Читать книгу "Как хочет женщина. Мастер-класс по науке секса - Эмили Нагоски"

Любопытство (или изучение, или поиск), как и секс, — базовая биологическая побудительная система. Оно подогревает наше внутреннее желание исследовать новое и разбираться в непонятном. Любопытство, как и секс, исключается из числа приоритетов, когда вы в стрессе. Если вы в депрессии или в тревожном состоянии, исследование нового не вызывает у вас никакого интереса, гораздо больше вас интересует возможность оказаться в знакомой комфортной обстановке [219]. Если вы читали главу 3 и помните крысу в обычной клетке, в «спа-клетке» и клетке с Игги Попом, вас это не удивит. В спокойном состоянии любопытство может быть вызвано чем угодно: «Что это? Нужно узнать побольше». В подавленном состоянии почти ничего не вызывает любопытства.

Как и у секса, у любопытства нет базового уровня, к которому организм должен вернуться; вместо этого оно предлагает заманчивую цель и чувство удовлетворенности от ее достижения. В самом деле, никто еще не умер из-за того, что не узнал, чем закончился детектив, почему трава зеленая или что чувствуешь, когда прыгаешь с парашютом.

Аналогия между сексом и любопытством больше всего нравится мне тем, что она подразумевает: ваш партнер не животное, на которое вы должны охотиться, чтобы подкрепить свои силы, а хранитель секретов, чьи глубины неисчерпаемы. Сексуальная скука появляется, только если вы больше не испытываете любопытства.

Итак, сексуальное влечение работает как любопытство. Когда оно работает. Но иногда оно не работает. Что же вызывает сбой влечения и что делать, когда это происходит? В следующих разделах я расскажу о вещах, которые почти никогда не виноваты в проблемах с влечением (гормонах и моногамии), и о вещах, которые, как правило, в них виноваты: я поговорю о тормозящих культурных посланиях и о проблеме отношений, называемой мною «динамикой преследования». Затем мы обсудим три достоверные стратегии выхода из сложившегося положения.

Хорошие новости! Скорее всего, это не гормоны

Если во время секса вам больно, поговорите с врачом — возможно, вам мешают какие-то гормональные проблемы или ряд физиологических и неврологических факторов. Но если у вас сниженное влечение, скорее всего, гормоны тут ни при чем. Лори Бротто с коллегами протестировала шесть гормональных факторов, чтобы определить, какие из них предсказывают бо́льшую или меньшую степень дисфункции у женщин с низким влечением. И ни один из этих факторов не оказался статистически значимым показателем низкого влечения [45].

Итак, если дело не в гормонах, что же, по мнению исследователей, указывает на сниженное влечение? Бротто считает, что «история развития, психиатрическая и психосексуальная история личности». Другими словами, все то, о чем шла речь в главах 4 и 5: стресс, депрессия, тревожность, травмы, тип привязанности и так далее.

Иногда людей успокаивает мысль, будто их сексуальное влечение полностью подчинено химии организма и никак не зависит от жизненных обстоятельств. В конце концов, в наши дни так просто изменить свою химию! Но гормоны — лишь малая, зачастую даже незначительная часть контекста, формирующего женское сексуальное благополучие, поэтому гормональные изменения могут дать лишь малый — и часто незначительный — результат. Это еще одна причина, почему «розовая виагра», за которой все так гоняются, вряд ли станет реальным решением проблемы. Стресс, жалость к себе, травмы прошлого, удовлетворенность отношениями и другие эмоциональные факторы влияют на сексуальное влечение женщины гораздо больше, чем любой гормон.

Если вы иногда испытываете сниженное влечение и при этом точно не имеете никаких проблем со здоровьем, скорее всего, вам не нужно чинить себя — вы не сломаны. Вам стоит всего лишь изменить свой контекст.

И снова хорошие новости! Моногамия тоже ни при чем

В последние годы многое было сказано о «неестественности» моногамии и смерти эротики в долговременных сексуально эксклюзивных отношениях. Наверное, вы уже догадались, что я об этом думаю: важен контекст, и двух одинаковых людей не существует. Некоторые моногамные пары создают контекст, поддерживающий и оживляющий их взаимное влечение, а некоторые пары не могут этого сделать. Нельзя сказать, что моногамия по своей природе губительна для влечения, однако то, что люди творят в условиях моногамии, действительно способно убить влечение. Если вы предпочитаете моногамные отношения, этот раздел для вас.

В настоящее время существует две точки зрения на стратегии сохранения влечения в долговременных моногамных отношениях. Я обозначу их как школу Эстер Перель и школу Джона Готтмана, хотя это лишь краткое изложение гораздо более сложного вопроса.

В книге «Размножение в неволе»[18]Эстер Перель рассказывает о противоречии, лежащем в основе современных отношений: тяга к знакомому и привычному несовместима со стремлением к неизведанному, стабильность несовместима с загадочностью. Мы хотим любви, то есть уверенности, безопасности и стабильности, но в то же время хотим и страсти, то есть приключений, риска и новизны. Любовь — это обладание. Влечение — это стремление. Вы не можете стремиться к тому, что уже имеете.

Если проблема в том, что многолетняя любовь несовместима с многолетней страстью, чтобы решить ее, по словам Перель, нужно поддерживать независимость, создать внутри себя пространство эротизма для сохранения дистанции, необходимой для зарождения стремления. С точки зрения маленькой наблюдательницы, проблема решаема, если сохранять частичную неудовлетворенность. Неудовлетворенность, недостаточную для того, чтобы она превратилась во фрустрацию, и, разумеется, не настолько сильную, чтобы вы сорвались с обрыва в пропасть отчаяния, но достаточную, чтобы подпитывать ваше любопытство и стремление двигаться вперед. Как сформулировала это Перель в своем выступлении на конференции TED: «Влечение — это когда вы хотите пересечь мост» [183]. Это значит, что, намеренно увеличивая расстояние между вами, вы создаете оттенок нестабильности и неуверенности, легкую приятную неудовлетворенность.

Джон Готтман в книге The Science of Trust, напротив, говорит, что проблема не в дистанции и загадочности, а в отсутствии глубокой близости. С этой точки зрения интимные разговоры, выражения нежности и дружба — основа эротики в долговременных отношениях. Готтман сообщает о находках, полученных в результате исследований с участием ста пар в возрасте сорока пяти лет и старше, из которых половина имела благополучную сексуальную жизнь, а вторая половина — неблагополучную. Пары с благополучной сексуальной жизнью, пишет он, «постоянно упоминали, что, во-первых, поддерживают близкие, доверительные, наполненные дружбой отношения, и, во-вторых, сделали секс приоритетом в своей жизни» [93]. Другими словами, для сохранения влечения нужно не пересечь мост, а вместе построить его.

«Повернитесь лицом к желаниям друг друга», — говорит Готтман. «Сохраняйте комфортную дистанцию», — говорит Перель. Вы гадаете, кто же из них прав? Я думаю, оба — в зависимости от того, как вы понимаете концепцию «влечения». Помните, в главе 3 мы говорили о разнице между стремлением и удовольствием? Для Перель влечение — это стремление. Желание. Поиск. Вожделение. Сокращающее несоответствие преследование цели, выражаясь романтическим языком. Для Готтмана и участников цитируемого им исследования влечение скорее связано с удовольствием. Обладанием. Смакованием. Позволением. Умением совместно исследовать момент, замечать его особенности, наслаждаться им.