Читать книгу "Роман потерь - Джулит Джедамус"

Как знатоки инь-ян должны истолковать эти знаки? Какие из них предсказывают гибель, какие не столь пугающи? Каким духам нанесена обида, какие обряды смягчат их гнев? Какие дни более благоприятны, какие направления наименее опасны?

Он писал мне, что политики используют предзнаменования в собственных целях. Враги императора считают их подтверждением необходимости отречения, а его друзья — сохранения его власти.

Масато обещал постараться найти способ увидеться со мной. Предсказателей ежедневно приглашают во дворец, чтобы дать совет императору относительно отречения. Возможно, Масато удастся прийти вместе с ними.

Однако он, как и я, понимает, насколько это рискованно. Если его увидят со мной, источником зла и разного рода несчастий, его честность будет поставлена под сомнение. Может быть, это уже произошло. Как больно сознавать, что я в силах причинить ему вред!

Заключительные строки его письма еще более меня удручили. Он выражал надежду, что со мной все хорошо. Он велел мне принять все меры предосторожности и не приближаться к источникам инфекции. Потом, впервые — я перечитывала иероглифы снова и снова, будто хотела убедиться, что это не фантазии моего возбужденного ума, — он написал мне, что любит меня.

Среди всего этого ужаса я мечтала о счастье.

Я не уверена, было ли это во сне, или наяву, или в сумеречный час полусна-полубодрствования. Ранее утро, воздух еще свеж. Кажется, слышалось пение каменного дрозда.

Но вдруг пение птицы сменилось тревожным криком ребенка. Я перевернулась на бок, подняла девочку — она была совсем маленькой — и поднесла ее к груди. Я гладила ее по головке и чувствовала под пальцами влажные пряди волос.

Потом он сказал так тихо, что сначала я подумала, что мне это показалось, — я была уверена, что он спит:

— Дай мне подержать ее, — сказал он. Он придвинулся ближе и положил руку мне на бедро.

— Подожди.

Он терпеливо ждал, пока она закончит сосать. Потом я положила ее на циновку между нами, и мы наблюдали, как она махала ручками и тянулась к колыхающим занавескам.

— У нее твои глаза, — сказал он.

— Нет, они в точности как у тебя. — Я знала, что права. Ее глаза были того же цвета, что и у него, и такие же бездонные и мудрые, как будто она прожила сотни жизней.

Он поднял ее и положил себе на грудь, и вскоре она уснула. Потом мы еще долго лежали молча, следя глазами за колышущейся тканью, и прислушивались к дыханию ребенка.

Рейзею стало хуже. Утро ко мне зашла Даинагон и принесла эту новость. Пятна покрыли все его лицо и распространились на руки и грудь. Доктора применили припарки из растертой красной фасоли и заставили его сосать морские водоросли, но это не помогло. Он отказывается от жидкой каши, которой его пытаются кормить, и не пьет ничего, кроме нескольких глотков горячей воды.

Священнослужители начали службу на семи алтарях. Они исполняют символические ритуалы и молятся пяти мистическим правителям; они зажигают тонкие восковые свечи, приносят в дар богам цветы и рисовое вино — все напрасно. Они борются за честь спасти выдающуюся жертву и получат награду серебром и шелком, даже если он умрет.

Я становлюсь даже более циничной, чем Рюен.

Донесения о положении в городе такие же мрачные, как те, что мы получаем из Первого района. Рассказывают, что ущелья у Камо и Симады полны трупов. Императорская полиция больше не в состоянии поддерживать порядок. В дом министра церемоний забрались воры и забрали несколько сотен рио, золотых ритуальных предметов; другие разбойники ограбили храм в Рокудо-но-Цудзи, украли свитки и облачения священнослужителей.

Ходят слухи, что толпы людей собираются около колодца на Абура-но-Кодзи, потому что, как говорят, его вода очищает тело от заразы. Уличные торговцы бродят по городу, продавая мешочки с ароматическими веществами и амулеты. Священнослужители запрашивают непомерную плату за проведение обрядов над умершими.

Рассказывают, что плакальщиков на похоронах так много, что кажется, будто на город опустилась огромная стая ворон. Спрос на ткани темных цветов так велик, что магазины быстро опустошаются.

Я думаю о буковых рощах около Кацуры, куда мы ездили собирать весенние травы. Сколько из тех деревьев будет срублено, чтобы приготовить темные краски, выражающие нашу печаль по тем, кого мы потеряли?

Сегодня утром умер Рейзей, через несколько часов после того, как его отец объявил о всеобщей амнистии. Плач императора, когда ему сообщили об этом, был слышен даже в Кокиден.

Хотя это не стало неожиданностью, все выглядят опечаленными. Я пошла во внутренний двор Сисинден, чтобы не слышать причитаний и воплей женщин, и увидела сидевшего на ступенях веранды молодого монаха. Он раскачивался вперед и назад, обхватив руками колени, слезы оставили следы на его лице. Какой-то священнослужитель остановился, чтобы утешить его, и я услышала, как послушник с горечью сказал о том, какой это стыд, что он не мог отдать свою никчемную жизнь за жизнь Рейзея.

До нас донеслись отдаленные звуки колоколов Сакузена. Трудно даже представить себе горе императрицы. Она не принимала никого, кроме нескольких приближенных женщин. Я слышала, что среди них была Изуми.

Все ждали указания прорицателя о том, когда класть тело в гроб и где его держать до кремации. Предполагается, что похороны будут происходить в Торибено, хотя Даинагон думает, что, возможно, в Фунаоке.

Я видела ее несколько часов назад, вскоре после того как она услышала новость. У нее было измученное лицо, набеленные щеки обезображены слезами.

— Вы пойдете? — спросила она.

— На похороны? Да. — Я решила это еще до ее прихода. Возможно, мы увидимся с Масато, хоть ненадолго, пусть даже не сможем поговорить.

Сейчас я понимаю, что была еще одна причина пойти. Я хотела своими глазами увидеть, что делается в городе, как страдают люди, — хотя бы мельком из окна экипажа. Меня привлекала возможность отлучиться из дворца хоть на один день. От меня самой не ускользнуло, что я использую похороны как предлог, — какая ирония.

— Вы слышали об амнистии?

— Да.

Она внимательно посмотрела на меня, стараясь уловить на моем лице какие-либо чувства. Я хранила бесстрастное выражение, но она осмелилась высказать предположение:

— Вы не хотели бы, чтобы он возвратился, не так ли?

— Не знаю, — ответила я.

И теперь, когда я пишу эти строки, я не могу сказать определенно. Сомневаюсь, что Изуми мучают столь противоречивые чувства. Увижу ли я ее на похоронах Рейзея? Бросит ли она на меня торжествующий взгляд, как несколько месяцев назад, когда она получила более нежное письмо, чем я?