Читать книгу "Отдать всего себя. Моя автобиография - Дидье Дрогба"

Однажды в День святого Валентина я выдумал, будто бы не смогу приехать к Лалле в Ван, чтобы отпраздновать этот день вместе с ней, потому что у меня на следующий день якобы была запланирована игра. Она, как всегда, смирилась с особенностью моей жизни футболиста и стала сама строить какие-то планы на этот день. И вдруг вечером я появился на пороге ее дома и пригласил ее на ужин в прекрасный ресторан. Более того, я купил ей подарок, который вручил ей за столом на глазах у всего ресторана. Поскольку Лалла не привыкла к таким широким жестам, она сразу же положила подарочный пакетик в свою сумочку, чтобы посмотреть подарок позже. Я, однако, настоял на том, чтобы она достала этот пакетик и открыла его именно сейчас и именно здесь. Не правда ли, романтично?

В январе 2000 года Лалла переехала ко мне в Ле-Ман. Я завершил свою холостяцкую жизнь, когда мои друзья постоянно приходили и уходили, и дверь моей квартиры постоянно была нараспашку. Теперь у меня появились совершенно другие приоритеты, я изменил свой образ жизни. Лалла видела, как бездарно я решал финансовые вопросы, поэтому она полностью изменила эту ситуацию, определив, сколько я мог потратить, а сколько – сохранить. Она действительно помогла мне привести свои дела в порядок. Кевина я знал еще ребенком, поэтому мне было легко принять его в свою жизнь и воспитывать его, как если бы он был моим собственным сыном.

В марте этого же года Лалла сообщила мне, что она была беременна. Я был на седьмом небе от счастья. Все складывалось просто замечательно. За год до этого я подписал свой первый профессиональный контракт, обосновался в Ле-Мане, а теперь определился в своей личной жизни. Жизнь поворачивалась ко мне своей яркой стороной. Я был безумно рад стать отцом в 22 года, поскольку жаждал оседлой семейной жизни.

День, когда родился наш сын Айзек (это произошло 15 декабря 2000 года), был лучшим днем в моей жизни. Рождение первого ребенка – это всегда нечто особенное. Меня переполняли эмоции, и не в последнюю очередь в связи с тем, что он родился с пуповиной вокруг шеи, поэтому роды сопровождались драматическими мгновениями, когда врачи боролись за то, чтобы позволить ему сделать первый в своей жизни вдох.

Рождение Айзека изменило мою жизнь. Следующий случай подтвердил, что у меня теперь появились новые обязанности и что от меня теперь требуется новый уровень ответственности. Несколько недель спустя после рождения Айзек заболел, и мне пришлось идти к банкомату, чтобы снять какую-то сумму и заплатить за лекарства. Я был все еще дезорганизован в финансовом отношении (дела обстояли лучше, чем раньше, но все равно еще не так хорошо, как должны были бы). Я вставил свою карту в слот, и она вышла обратно – на ней было недостаточно средств. У меня не хватило денег на лекарства для моего сына, и мне пришлось занимать эту сумму у одного из своих друзей. Для меня это было крайне унизительно. «Все! – там же решил я тогда. – Такого больше никогда не повторится! Никогда!» В тот день я повзрослел и стал отцом, осознающим свою ответственность.

Чуть более года спустя, в январе 2002 года, я по трансферу перешел в клуб «Генгам», и мы переехали в прекрасный дом возле этого клуба. Мы были счастливы вчетвером, особенно с учетом того, что Лалла снова была беременна. 12 марта нас осчастливила своим появлением на свет наша дочь Иман. Это было на следующий день после моего дня рождения – какой подарок я бы мог получить лучше, чем прибавление в семействе?

Теперь, когда я стал получать больше, я смог купить себе первую машину, «Опель Зафира». Я был очень горд этим. Машина была удобной, на семь человек, поэтому там было достаточно места для колясок, детских стульчиков и трех детей. Мне она очень нравилась.

Вскоре мы снова переехали, на этот раз в Марсель. Вначале мы поселились на окраине, в красивой части города под названием Ла-Трей. Правда, вскоре после этого мы перебрались в приморский район Ла-Сьота, примерно в 20 километрах от центра, но это было даже лучше. Мы поселились на берегу моря, наш дом был на холме. С нашей террасы открывался восхитительный вид на Средиземное море, и пляж находился в пяти, от силы в десяти минутах ходьбы. Мы обычно пили кофе на террасе в одних лишь майках в середине зимы, любуясь на сверкающее синее море совсем рядом. Для детей теперь не существовало фразы: «Давайте выберемся на каникулы на море!» Для них теперь это звучало так: «Давайте сходим на море сегодня вечером!» Когда у вас есть солнце и море, жизнь выглядит лучше, поэтому в тот год мы жили замечательно и были очень счастливы. Кроме того, я действительно рассчитывал на то, что останусь в Марселе надолго.

Мой переход в «Челси» был неожиданным как для моей семьи, так и для самого меня. Для всех нас это было просто потрясением. Мы переехали в район рядом с тем местом, где планировалась новая тренировочная база в Кобхэме. Затем нам пришлось искать школу для Кевина, которому к тому времени было уже 12 лет. Мы нашли недалеко от своего дома хорошую английскую школу (мы не хотели посылать детей в международную школу, потому что для нас было очень важно, чтобы они научились говорить по-английски), и вначале он не мог там вымолвить ни слова. К счастью, Кевин – умный парень, поэтому уже через пару месяцев он начал разговаривать на английском достаточно свободно. У него это получилось легче, чем у Лаллы или меня. Мне сначала даже было стыдно говорить по-английски в его присутствии, и я постоянно переспрашивал у него, что именно он имел в виду. Таким образом, это именно он помогал нам, взрослым, выучить язык.

Для Лаллы этот переезд оказался не из легких. У нее во Франции были друзья и семья, и ей пришлось оставить их и перебраться в страну, где она не могла даже свободно общаться с окружающими. Когда вы не говорите на языке коренного населения, вам приходится сложно. Хотя в то время в Англии жила моя сестра, и это до определенной степени помогло нам освоиться, Лалле, безусловно, потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть (не только к языку, но и к климату, к образу жизни). Франция очень похожа на Англию, тем не менее эти страны во многих отношениях сильно отличаются друг от друга. Таким образом, для нас этот переезд означал смену культуры, и было трудно обустроить семью, найти ей место для проживания и школы для обучения наших детей.

Когда мы переехали, даже Айзеку, которому было только три годика, было очень сложно привыкать к новой обстановке. Для меня был далеко не самый лучший день, когда он сказал мне: «Папа, я хочу вернуться в Марсель!» Я это воспринял как свое поражение. Безусловно, если я сейчас задам ему вопрос на эту же тему, то он мне сразу же ответит: «Нет! Никогда!» Я готов поспорить, что он даже не помнит своей жизни там, в Марселе.

В конце концов в моей семье все обустроилось, но на это потребовалось время, в начале же у меня было ощущение, что я поселился в клубе. К концу второго сезона, летом 2006 года, ситуация исправилась. Дети были довольны в своих школах и свободно говорили на двух языках.

Наши дети играют, дерутся и спорят, общаясь друг с другом на английском языке (особенно если они в это время в Англии), но когда они с нами, то мы в своей семье говорим на французском. Нам с Лаллой смешно от этого, потому что мы так и не научились свободно изъясняться ни на одном из этих двух языков. Когда дети приезжают на каникулы во Францию или Кот-д’Ивуар, они говорят друг с другом больше по-французски. Они чувствуют себя как дома во всех этих трех странах и ощущают себя свободно во всех трех культурах, и это наполняет нас с Лаллой чувством гордости и счастья.