Читать книгу "Увези меня на лимузине! - Анна Ольховская"

И я шла, брела, тащилась. От всей ситуации в целом тащилась, сочиняя хокку и танку. Вот такое настроение было возвышенно-романтичное. Да и походка стала, как у туго спеленутой японской гейши.

Наконец, вдали появились намеки на присутствие человека. Термитов ведь здесь не водится, следовательно, и термитников быть не может.

А значит, невнятные сооружения впереди построены людьми. И там должен быть телефон.

Я надеюсь.

Глава 43

Дорога, по которой перемещалось в пространство мое очень-очень бренное тело (а кстати, бренное – это как, это бренькающее разболтанными запчастями?), была, видимо, совсем уж второстепенной. Может, ее даже на карте автомобильных дорог России не было, потому что за весь период перемещения меня мимо проехали только антикварный грузовик времен освоения целины и мотоцикл с коляской, гордый владелец которого совершенно не заморачивался такой ерундой, как глушитель.

Разумеется, оба транспортных средства прокряхтели мимо, подбирать мокрую оборванку в явно чужой куртке категорически противоречило кодексу чести местных самураев.

А и хорошо, не пришлось напрягать отсыревшие мозговые извилины, придумывая правдоподобную версию моего появления здесь.

В мерзком холодном дожде тоже удалось высмотреть пусть едва заметный, но имеющий право на существование плюсик: эта мокрень смыла с моей физиономии грязь и кровь.

Так что в населенный пункт, название которого было созвучно с местом дислокации Остапа Бендера, только вместо «Ч» там было «Х». Фу, господа, как вы вульгарны. Или не знакомы с литературным наследием Ильфа и Петрова?

Передо мной раскинулся… нет, учитывая погодные условия – скукожился поселок Хмаровка. И здесь уже мой внешний вид привлекал внимание населения, но не так чтобы очень пристальное. В этом околотке народ в выборе одежды руководствовался явно не советами журнала «Космополитен».

Но мне самой осточертела тяжелая от влаги куртка Игоряна, и я наконец решила исследовать содержимое карманов.

Хорошо, что этим увлекательным времяпрепровождением я занялась в укромном местечке между гаражами, потому что содержимое оказалось довольно любопытным: рубли, доллары, сигареты, жевательная резинка и… пистолет. Он эти пукалки коллекционировал, что ли?

Спасибо тебе, господи, что мы с местными охранниками правопорядка сумели разминуться во времени и пространстве! То-то развлеклись бы ребятки. О способах развлечений, участницей которых могла бы стать избитая женщина в чужой одежде и без документов, зато с оружием в кармане, не хотелось даже думать.

Так, доллары и пистолет я пока спрячу здесь, укромных закоулков хватает. Мокрые сигареты и жвачку – в мусор. Две с половиной тысячи рублей – в карман. Теперь можно и в люди.

Язык, говорят, до Киева доведет, но так издеваться над ним (языком, а не Киевом) я не стала, мне нужен был всего лишь местный супер-гипермаркет. Таковой, гордо именуемый «Промтовары», оказался совсем недалеко, язык даже вспотеть не успел.

Ассортимент в «Промтоварах» соответствовал названию, густо запахло социалистическим реализмом. Зато все было сухим, а еще – довольно дешевым, так что из магазина я вышла, ощущая уже подзабытый телесный комфорт. А то, что я стала неотличима от местного населения, – очень даже хорошо.

Мокрые вещи я запихала в большой пластиковый пакет и торжественно захоронила его в мусорке. Стоять, скорбно склонив голову и предаваясь печальным размышлениям о бренности всего сущего, не стала, пора было звонить Левандовскому.

Единственный в Хмаровке переговорный пункт находился, вот удивительно – на почте! Только почему-то связи с мобильными телефонами там не было, только со стационарными.

А служебного-то номера генерала я и не знаю, всегда обходилась мобильным. Что же, звонить на домашний? А на чей, старших или младших?

Попробую вначале позвонить Алине с Артуром. Не хочется лишний раз волновать Ирину Ильиничну.

– Алло, квартира Левандовских. – Слава богу, это Кузнечик.

– Привет, подружка.

– Улечка! – перешла на ультразвук та. – Ты где? Ты как? Что случилось? Ника с тобой? А Май?

– Стоп-стоп, не тарахти, лучше скажи мне номер служебного телефона деда.

– А зачем, позвони на мобильный!

– Не могу.

– Тогда… – послышалась приглушенная возня, сопровождаемая возмущенными воплями Кузнечика, и в трубке раздался голос Артура: – Ты где?

– В какой-то Хмаровке.

– Ника с тобой?

– Нет. – Голос сорвался и поплыл.

– Так, – Артур хоть и музыкант, но в критических ситуациях он действует четко и быстро, не отвлекаясь на бессмысленное кудахтанье, – слушай меня внимательно. Оставайся там, где ты есть, дождись нас.

– Но ведь я не знаю, сколько часов езды от Москвы до этой Хмаровки, – голос все еще предательски вибрировал. – А сейчас уже половина третьего. Я на почте, закрывается она в шесть, и куда мне потом?

– Раз ты на почте, уточни полный почтовый адрес…

– Ага, не клади трубку, – я выскочила из кабинки, ошарашила вопросом единственную работницу и через тридцать секунд уже диктовала адрес.

Оказалось, я все еще была в Нижегородской области.

– Отлично. Думаю, до закрытия почты мы успеем. Отец, скорее всего, пришлет кого-то из местных сотрудников его конторы, так будет быстрее. Они отвезут тебя куда надо. Ну, Аннушка, ты держись там, а я буду звонить отцу. Теперь все будет хорошо.

– Пока, – всхлипнула я и положила трубку.

Наверное, можно расслабиться? Но почему-то не получалось, стянутые в тугой узел нервы возвращаться в исходное состояние не желали. По-прежнему хотелось скалиться и угрожающе рычать, чувство опасности ерошило затылок. Сидеть на почте и тупо ждать я не могла. Надо быстренько сгонять за припрятанным пистолетом, а потом уже буду сидеть и тупо ждать. Все равно раньше чем через полчаса вряд ли кто появится.

Хорошо хоть дождь прекратился! Хотя на мне сейчас была китайская куртка на синтепоне, якобы непромокаемая, но проверять честность китайских тружеников почему-то не хотелось.

Зато ребятки не поскупились на количество карманов, разбросав их как снаружи, так и изнутри. Вот туда-то, в самый нутряной карман, и отправился пистолет. Доллары устроились поближе, в районе левой… гм… у сердца, короче.

Родных, российских рублей у меня осталось чуть больше двух сотен. Часть остатка я потратила на черствую булочку и стакан жуткой бурды, гордо именуемой в местной забегаловке чаем. И хотя есть хотелось просто зверски, здешние кулинарные изыски отведать я не рискнула. Отравления для полноты картины мне как раз и не хватало.

Забегаловка располагалась неподалеку от почты, так что пропустить посланцев Левандовского я не боялась.