Читать книгу "Школа для толстушек - Наталья Нестерова"

Ксюша тоже начала злиться. Она чувствовала, что ремонт уплывает, но не могла взять в толк, чего добивается Наветов.

– Какой к лешему бизнес! – презрительно рявкнула Ксюша нелюбимое слово. – На сиротах и беспризорниках?

Тоненьким ручейком страх начал просачиваться в сознание Наветова. Его могли любить, ненавидеть, бояться, считать бездушным монстром. Но не дураком и пешкой! Время Костиков прошло. Тот, кто стоит за Самодуровой, чьи слова она озвучивает, позволил себе обращаться с ним как с шестеркой. Если позволил, значит, есть основания. Есть информация, которой он, Кирилл, не владеет. И очевидно, выбить из этой прочно запрограммированной дуры ему ничего не удастся. Он получил не просто удар по честолюбию, а услышал тревожный звонок.

– Давайте договоримся следующим образом, – Наветов с видимым усилием сохранял благожелательный тон, – когда вы скажете кто, я скажу вам сколько. Будьте уверены, не поскуплюсь.

Ксюша очень часто, практически каждый день, сталкивалась с неизвестными ей премудростями. Она ничего не понимала в юриспруденции, финансах, ремонте, в подборе кадров и так далее. Она привыкла к собственному невежеству, к тому, что расстается с собеседником, мало уразумев из разговора. Но белые пятна постепенно стирались.

Она училась прилежно, как никогда не занималась в школе. Наветов загадал ей очередную загадку. Отгадки Ксюша пока не знает. Записала себе после первого раунда поражение. Как и Наветов.

Ксюше на сотовый телефон позвонила Поля, в дополнение к продуктовым полюбившая магазины готового платья. Она не уставала целыми днями бродить между стойками с нарядами, выбирать и примерять. Почти так же, как готовить пищу для подруг, Поле правилось покупать им одежду. Несколько раз она промахивалась, наряды не подходили или не нравились. Но потом она усвоила вкусы и не ошибалась в размерах.

Из вредности Ксюша не оборвала разговор, не попросила перезвонить. Наветов несколько минут слушал, как она болтает о тряпках: «Темно-сиреневое или светло? Какой воротник? Завышенная талия мне не пойдет. Фестончики? Пестончики? Здорово! Ирине блузку? А цвет? И на рукавах оборки? По манжету? Поль, я такую же хочу!»

Каждая минута и даже секунда времени Наветова имела стоимостное выражение и обозначалась цифрами с нулями. Он никому не позволял воровать его время и деньги. Однажды во время делового заседания вошла секретарь и сообщила, что у одного из присутствующих ребенок с тяжелой травмой попал в больницу. Наветов его не отпустил, а секретарю сделал строгий выговор – бытовые проблемы после работы.

Он посмотрел на свои руки – они дрожали от острого желания оторвать телефон от розового уха Самодуровой, бросить на пол и растоптать. Наветов встал, подошел к столу, взял бумаги, постарался успокоиться.

– Извините. – Ксюша нажала кнопку отбоя. – На чем мы остановились?

– Вам необходимо подписать документы. – Наветов положил перед ней бумаги. – Вот здесь, внизу, где ваша фамилия.

Компаньонка неожиданно заявила:

– Не к спеху. Я бы хотела иметь копии этих документов. А также точные сведения о стоимости компании, ее акций и имущества.

На секунду Наветов онемел, потом нервно рассмеялся:

– Зачем? Сведения абсолютно секретные.

– Не для меня. Как акционер имею полное право…

Наветов веселился. Сдерживаемые им гневные эмоции просочились в соседнюю область, где проживала истерия – защитный буфер. Когда в детстве Кириллу бывало очень страшно, его разбирал смех. В институте его считали отчаянным смельчаком, потому что отпускал шутки на экзаменах. Страхи отступали, а экзамены он сдавал отлично. Подчиненные более, чем насупленных бровей и окрика, боялись его хихиканья.

– Что смешного? – удивилась Ксюша. – Дадите бумаги или нет? Только не говорите, что время требуется. Две кнопки на компьютере нажать.

– Как прикажете! – дурашливо развел руками Наветов.

«Идиотка! – обозвал он ее мысленно. – Думаешь, личико и фигуру поправила, тряпки модные нацепила, покровителя завела и крутой стала? Даже если бы ты пришла сюда в сопровождении президента страны, Господа Бога или взвода автоматчиков, я и тогда показал бы тебе кукиш».

Ксюша об особенностях психической организации Наветова не догадывалась. Но его смешок ясно говорил, что она проигрывает и бумаг ей не видать.

– Когда? – шмыгнула Ксюша носом, упорствуя скорее из вредности, чем из надежды на успех.

– Вот закончим разговор и получите… по заслугам, – рассмеялся Наветов. – Извините за каламбур.

К нему почти вернулось первоначальное настроение, способность трезво мыслить и анализировать ситуацию.

– Не знаю, Ксения Георгиевна, с чего начать, – пропел он тоном доброго дядюшки, – вопрос щекотливый.

– Начните с сути, – посоветовала Ксюша.

– Ко мне обратились из прокуратуры. Они к вам приезжали, но не застали дома. Словом, обнаружились некоторые сомнения, и органы правопорядка хотят провести эксгумацию трупа Костика. Требуется ваше согласие, но в крайнем случае обойдутся и без него.

Наветова не интересовал ответ Самодуровой. Она могла сказать «да» или «нет» – не имело значения. Важна была ее реакция – испугается, запаникует или просто поразится?

Теоретик Ирина знала очень много правил человеческого общежития и поведения. На практике у нее не получалось им следовать, но Ксюшу поучала: «Твой главный недостаток – рубить сплеча. Быстрая реакция хороша в боксе и пикировке остроумов. Умные люди принимают только хорошо взвешенные решения. Есть универсальная формула, позволяющая достойно получить время для размышлений. Фраза: „Мне нужно подумать“. Запомни ее! Что сейчас получается? Тебя спрашивают, сколько будет дважды два, а ты, не дослушав, выпаливаешь: „Четыре, дураки вы неграмотные!“ Но тебя спрашивали не по евклидовой геометрии, а, скажем, Лобачевского». Ксюша вспомнила Иринины слова и пожала плечами:

– Мне нужно подумать.

– То есть как это – подумать? – опешил Наветов.

Он ожидал чего угодно, но не равнодушно-уклончивого ответа.

– А почему вы так переживаете? – усмехнулась Ксюша. – Пусть прокуратура ко мне обратится, я с ними поговорю. Вашего-то согласия не требуется. Не вы лично собираетесь могилу раскалывать? Или все-таки вы?

И второй раунд закончился без победителя. А третий, как говорят спортивные комментаторы, отличался неспортивным поведением.

Наветов оперся ладонями на журнальный столик и приблизил лицо к Ксюше.

– Я тебя раздавлю! На молекулы распылишься!

– Ой, напугал! – В подобном тоне вести беседы Ксюше было значительно легче. – Уже в штаны напустила!

– Когда мы встретимся в следующий раз, ты горько пожалеешь, что появилась на свет!

– Слюни подбери! Обрызгал всю! Макака четырехглазая!