особым указом разрешил принять во внимание их показания, если они помогут доказать вину подсудимых.

«Неслыханная несправедливость!» – пронеслось у меня в голове. Все внутри закипело. Я до боли сжала руки в кулаки, исподлобья бросая на короля полные ненависти взгляды. До чего же ты жалок, Филипп! До чего беспомощен! Какова цена твоей власти и могущества, если ты можешь доказать свою правоту только с помощью лжи и продажных людишек?

– Обвинение также настаивает на свидетельских показаниях герцога Альба.

Я утайкой посмотрела вправо – там, в первом ряду, на третьем стуле от лестницы, сидел мой муж. Он выглядел спокойным и невозмутимым. На его лице играла мечтательная улыбка, а расслабленная поза говорила об уверенности в себе и своих силах. Что ж, если уж он так уверен, мне тоже не следует волноваться.

– Согласен, – ответил судья, после чего трижды ударил молотком по столу. – Итак! Подсудимым вменяется в вину: подлог с целью обмана короля и мошенничество. А также маркиз де Вильенсо обвиняется в укрывательстве пособницы дьявола и в даче ложных показаний. А также маркиза де Вильенсо обвиняется в связях с дьяволом и подстрекательстве маркиза де Вильенсо к преступному заговору против короля.

И вновь судейский молоток с силой упал на стол, заставив всех присутствующих вздрогнуть.

– Признаете ли вы свою вину?

– Нет, – ответил старик.

– Нет, – повторила за ним дочь.

– В таком случае прошу вас, господин обвинитель, можете начинать допрос, синьор Арана.

Личный помощник главного инквизитора благодарно кивнул и встал из-за стола. В это время судебный пристав проводил маркиза де Вильенсо на стул для допроса.

– Итак, маркиз. Поведайте суду об обстоятельствах дела. Вы утверждаете, что в ночь на третье июня в вашем имении зацвело дерево абелии. Так ли это?

– Не так, – твердым голосом ответил старик, бросив на дознавателя гневный взгляд. – Абелия в моем имении расцвела утром третьего июня этого года.

– Почему в таком случае вы сразу же не послали гонца ко двору короля, дабы оповестить монарха о таком важном событии?

– Я послал! Вот только двор короля оказался не в столице. Об этом я знать не мог. А когда узнал, что абелия зацвела и в имении графа Лоренцо Конте и что король принимает его и юную графиню во дворце маркиза Пилара, – сразу же отправился в путь, чтобы восстановить справедливость.

– С вашей стороны это неслыханная дерзость – являться к королю, чтобы требовать от него подобной справедливости, тогда как ваша дочь бесноватая!

– Моя дочь отбыла свое наказание. К тому же в хартии грандов ничего не говорится о душевном состоянии королевской невесты. Я не нарушил закона.

Лицо у обвинителя побагровело от злости, он сжал руки в кулаки и несколько раз прошелся перед судейским столом туда-сюда, о чем-то задумавшись.

– То есть вы утверждаете, что имеете первоочередное право выдать дочь за короля?