Читать книгу "Паутина чужих желаний - Татьяна Корсакова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Призрачное плетение прочное. Паутина сопротивляется, рвется с тонким, надрывным стоном. А мне уже все равно...
Вот она, моя перевалочная станция, и туман почти привычный, почти родной.
А Вовка так и не обернулся...
* * *
Осенний Париж шумный и говорливый, рядящийся в обрывки лета, как стареющая кокетка в траченное молью манто. Я люблю французскую столицу за эту непокорность увяданию. Только здесь, в суетливом безвременье, я могу чувствовать себя хоть немного живой.
А Стэфы больше нет, вот уже два года. Она умерла во сне, без мучений, а боялась, что Господь откажется принимать ее грешную душу.
– Маменька, маменька! Вы только посмотрите, какое чудо в вещах нашей Стефании сыскалось. – Машенька целует меня в щеку, улыбается ясной своей, чуть кривоватой улыбкой, смотрит глазами цвета штормового моря, откидывая со лба непокорную прядь.
На Машенькиной ладони мое проклятье – красный камешек на тонкой цепочке. А я надеялась, что Стэфа от него избавилась...
– Мама, что это?
– Это? – Собираю волю в кулак, улыбаюсь. – Так... безделица. Выбрось ее, Машенька.
Не выбросит, по глазам вижу, что не послушается, оставит себе. Ну и пусть. Просто не стану ей рассказывать. Может, время смилостивится, потеряется безделица...
Выжженная на ладони паутина отзывается болью. Сколько лет минуло, почитай вся жизнь позади, а не вырваться никак из этого призрачного плена. Я Андрюшеньку отпустила, а кто ж меня отпустит, когда время придет?..
* * *
Туман, вязкий, как патока, невидимой паутиной липнет к коже, забивается в ноздри, мешает двигаться. А голосов не слышно – тишина такая, что звон в ушах.
Не вышло, не получилось. Зря все. И с Вовкой толком не попрощалась, ушла по-английски в призрачный туман, на свою перевалочную базу...
Здесь холодно. Та, другая Ева, оказалась права: холод и безвременье. Раньше голоса были, а сейчас – тишина. Нет, не совсем тишина, плачет кто-то. А туман с каждой секундой густеет, подсвечивая золотым, мешает искать.
Где же она?! Время на исходе.
Пальцы касаются чего-то мягкого, живого – нашла!
У нее холодная ладонь, такая, что невыносимо больно и хочется отпустить, бросить ее в этом тумане. Пусть сама, как я раньше...
Не бросаю, на ощупь продираюсь сквозь туман. Скорее бы! Нет больше моих сил...
Резная дверца приглашающе приоткрыта. Замираю в нерешительности, потому что понимаю – там, за дверцей, меня не ждет ничего, кроме боли. Та, другая, тоже замирает, ледяные пальцы сжимают мою ладонь.
– Ну же, вперед!
На мгновение резная дверца исчезает, а потом появляется вновь. Делаю шаг назад, обратно в туман. Я уже почти привыкла к его стылому холоду.
– Ева! Ева, что ты наделала?..
Голос смутно знакомый. Туман злится, наливается багрянцем, не хочет отпускать. К кому?..
– Ева-королева...
К Вовке! Там, за резной дверцей, не только боль, там он – мой единственный и любимый. А я от него по-английски...
Дверная ручка удобно ложится в ладонь, позади с надрывом стонет туман, а впереди невыносимо яркий свет. Ну! Я же королева, я сумею...
...Больно. Все болит, до последней клеточки, голова особенно. А в горле саднит и что-то мешает. Мне бы глаза открыть, да страшно. Вдруг и глазам будет больно. Не стану открывать...
– Да как же так, да что же это? – Голос знакомый: сбивчивый, срывающийся в крик. Как же ее звали, эту девочку? Ольга Владимировна... – Ведь не должен был аппарат отключиться, в нем же аккумулятор, и еще запасной генератор... Надежное все, импортное. А со знакомой вашей что? Может, ее током шандарахнуло? Дайте мне посмотреть! Да пустите же! Ой, мамочки, что будет...
От голоса боль усиливается многократно, и в носу щекотно, чихнуть хочется. Это что же со мной? Впрямь, что ли, током шандарахнуло? И почему в горле так сухо и глотать что-то мешает?.. А Вовка где?
Вовка! Это ж ради него все, из-за него я вернулась. И лежу тут с закрытыми глазами, как последняя дура...
Глазам не больно. Впрочем, только им, кажется, и не больно. А вот голову повернуть... Собираю волю в кулак, поворачиваю...
Стеклянная стена, на ней блики от подмигивающей зелеными огоньками бандуры. Белый кафельный пол, на полу – я. Нет, не совсем на полу, в Вовкиных объятиях, он гладит меня по волосам, шепчет что-то на ухо. А я ничего не чувствую, и не слышу, и смотрю на него откуда-то сверху. На него и на себя... Это что же, значит, у меня получилось?..
Получилось. Вон та, настоящая Ева, в себя приходит и Вовку оттолкнуть пытается. Ну, конечно, кто ей Вовка – чужой человек! Сказать, что ли, чтобы прекратил обнимать в моем присутствии незнакомую барышню?
Сказать не получается. В горле у меня плас-тиковая трубка, и в носу тоже, и еще страшно подумать, в каких местах. Даже обидно, что в такой торжественный момент меня вроде как и нет...
– Ой, божечки! Да она же в себя пришла! – Надо мной склоняется медсестра. В густо подведенных глазах недоверчивое удивление. – Эй, вы меня слышите?
Зачем же так орать? Слышу, просто ответить не могу из-за трубки этой чертовой.
– Надо Валентину Иосифовичу срочно звонить и дежурному врачу. – Девочка бормочет что-то непонятное, медицинское, мечется между мной и другой Евой.
Тезке моей уже лучше, я вижу. Она теперь не лежит, а сидит, вертит головой из стороны в сторону и на призрак нисколько не похожа. Отчего-то хочется плакать. Наверное, и плачу, потому что щекам горячо и мокро.
– Моя королева... – На руку ложатся осторожные, чуть прохладные пальцы. – Ева, это же ты, правда?
Не могу ответить, потому пытаюсь улыбнуться. Интересно, как я сейчас выгляжу: лысая, серая, с переломанным костями, с трубками этими и кривой ухмылкой? Он меня теперь разлюбит, потому что любить такое невозможно...
– Ну что же ты плачешь, Евочка-припевочка? – Пальцы прохладные, а губы горячие, касаются сначала виска, потом щеки, а в глазах расплавленное золото. – Больно тебе? Ты потерпи, сейчас врачи придут.
Мне больно, но после его прикосновений боль кажется не такой мучительной.
– У тебя получилось... – Та, с чьей шкурой я уже почти сроднилась, смотрит на меня с каким-то светлым, почти детским удивлением, рассеянным жестом поправляя сползшие на кончик носа очки.
Снова пытаюсь улыбнуться и замечаю, как взгляд прозрачно-серых глаз становится решительным, а между бровями пролегает вертикальная складочка.
– Спасибо тебе... Ева.
Да пожалуйста... А ведь девочка изменилась, может, и получится у нее теперь разобраться со своими проблемами без меня. А я спать хочу и чтобы трубку это чертову у меня из горла вытащили поскорее...
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Паутина чужих желаний - Татьяна Корсакова», после закрытия браузера.