Читать книгу "Нефритовая орхидея императрицы Цыси - Юлия Алейникова"

— Ваша семья была знакома со всеми убитыми женщинами?

— Да. — Валерия Константиновна мягким жестом разгладила складки на платье. — Надежда Андреевна жила с мамой по соседству в Харбине, а Зинин отец был рабочим-железнодорожником и погиб в результате несчастного случая, когда Зине было лет пять. Бабушка с дедушкой взяли их с матерью к себе, Евдокия Гавриловна помогала бабушке по хозяйству, а когда наша семья решила вернуться в Россию, они вернулись вместе с нами. У них были родственники в деревне под Тулой. Одна Евдокия возвращаться в Россию боялась, а с нашими рискнула. Потом долгие годы о них было не слышно, пока Зинаида уже взрослой не приехала в Ленинград. Она разыскала бабушку, даже, кажется, жила какое-то время у нас, пока не устроилась в общежитие.

— А мотив убийств в вашей семье обсуждали?

— Разумеется. Но об этом в доме говорили шепотом, а нас с сестрой выставляли всегда за дверь. Одно, на мой взгляд, совершенно очевидно. Все три женщины были знакомы между собой, все три проживали в Харбине и посещали один приход. Кстати, отец Надежды Андреевны был священником в харбинском храме, и после возвращения в Россию, чтобы спаси будущую семью от преследований ОГПУ-НКВД, она сменила не только фамилию, но и отчество. Да-да, сначала фиктивно вышла замуж за какого-то пролетария, потом уговорила кого-то изменить ей отчество в паспорте и только после этого вышла замуж за своего мужа. Найти ее в Ленинграде было очень непросто, но, наверное, Зина перед смертью проговорилась. Это я тоже случайно подслушала однажды.

— Но мотив всех этих убийств, как я понимаю, вам не известен?

— Нет. А теперь позвольте мне пойти взглянуть на Алису. Не возьму в толк, почему она до сих пор к нам не вышла, — поднялась Валерия Константиновна.

— У нее драма, ее Терехин бросил, — несколько бестактно пояснил Максим и тоже встал. Пора бы и ему домой. На чужом диване хорошо, а на своем в сто раз лучше.

— Бросил? Откуда вам это известно? — дама нахмурила безупречной формы брови.

— Секретарша рассказала, — бездумно ляпнул Максим, видно, все же не до конца проснулся. — Сегодня в фирме был скандал из-за Нестерова. Секретарша даже испугалась, что Терехин ударил Алису: он был очень пьян и очень зол. После скандала Терехин уехал, а ваша внучка заперлась у себя в кабинете и не выходила, пока я поздно вечером не приехал и не вскрыл дверь ее кабинета. Пожалуй, я пойду. А вы проследите, чтобы она одна сегодня не выходила из дома. А лучше бы вам обеим посидеть здесь и завтра, пока мы не задержим Лаврентьева. — Последнюю фразу он бросил уже из прихожей.

— Максим Владимирович, постойте! — За ним по лестнице, постукивая каблуками, спешила Валерия Константиновна все в том же развевающемся платье. — Алисы нет!

— Как нет?

— Нет! Вы ее проспали!

Максим совершенно глупо помчался обратно в квартиру.

— Да постойте вы, я уже дверь закрыла! — окликнула его Валерия Константиновна. — Она поехала к Илье.

— В таком случае что же мы бегаем взад-вперед? — рассердился он, устыдившись своего порыва. — Позвоните ей.

— Она не ответит. — Валерия Константиновна опустилась на ступеньки лестницы, словно три эти слова отняли у нее последние силы.

— Почему? Вы ей уже звонили? Что с вами? — Максим заметался, не понимая, что происходит.

— Помогите мне подняться, — проговорила она убито. — Думаю, мы опоздали, но все же нам нужно быть там.

Она тяжело оперлась на руку Максима, и они вышли на улицу.

Время было позднее, дороги свободны, так что до дома Терехиной они домчались за двадцать минут.

— Стойте. Не надо звонить! — остановила его Валерия Константиновна, когда они вышли из лифта и он уже протянул руку к кнопке звонка. — У меня есть ключи.

В квартире стояла абсолютная тишина. Максим, отчего-то на цыпочках, словно боясь спугнуть это вязкое безмолвие, заглянул сначала в гостиную, потом в комнату напротив двери. Он долго щурился, пытаясь разглядеть сгусток мрака в районе на кровати, пока неожиданно не вспыхнул свет. То, что он увидел, заставило его, опытного сыщика, онеметь от ужаса.

На кровати лежал Илья Терехин. Худой, длинный, в серых брюках, в алой, пропитанной кровью рубашке. Алиса Терехина нежно обнимала мужа. Рядом с ней Максим разглядел измазанный кровью шампур.

Валерия Константиновна сделала шаг к кровати, схватила шампур, протерла его подолом нарядного платья и заявила, твердо глядя Максиму в лицо:

— Я знала, что он бросит Алису, и не смогла его простить.

Он ничего не понимал.

— Да, и Лизу убила тоже я. Она переспала с Ильей, и я не смогла простить ей предательства. Она разбила жизнь моей внучке.

Максим не слушал. Сейчас он во все глаза смотрел на маленькую худую женщину, почти ребенка, так нежно и беззащитно прижавшуюся к убитому мужу. В ее лице было столько любви и счастья, что Максим почувствовал, как волосы у него на затылке встают дыбом.

— Арестуйте же меня, — настойчиво попросила Валерия Константиновна.

— Ничего не выйдет. — Он, наконец, оторвался от жуткого зрелища. — У вас алиби, это легко установит любой следователь. А ваше признание без доказательств — простите, это просто слова.

— У меня есть орудие убийства, и на нем мои отпечатки, — не сдавалась Валерия Константиновна.

— Для чего все это? — печально вздохнул Максим. — Неужели вы думаете, что она сможет оправиться от случившегося и жить как ни в чем не бывало? А если и сможет, где гарантия, что еще кто-то не пострадает? — Он покачал головой. — Думаю, Алисе ничего не грозит. После психиатрической экспертизы ее наверняка направят на принудительное лечение. И она в нем действительно нуждается.

Глава 29

2016 год

— Да, Макс, Порошкину с нас причитается!

После ареста Терехиной прошло уже несколько дней, суета улеглась, и теперь Никита мог позволить себе пофилософствовать.

— Точно, я думал, мы это дело никогда не раскроем, — подключился Полозов. — Нет, честно. Кто бы мог подумать, что Хохлов этот, из дежурного наряда, который первым к Шумиловой на вызов прибыл, с Изотовой дверь в дверь жил! Кому бы в голову пришло проверить, если бы не Порошкин? Мне соседка такого о нем понарассказывала! Он к Изотовой, видишь ли, давно клинья подбивал, только она оказалась птица не его полета. А ему как бес в ребро! У соседки собака всегда под дверью лежит, чужих чует. Эх, жаль, если бы мы соседку эту с самого начала дожали, может, и без Порошкина бы разобрались. Как думаешь, Макс?

— Может, и разобрались бы, — протянул невесело Максим. Со дня ареста Терехиной настроение у него было неизменно скверным, а почему — он и сам понять не мог.

— Этот дурень Хохлов думал Изотову бабками купить. Вступил в долю, открыли с приятелями бордель — им сейчас смежники наши как раз занимаются. Ох они и обрадовались, что мы его на убийстве прихватили, — улыбнулся довольно Дима. — Разжился наш Хохлов бабками, на джип пересел, с подарками к Изотовой стал подкатывать. Драгоценности, розы-мимозы, прочее в том же духе. А она только нос воротила. И ведь понимаешь: Изотова — баба, все говорят, веселая была, одинокая, мужским вниманием не брезговала. Только вот у Хохлова ее никак не получалось завоевать — не лежало к нему сердце, и все. И чем больше она его футболила, тем больше он зверел.