Читать книгу "Сокол против кречета - Валерий Елманов"

Святозар взял. Помнится, он еще удивился непривычному вкусу, но снадобья лекарей редко пахнут хорошо, да и сладких среди них – ну, разве что мед, вот, пожалуй, и все.

Зато ему чуть ли не сразу полегчало. Потом, кажется, они снова пили вино. Бату опять пытался убедить его вывести воинов в степь, за Яик, но Святозар отказался и старательно пытался сдержать совершенно неуместную улыбку, которая словно прилипла к его губам, упрямо пытаясь раздвинуть их еще шире.

А дальше Бату предложил ему еще один катышек. Ну, точно, и как это у него выскочило из головы. Едва князь его принял, как стал весело, до колик в животе смеяться над словами хана, но тот не обижался и даже улыбался в ответ.

О чем говорил тогда Бату, Святозар, хоть убей, вспомнить не мог, но теперь был уверен в том, что ничего смешного в его рассказе не было – всему виной колдовские катышки. «Да ведь он меня проверял! – только теперь дошло до него. – Потому и Бурунчи казался таким уверенным, что возьмет Яик. Он тоже все знал, собака!»

Да, но что же теперь делать?! На князя вновь навалилась безысходная тоска. Ведь для всех остальных он – предатель, и что бы князь теперь ни сказал в свое оправдание, это останется лишь словами. Одно мгновение его глупого бессмысленного смеха там, на площади, перевешивает все, что он ни произнесет.

Но зачем он нужен хану? Неужели тот замыслил с его помощью взять все крепости на Яике? Скорее всего, так и есть. Будут его возить с собой, как куклу, к которой умелец приделал подвижные ручки и ножки. А не станет кукла слушаться, у Бурунчи есть катышек. Мало одного – засунут в рот второй. Не захочет глотать – впихнут силой.

И что потом? Он опять будет глупо улыбаться, веселиться, кричать, чтобы открыли ворота, и заливаться бессмысленным смехом, сидя в седле и глядя на то, как монголы безжалостно вырезают его по-рубежников.

«Ну уж нет! Если нельзя одолеть коварного врага, так можно хотя бы умереть с честью, – скрипнул зубами князь. – Хотя какая уж тут честь, когда я не только себя, но и отца навеки опозорил. Люди скажут: „Вот, государь, какого ты сына вырастил. Израдца земли русской!“

Горькие размышления Святозара прервал приход Бурунчи.

Воины, вошедшие вместе с ним в темницу, молча воткнули в держатели на стенах ярко горящие факелы и тут же удалились.

Бурунчи, оставшись один на один с пленником, присел на корточки и заботливо спросил:

– Что князь, худо тебе?

Святозар промолчал.

– Вижу, что худо, – невозмутимо продолжал темник и неожиданно похвалил: – Однако ты и силен. Двоих людей у меня убил. И ведь голыми руками сумел это сделать. Пятеро на тебе висели, а ты их всех раскидал. Ох и силен, – и заговорщически подмигнул Святозару. – Но это ничего. Когда враг – настоящий багатур, самым умным будет не убить его, а сделать из него друга. Ведь после вчерашнего у тебя совсем не осталось друзей, а это плохо. Разве без них можно жить на свете? А Бату по-прежнему предлагает тебе свою дружбу.

– Я уже познал ее на деле. Больше что-то не хочется, – с горечью заметил Святозар.

– Напрасно ты так сказал, – всплеснул руками Бурунчи. – Хан хочет посадить тебя в Рязани, а как это сделать, если тумены твоего отца стоят на пути к цели? – И, подумав, добавил: – Вашей общей цели.

– Чего же ты от меня хочешь, тварь?!

– Ругаешь меня, – вздохнул темник. – Я к тебе с добром, а ты ругаешь. Зря. Лучше подумай о будущем, о том, что тебя ждет впереди.

– Мне страшно в него заглядывать, – отозвался Святозар. – Теперь для меня каждое «завтра» будет хуже, чем «сегодня». Даже если «сегодня» и без того тяжелое.

– Напрасно ты так говоришь, – упрекнул его темник. – Ты просто не знаешь того, что ждет тебя завтра. Но для этого ты должен помочь мне сегодня. Ведь ты знаешь всех своих воинов, которые умеют обращаться с огненным боем. Этим ты тоже не предашь – только укажешь их мне, и все. Даже наоборот – ты их спасешь от смерти. Совсем хорошо, если бы ты помог мне уговорить их, но об этом я пока не прошу. Пускай. Сам займусь. Главное – укажи. Пойми, что этим ты лишь поможешь справедливому делу. Разве честно будет, если против туменов Вату, которые не имеют пушек, выйдут тумены твоего отца, у которых они есть? И тогда Бату посадит тебя… – Склонившись поближе к пленнику, он радостно выпалил: – На царский трон!

Плевок князя оказался точен, а Бурунчи нерасторопен, слишком поздно отшатнувшись. Выкрикивая ругательства, темник вскочил на ноги, выхватил из ножен саблю, но в последний момент сумел себя сдержать, остановив руку на замахе.

Святозар разочарованно вздохнул. Долгожданная смерть вновь обошла его стороной. Значит, надо пытаться вновь.

– Я вижу, что ты пока еще не остыл после вчерашнего буйства, – зло заметил темник. – Это ничего. Время все лечит. Пока полежи. Потом я вновь приду за ответом. Моли Вечное Небо, чтобы этот ответ оказался правильным, потому что если ты продолжишь упрямиться, то хуже от него станет только тебе и никому больше. А то, что нам нужно от тебя, мы все равно получим, хочешь ты этого или нет.

С этими словами он вышел из темницы, оставив Святозара наедине с его думами.

Лишь через несколько часов князь понял, что именно он должен сделать, чтобы хоть как-то искупить вину за все, что случилось.

«Пушкари, говоришь, нужны, – мрачно размышлял он. – Что ж, будут тебе пушкари».

Однако вначале предстояло все как следует обдумать. Подозрительность врагов никоим образом нельзя сбрасывать со счетов, иначе ничего не получится. Даже соглашаться на предложение темника нужно не сразу, иначе тот вмиг почует неладное.

Хитрить Святозар был непривычен. Всегда и всюду по жизни он шагал ровной широкой поступью, поэтому размышления на тему: «Как обмануть половчее?» давались ему с трудом. Наконец к утру план был в общих чертах разработан, и князь, мстительно ухмыляясь, забылся в недолгом тяжком сне, который почти не принес ему облегчения.

Когда Бурунчи вновь зашел к Святозару и опять принялся уговаривать его помочь, то он с некоторым удивлением заметил, что князь на этот раз слушает его гораздо спокойнее, да и вопросы задает не те, что поначалу.

«Не иначе как и впрямь одумался, – порадовался темник. – А если он еще и поможет мне уговорить пушкарей перейти на службу к Бату, то будет совсем хорошо».

Правда, сомнения в истинности княжеских намерений продолжали оставаться, но Бурунчи разрешил их просто: «Приставлю к нему десяток воинов и велю им не спускать с князя глаз. Вот и все. Из их рук он не вырвется, а даже если и попытается, то тревогу поднять они все равно успеют. Лишь бы он помог мне с пушкарями».

Однако князь попросил отсрочку.

– Сегодня пред своими воями я предстать не смогу. Тяжко, – печально произнес он. – Надо грех отмолить. Завтра приступлю, а пока помолиться хочу да исповедаться. Или вы и попа зашибли?

– Жив он, – довольно заулыбался темник, радуясь, что хоть чем-то может угодить князю.