Читать книгу "Легенды и рыцарские предания Бретани - Льюис Спенс"

И наконец, меры, предпринятые влюбленными для того, чтобы удостовериться в верности друг друга, похожи на способы, при помощи которых соблюдались различные запреты. В фольклоре существует множество аналогов узла, который не может быть развязан, а пояс, который не может снять никто, кроме возлюбленного, вполне мог быть пережитком тех времен, когда мужчина надевал его на талию своей супруги или любимой женщины, чтобы удостовериться в том, что никто, кроме него, не прикасался к ней. Если кому-либо удавалось украсть пояс русалки, она всецело оказывалась в его власти. В аналогичную ситуацию в сказках индейцев алгонкинов могут попасть феи. Даже значительно позднее, во времена Крестовых походов, многие рыцари, отправлявшиеся сражаться в Священной земле, надевали на талии дам своего сердца пояс, надеясь, что благодаря этому подарку их возлюбленные будут хранить им верность.

Лэ о Лаустике

Лэ о Лаустике, или Соловье, чисто бретонского происхождения, что прослеживается в самом названии этого стихотворения. «Я полагаю, что люди этой страны (Бретани) называют его лаустик, – пишет Мария в предисловии к лэ, – французы зовут его руссиньоль, а в старом добром английском это слово звучит как найтингэйл». Далее она пишет, что бретонский арфист однажды уже сочинил лэ о нем. Это также подтверждает предположение о том, что данный сюжет возник в кельтской, а не французской культуре.

В древнем бретонском городе Сен-Мало жили два рыцаря, храбрость и героизм которых прославили их малую родину. Их дома были расположены рядом друг с другом. Один из рыцарей был женат на даме потрясающей красоты, а другой оставался холостяком. Случилось так, что неженатый рыцарь влюбился в супругу соседа. Он был так красив и галантен, что со временем она стала отвечать на его чувства. Мужчина использовал любую возможность, чтобы побыть со своей возлюбленной, и каждый раз придумывал повод, благодаря которому мог бы оказаться рядом с ней. Но он был очень осторожен, стараясь не опорочить ее доброе имя, и вел себя так, что она оказывалась вне малейших подозрений.

Их дома были отделены друг от друга высокой древней каменной стеной. Но любовники могли общаться, высовываясь из окон. Если это не удавалось, то они обменивались письмами. Когда муж дамы был дома, он, по обычаям того времени, пристально следил за ней, но тем не менее она нашла выход – женщина подходила к окну и смотрела на своего возлюбленного, сколько ее душе было угодно.

В положенный срок пришла чудесная весенняя пора – повсюду раскрывались белые цветы и просыпалась жизнь. Короткие ночи стали теплыми, и дама часто вставала с постели, чтобы подойти к окну и поговорить со своим рыцарем. Ее супругу очень не нравились эти ее частые исчезновения. Он не находил себе покоя и однажды с гневом спросил, почему она так часто покидает брачное ложе.

– Муж мой, – ответила она, – я не могу уснуть, потому что слушаю прекрасное пение соловья, которое зачаровало мое сердце. С ним не сравнится ни звук арфы, ни игра на виоле. Я не могу закрыть глаза, пока в ночи раздаются его трели.

Супруг этой дамы, несмотря на свою рыцарскую храбрость, был крайне злобным и скупым. Ему очень не нравилось, что кто-то нарушает его ночной покой, поэтому он решил без промедления покончить с соловьем. Для того чтобы как можно быстрее поймать птицу, рыцарь повелел своим слугам расставить в саду силки, а каждый сучок и веточку смазать птичьим клеем. Его приказы тотчас же были исполнены, и в саду появилось множество сетей, а на каждом дереве блестел безжалостный клей. Меры, принятые слугами, были настолько эффективны, что несчастного соловья, поселившегося в саду и на протяжении множества ночей, пока любовники говорили друг с другом, наполнявшего его звуками музыки, быстро поймали и принесли рыцарю.

Он без промедления отнес беспомощную птицу в комнату своей жены. Его глаза светились от злобного торжества.

– Вот твой драгоценный певец, – сказал он с горькой иронией. – Его поймали. Думаю, ты будешь очень рада, узнав, что мы с тобой теперь сможем спокойно спать ночью.

– Пожалуйста, не убивай его, господин мой! – в отчаянии вскричала она.

Дама давно уже стала ассоциировать прекрасные трели птицы с еще более приятными разговорами с возлюбленным, видеть в них подтверждение нежных слов того, кого она так сильно любила.

В ответ на эти слова ее супруг схватил несчастного соловья за шею и свернул ему голову. Затем он бросил маленькое тельце на колени своей жене, испачкав ее платье птичьей кровью, и ушел в страшном гневе.

Дама с жалостью взяла то, что осталось от мертвого певца, и стала горько его оплакивать.

– О, горе мне! – вскричала она. – Больше никогда не увижу я своего возлюбленного даже через окно, и он решит, что я разлюбила его. Мне нужно придумать, как рассказать ему, что это не так.

Подумав, дама взяла отрез прекрасной парчи и золотом вышила на нем письмо, в котором пересказывала всю историю с соловьем. Она решила, что благодаря этому ее рыцарь поймет, почему между ними разверзлась пропасть.

В этот шелковый саван она завернула маленькое жалкое тельце птицы и попросила верного слугу отнести сверток ее возлюбленному. Посланник рассказал рыцарю о том, что произошло. Тот очень расстроился, услышав эту новость, но теперь, узнав о мстительности мужа дамы своего сердца, решил не рисковать безопасностью своей возлюбленной, поэтому хранил молчание. Мужчина приказал изготовить из лучшего золота маленький гробик и украсить его драгоценными камнями. Туда рыцарь положил мертвого соловья и всегда носил его с собой – ничто не могло заставить соседа дамы хотя бы на минуту расстаться с этим сокровищем.

Заверни для меня прах любви в золотую ткань,

Чтобы я мог носить его рядом с сердцем. Огня любви больше нет,

И его невзрачные угольки стали серыми, но я не хочу

Погасить и свою память: я положу

Его остатки на то, что они соблазнили.

О, он слишком холоден для того, чтобы снова разжечь эти огоньки!

Положи для меня прах любви в золотой кубок,

Чтобы я мог смешать его с вином. О, не бойся,

Старое пламя в моей душе снова не замерцает,

Когда я почувствую неприятный вкус того, что когда-то было мне так дорого.

Я не пью огонь: огня нет

В этой горечи смерти, он не превратит ее в сладость.

Лэ об Элидюке

Мы можем быть почти полностью уверены, что в основе лэ об Элидюке лежит исконно бретонский рыцарский роман. По крайней мере, так пишет сама Мария, убеждающая нас в том, что это «очень древнее бретонское лэ». У нас нет причин сомневаться в правдивости ее слов. Если бы она действительно была склона к литературной фальсификации, то поступила бы значительно проще – сказала бы, будто эту историю придумала сама. Однако существует вероятность того, что бретонская версия этого рассказа была широко известна, и если бы Мария открыто заявила о своем авторстве, то могла бы получить обвинение в плагиате, которое вряд ли стоит предъявлять этой очаровательной женщине и превосходной поэтессе.