Читать книгу "Первая леди города, или Между двух берегов - Марина Крамер"

– Знаешь, я не думала об этом, просто мне вдруг стало очень обидно и жалко себя ту, трехлетнюю, от которой ты так легко отказался – просто уехал и забыл. – Она тоже взяла сигарету и закурила. – Сейчас я понимаю, что ты не мог иначе. Семья, сын рос – куда бы ты забрал меня? Но детская обида осталась… Правда, я рано научилась давать сдачи, и это быстро прекратилось, но все же. Мне всегда говорили, что у меня нет будущего, в том смысле, что я непременно стану шлюхой или кем-то еще в том же духе, мол, что взять с девчонки, у которой мать на глазах в дом мужиков таскает! Но я упертая, я дала себе слово, что рано или поздно смогу смотреть на всех сверху вниз и никто не посмеет сказать мне хоть что-то против. Как видишь, мне удалось. – Марина усмехнулась невесело и затушила сигарету, взяв рюмку с коньяком. – Давай выпьем за это.

– Мне нет прощенья за то, что стало с тобой. – Отец поднял на нее влажно заблестевшие глаза.

– Не надо. У меня все в порядке – куча денег, целая кодла уголовников в подчинении, власть – о чем жалеть? Да, есть маленькое «но» – я вдова в свои тридцать с небольшим, но и это не делает меня несчастной, тем более что… – И тут она осеклась, едва не проболтавшись о том, что Егор жив. – Ну, это не важно. Так что прекрати себя обвинять. Вот погоди – все утрясется, и я приглашу тебя к себе, посмотришь, как я живу.

– Димка рассказывал, что был в твоем доме, – отозвался отец, вытирая глаза и словно стыдясь своих слез. – Говорил, особняк трехэтажный за городом?

– Что есть, то есть! – признала Марина не без удовольствия. – Но это дом моего мужа, я там живу со дня свадьбы, а мой собственный коттедж находится чуть подальше, есть еще один поселок в пригороде, там живут в основном такие, как я, – люди с небезупречной репутацией, скажем так. Я ведь птичка очень известная в своем регионе, про меня такие сказки рассказывают – ого, Андерсен отдыхает!

– Я слышал кое-что, когда снимал передачу.

– Тогда можешь считать, что ты меня неплохо знаешь. Слушай, может, мы с тобой погулять сходим? – предложила Марина. – А то напились, аж в голове шумит, не помешает проветриться.

– Пойдем, конечно.

Вдвоем они гуляли до темноты, просто бродили по улицам и почти не разговаривали, Марина держала его под руку и видела, что и этого ему вполне достаточно. Он то и дело поглаживал ее руку в черной тонкой перчатке, словно проверял, есть ли дочь на самом деле.

– Ты не сердишься, что я свалилась тебе на голову так неожиданно, да еще с тайнами?

– О чем ты говоришь! – возмутился отец, приостановившись. – Ты можешь жить у меня столько, сколько нужно, ведь я не чужой тебе, Мариша. Странно только, что ты просила не говорить никому о своем приезде…

– Понимаешь, я очень сильно запуталась в своих отношениях с мужчинами, мне просто стало нечем дышать, и я должна спокойно и трезво все обдумать и решить, как быть дальше, – призналась Коваль внезапно, поддавшись непреодолимому желанию получить совет или просто быть услышанной. – И я не могу сделать этого, находясь рядом с ними, – они постоянно делят меня и соперничают, мне от этого плохо, потому что я люблю их обоих. Что мне делать, отец?

Он вздрогнул от этого слова, не ожидал, видимо, что она назовет его так хоть когда-нибудь.

– Мариша, как я могу советовать тебе что-то – ты взрослая, самостоятельная женщина, ты уже давно умнее меня… Скажи мне вот что – это Грег и еще кто-то, да?

Это было в принципе ожидаемо – вот этот вопрос. Отец был наблюдательным, это чувствовалось сразу, жизненный опыт и профессия научили его подмечать то, чего, может быть, не видели остальные. В его взгляде было столько сочувствия и желания помочь дочери разобраться в сложившейся ситуации, что Марину понесло – она заплакала навзрыд и призналась:

– Грег – это мой муж, папа, мой Егор… Он не погиб, как все думают. Он пытался в очередной раз вытащить меня из дерьма и сам подставился… и теперь он вынужден жить в этой проклятой Англии, вдали от меня, бросив все, чего добивался всю свою жизнь… Папа, что мне делать – я запуталась… С одной стороны – Егор, принесший ради меня в жертву свою жизнь, а с другой – мой телохранитель, убивший за меня двух крупных криминальных авторитетов… Если бы не Хохол, меня уже не было бы в живых… и, может, от этого всем стало бы только легче…

– Не надо, дочка, не плачь. – Отец усадил ее на какую-то лавочку и обнял, вынимая из кармана платок и вытирая заплаканное лицо. – Ты ошарашила меня, дорогая, я в растерянности… Значит, не зря я подозревал, что все немножко не так, как вы мне рассказывали, мне сразу показалось странным то, как он смотрел на тебя, как говорил о тебе – так ведут себя люди, много лет прожившие вместе.

– Значит, ты догадался? – всхлипывая, спросила Марина.

– Да, дочка, я хотел у тебя спросить, но ты никак не желала общаться со мной.

– Прости – у меня очень тяжелый характер, – виновато опустив глаза, пробормотала она.

Вот так – а Марина подумала, что Егор ему просто не понравился. Но, оказывается, дело было в другом – отец вычислил его и ждал, когда же дочери наскучит ломать комедию. Нужно было самой понять, что предшествующая семейная жизнь не может не оставить отпечатков, не может быть скрыта от всех. Все эти взгляды, поцелуи, прикосновения…

– А Димке ты не говорил?

– Это ведь не мое дело, правда? Захочешь, скажешь сама. – Отец улыбнулся, встал с лавки и подал руку: – Поедем домой, Мариша, уже очень поздно.

Действительно, было совсем темно, дворик, в котором они сидели, освещался плохо, и отец осторожно вел Марину под руку, чтобы не упала, запнувшись о корни старых тополей, росших в этом дворе в просто безумном количестве. Вот уж, наверное, досаждают жильцам в пору цветения, когда пух с них летит!

Дома отец сделал чай, пока Марина была в душе, накрыл маленький столик в гостиной перед телевизором, и они уютно устроились в креслах.

– Мариша, я правильно понял – ты убежала с Кипра потому, что боялась оказаться между ними? – спросил отец, наливая в чашку зеленый чай.

– Да, пап, сегодня вечером должен был прилететь Егор, и я не смогла остаться, потому что смотреть уже не могу на то, как они оба мучаются возле меня.

– И никто не знает, где ты?

– Нет.

– Позвони кому-нибудь из них, – посоветовал отец, протягивая ей телефонную трубку. – Послушай меня, позвони и скажи, что с тобой ничего не случилось, ведь они места себе не находят, нельзя так, Мариша, это жестоко. Позвони, детка, будь умницей.

И Коваль поддалась на его уговоры, набрала номер и на втором же гудке услышала голос мужа, полный такой боли, что ей стало стыдно за свою черствость:

– Алло, кто это?

– Малыш, это Коваль…

– Господи, детка, где ты? – закричал он. – Где ты, что происходит вообще?!

– Егор, послушай, послушай меня, – перебила она. – Прости меня за то, что я сбежала… но я не могу по-другому, мне сложно… я хочу побыть какое-то время одна, мне нужно подумать… Не сердись, ладно? Я позвоню тебе сразу, как только буду готова разговаривать. Не переживай, у меня все в порядке, просто хочу все оценить и взвесить. Я очень люблю тебя, Егор, помни это, хорошо?