Читать книгу "Спуская псов войны - Владимир Пекальчук"

А там, глядишь, будет экспедиция – будет и развлечение. Вот что действительно хотелось бы изменить – так это ширину койки чуток увеличить, но наемник не стал ничего для этого предпринимать, резонно полагая, что могут возникнуть вопросы со стороны других балларан, а делать достоянием общественности свои отношения с Лаш он не собирался.

Одним прекрасным ранним утром – хотя прекрасной была скорее ночь, чем утро, – Леонида и сладко посапывающую у него на груди Лаш разбудила шумно открывшаяся дверь. Последовала немая сцена: они спросонок хмуро взирали на беспардонно вторгшегося Касса, причем наемник рефлекторно вытащил из-под подушки пистолет, а торговец так же молча смотрел на них, и его зрачки расширялись все больше.

Наконец Леонид не утерпел:

– Тебя стучать не учили, высшая раса? И вообще, чего ты пялишься?! Выйди вон!

– О, мои извинения! – очнулся Касс. – Я… эм-м… ожидал обнаружить тут только одного… прошу прощения.

Он вышел, закрыв за собой дверь.

– Вот блин, – посетовал наемник, – теперь он знает.

Лаш зевнула и надела свой УРР:

– И ничего страшного. Вопрос в другом: ты собираешься заставить его пересмотреть условия контракта? – Она чмокнула Леонида в щеку: – С добрым утром, кстати.

– С добрым, солнышко. Поживем – увидим.

На самом деле попытка изменить условия контракта наемника не прельщала. Палка-то о двух концах. С одной стороны, Касс сжульничал, заключив незаконную сделку, с другой – взял на себя обязательство нарушить закон еще раз, вернув Леонида домой по истечении контракта. Вроде все честно, просто теперь у наемника есть страховка. А чтобы Касс ничего не заподозрил, он приказал искину, ставшему абсолютно сговорчивым, продолжать выполнять инструкции по отсылке данных на бортовой компьютер торговца.

Лаш торопливо оделась и убежала, чтобы успеть к завтраку: балларанцы-ученые завтракают позже шахтеров и инженеров, их столовая, располагающаяся наверху, всех не вмещает. А вот Леонид свой завтрак проспал, но ничего страшного: пойдет на кухню и разживется какой-нибудь отбивной или парой остывших котлет. Коорны, к счастью, хоть и питаются теми же овощами и фруктами, что и балларанцы, но мясо едят совсем другое, так что Леониду они не конкуренты по части доедания остатков. А совсем уж на крайняк в раздаточном автомате всегда есть пирожки, консервированное мясо и овощи.

Раздался стук в дверь.

– Не заперто, – ответил наемник.

На самом деле риторический ответ: внутри колонии замков как таковых просто нет. Даже лаборатория Кодамы «запирается» всего лишь знаком «вход только допущенному персоналу». Знак, запрещающий вход, для балларанца работает ничуть не хуже замка, дисциплинированный народ, что и сказать. Самое интересное, что эту же дисциплину они привили и примитивным коорнам, специально для них повесив на многие двери предупреждение, что вход будет расцениваться как кощунство и святотатство.

Вошел Касс, ухмыляющийся во всю рожу.

– Что, мать твою, смешного? – возмутился Леонид.

– Как тебе сказать, – развел руками торговец, – я должен признать, что ты удивил меня сильнее, чем я мог ожидать. Не спрашиваю как – мне детали неинтересны, – но до этого момента я был убежден, что увиденное мною совершенно невозможно.

– Знай наших, – небрежно ответил Леонид, – а тебе вообще что нужно-то?

Касс уселся на стул, забросил ногу на ногу и облокотился о колено, подперев рукой голову:

– И ты не спрашиваешь меня, успешно ли я переоснастил реактор? Дай угадаю… на Землю тебе уже не очень-то и хочется.

– Да нафига мне она теперь сдалась, – согласился наемник.

– Ну и ладно. Минус одна проблема. В общем, дело такое. Мне поступило еще несколько предложений по найму. Все это далеко не такие выгодные варианты, как Чоданга, но если бы удалось пристроить еще и остальных моих андроидов…

– То твой доход вырос бы до астрономических размеров, – закончил мысль Леонид.

– Точно. И вот тут имеется проблемка: ты у меня только один. Нужны еще надежные люди, потому как огромные контингенты на триста и больше охранников востребованы обычно только там, где кипит война, я туда не рвусь, а собрать всех солдат под твоим командованием в одном месте без войны вряд ли выйдет. Перед тем как выбрать твою кандидатуру, я рассмотрел по меньшей мере две тысячи наемников – полторы тысячи сразу отверг, остальных изучал подробнее и все равно забраковал. Вот и думаю – а нет ли у тебя на примете надежных друзей? Таких, за которых ты мог бы поручиться?

Наемник покачал головой:

– Нет у меня друзей. Так уж вышло, что подавляющее большинство тех, с кем мне доводилось работать, не могли заслужить моего уважения. Друзья… были. Но мало, и все они уже либо давно мертвы, либо сменили работу, и я о них больше ничего не знаю. Так уж вышло, что среди профессиональных солдат не так-то много приятных парней. Одни говорят, что воюют за деньги, но на деле их привлекает узаконенная возможность убивать. Другие говорят, что воюют ради денег, и это правда, но слишком много среди них тех, которые ради заработка готовы практически на что угодно. Третьи говорят, что воюют не ради денег – эти хуже всех, фанатик опаснее любого злодея, потому что оба способны на самый чудовищный поступок, но злодей хотя бы дружит с головой и потому хоть немного предсказуем. Сам понимаешь, среди таких людей очень трудно найти себе друзей.

Касс задумчиво покачивал ногой, потом заметил:

– Я вот пытаюсь понять, к какой же категории ты сам себя относишь?

– Хороший вопрос, – протянул Леонид, – думаю, что ко всем трем понемногу. Вначале у меня были идеалы и высокая цель, я пытался пройти по стопам дедов и отца. Сражался в чужих войнах за свою родину, всегда воюя против враждебных моей стране сил. Потом мне понравилась красивая жизнь на деньги, которые пусть и не были легкими, но их было много. А потом… Потом моей родины раз – и не стало. Страна, чье могущество было подпитано кровью героев, просто развалилась. И я внезапно обнаружил, что, когда мне стало нечем оправдывать свой способ жизни, ничего не изменилось. Всю жизнь я воевал за деньги. Я с детства хотел быть солдатом, героем, как мои предки, потому и пошел в наемники сразу после того, как отслужил. Несущественно, как так вышло, – важно, что вышло. Можно долго говорить о том, как я жил, за кого и почему воевал – но в конечном итоге это не имеет значения. Всю свою жизнь я сражался за деньги и убивал за деньги, ну и за адреналин, который можно получить только в хаосе сражения, и меня это устраивало. А мои принципы, мой кодекс – по большому счету это мало кого интересует, кроме меня самого. Все равно в конечном итоге лишь неосуществленная мечта да ненарушенные принципы. Как умел, так и жил, что заслужил, то и получил. Такая вот история. Забавно, ты завидуешь мне, потому что мне уже некуда вернуться. А я завидую тебе, потому что мы оба в детстве мечтали быть героями, но ты им все-таки стал, а я, будучи готовым на не меньшую жертву ради этого, остался ни с чем.