Читать книгу "Второй раз не воскреснешь - Анна и Сергей Литвиновы"

Спросил – и внутренне замер, похолодел. Решается судьба. Все решается.

– Мои аналитики посчитали, – отрывисто, как прежде, проговорил Шеляринский, – рубль упадет до сорока семи – пятидесяти. Все?

– Да, – проговорил Валентин Николаевич. – Спасибо. – И повесил трубку.

Он был убит. Раздавлен. Уничтожен.

Цифры, в это время высвечиваемые на терминале, показывали 39,6. Тридцать девять и шесть. Температура горячечного больного.

За ту минуту, пока он разговаривал с магнатом, он потерял еще почти четыреста тысяч долларов.

Его минус, его долг уже зашкалил за двадцать пять миллионов долларов.

Продавать! Эти проклятые русские бумажки каждую секунду теряют в цене. Что толку от этой горы мусора?! Избавляться от рублей – немедленно! Никакой больше мысли не оставалось в голове, только одна: продавать, продавать, продавать!

И он пробежался по клавиатуре, выставляя на продажу на межбанковском рынке три миллиарда рублей.

Громадная сумма в три миллиарда рублей словно сожрала ближайший крохотный долларовый лот объемом в сто тысяч, выставленный по цене 39.7… Затем следующий, из двухсот тысяч, по цене 39.75… Затем – пятнадцать миллионов долларов по цене 40.0… И так далее, вплоть до лотов, идущих по 40.5…

Итого на счета Хозяина поступило почти семьдесят пять миллионов долларов.

Завтра он должен был отдать сто миллионов.

Его чистый проигрыш составил двадцать пять с лишним миллионов американских долларов.

И столько же – долг.

Хозяин откинулся в кресле. Опустошенность и удивительное безразличие владели им. Он попытался усмехнуться пересохшими губами. «Ну нет! И не мечтайте! Подумаешь, двадцать миллионов! Разве это больше, чем те тридцать тысяч?.. Больше? Но не надейтесь: теперь я из окна прыгать не буду. Не на того напали… Учен… Учен… Сейчас самое время не с собой поквитаться, а кое с кем еще».

* * *

На экране у него в комнате, точно так же, как в кабинете у Хозяина, беззвучно сияла в телевизоре картинка CNN. Та же резиденция премьера, солнце, море, солдаты, бронетранспортеры…

В дверь въезжал на своем кресле Хозяин.

– Вы вышли из подполья? – учтиво улыбнулся Игорь, вставая.

– Я проигрался, – прохрипел Валентин Николаевич.

– Сочувствую. Искренне. И в то же время – не скрою, приятно слышать.

– Давай, Игрек, с тобой напоследок выпьем.

– Я не пью, ты же знаешь.

– Я – тоже, но по такому случаю выпьем. Зови свою Маринку.

– Вызывай сам. Быстрей придет.

– А! Тебя она, значит, разлюбила!

– Просто ты – босс.

Хозяин подъехал на своем кресле к внутреннему телефону, снял трубку.

– Это я. Передай Маринке – пусть тащит в четыреста шестую бутылку виски, бутылку джина, бутылку водки. Тонику! Содовой! Льда побольше!.. Да, да, в четыреста шестую! Да, где Игрек живет! Быстро!

Раздраженно бросил трубку.

– Удивительная бестолковщина! Как же я буду рад от них от всех избавиться – ты не представляешь!.. Да, ты знаешь, Игрек, новость – я нищий?.. Ну не совсем уж так, чтобы по вагонам ездить: «Сами мы не местные…» Но, в общем-то, я проигрался… Сегодня не мой день… Своих людей я распускаю… Продаю свой банк. Банк-банчок-банчишко… Легальное казино продаю… Ресторан… Особняк… Все продаю! Все! Заведение закрывается! Тушите свет!

Дверь в номер отворилась, и Марина вкатила сервировочный столик. На столике теснились бутылки, лед, икра, маслинки.

Глаза у Марины припухли. Видать, прикорнула где-то в закутке кухни. Прошедшую ночь она провела у Игоря. Рана в боку мешала ему, но он неистово ласкал ее всю: чувствовал, что эта их ночь может быть последней.

– Давай, Маринка, садись! – приказал Хозяин. – Выпьешь с нами!

– Я на работе, – слабо улыбнулась она.

– Я тебе разрешаю! Садись!

Марина уселась в кожаное кресло.

На телевизионной картинке с логотипом CNN и надписью LIVE быстро сгущалась южная ночь. Стали плохо различимы бронетранспортеры и забор сочинской дачи премьера.

– Выключи ты эту дрянь! – скомандовал Валентин Николаевич. – Забудь!

Игрек пожал плечами, взял дистанционку, вырубил телевизор.

Валентин Николаевич откупорил бутылку «Финляндии», изрядно плеснул себе, Марине, Игорю.

– Ну, за впечатляющее поражение!

Опрокинул водку в рот. Игорь, хоть ему и не хотелось, тоже выпил до дна. Обжигающая жидкость упала в желудок. Голова тут же наполнилась непривычным ощущением: хмелем. Игорь потянулся за маслинами, съел сразу три. Марина чуть пригубила, отставила стакан.

– Ну, вторую, вдогоночку!

Валентин Николаевич еще раз наполнил хрустальные высокие стаканы.

Чтобы не потерять контроль над ситуацией от непривычного для его организма наркотика, Игрек стал, полуприкрыв глаза, исподволь рассматривать лицо Валентина Николаевича. Рыхлое, землистое, лишенное воздуха и света, оно казалось старше своих пятидесяти лет. «А ведь ему недолго осталось», – вдруг подумалось Игорю.

– Давайте, господа, – провозгласил Хозяин, поднимая стакан, – выпьем за поражения! Да, за поражения!.. Ибо каждое поражение – это только путь к следующей победе!.. И после того как ты свалишься в пропасть и переломаешь себе все кости – в буквальном смысле переломаешь! – следующая вершина будет для тебя такой заманчивой! Такой желанной! И ты землю будешь грызть, когти срывать – чтобы только на нее забраться… Так что спасибо тебе, Игрек, что ты обыграл меня – тогда. Если б не ты, разве б я имел все это?

Хозяин обвел рукой – этот жест, понял Игорь, включал в себя особняк, Марину, Олега Олеговича…

– Разве б я всего этого достиг? – продолжал с пьяноватым пафосом Валентин Николаевич. – А если б достиг – разве я ценил бы все это? С той силой, что ценю?.. Да нет же!.. Так что спасибо, Игрек!.. И спасибо Ее величеству Судьбе, что она обыграла меня – в этот раз. Обыграла, лишила всего… Ну, что ж… Теперь я не буду тратить времени на глупости вроде самоубийства… Я отыграюсь – слышите, отыграюсь!.. Я стану еще более сильным!.. Поэтому – за поражения!

Хозяин махом опрокинул вторую порцию водки. По его откровенному, велеречивому тосту было видно, что алкоголь уже зацепил его.

Игорь вторую дозу только пригубил – как и Марина. Взял ложечку черной икры. С наслаждением, смакуя, проглотил.

– Эх, Игрек, Игрек, – с пьяным панибратством пробормотал Хозяин. – Сколько раз я мечтал, что сквитаюсь с тобой!.. Не сквитался. Или сквитался?.. Или, может быть, – сквитаюсь?.. Знаешь, поражения тем плохи, что они лишают тебя не денег – нет… Они лишают тебя – власти… Над этой писюшкой, – он кивнул на Марину. – Над «быками»… Над тобой… Кто меня теперь послушает – без денег?.. Хотя ты, мой друг, по-прежнему остался мне должен. Сколько там натикало? Тысяч триста?.. Не считал?..