Читать книгу "Пятнадцатый рай - Алиса Клевер"

– Это было двадцать три года назад. Он мог очень хорошо все вымыть.

– Мог, – согласился пожилой криминалист. – Я не спорю, это возможно. И все же…

– У меня что-то есть, нужно проверить, – раздался напряженный голос второго эксперта. Максим повернулся и увидел, что тот обрабатывает специальным раствором верхний сливной клапан ванны с внутренней стороны. Этот клапан нужен только в тех случаях, когда вода в ванне может перелиться за край. Эксперт аккуратно просунул длинную, обмотанную специальной гигроскопической тканью палочку и собрал материал с внутренней поверхности клапана.

– Что там? – с нетерпением спросил Воронков.

– Какие-то остатки. Возможно, ничего, – пробормотал эксперт. – Сейчас капнем «Воскобойниковым». Да, это кровь. Давайте, ребята, осторожно скрутим клапан. Нужно посмотреть, что под ним.

Криминалисты продолжали работать, а Воронков и Максим продолжали пристально смотреть в глаза друг другу, только теперь это был взгляд совершенно другого толка. В глазах старого политика, облеченного властью и возможностями, которых Максим не мог даже представить, застыл ужас. Он не был готов к этому. Не был готов к правде.

– Она была убита здесь, – прошептал Максим. – Я знаю это. Даже если мы не найдем тело…

– Александр Борисович, может быть, вы пройдете в зал, к камину? Не стоит вам тут оставаться, – окликнул их вдруг пожилой криминалист.

– Что? Что ты нашел? – побелел Воронков.

– Волосы. Мы не можем сказать, чьи они, нужна генетическая экспертиза. Это займет до трех часов, я не могу сделать это тут, в полевых условиях. Но вот тут есть фрагменты, пригодные к идентификации. Возможно, кто-то зацепился за спусковой клапан ванны волосами. Это, конечно, не означает, что этот кто-то был убит. Но волосы в крови, реактив Воскобойникова это показал.

Воронков наклонился ниже, туда, где на стерильной прозрачной пленке он увидел то, отчего тут же почувствовал тошноту и панику. Несколько длинных белых волос.

Дальше – больше. Эксперты продолжали работать, они стали искать там, где следы могли остаться после того, как весьма старательный убийца очистил все, что только мог. Следы крови нашли и под ванной, на ножках и в щели на кафельном бордюре. Пробы люминола показали, что кровь распределена почти по всей ванной комнате – в щелях, в стыках под раковиной. Мельчайшие капельки, оставшиеся несмытыми, укрывшиеся за недоступными рукам изгибами.

– Где он мог спрятать тело? – глухим голосом спросил Воронков у криминалиста.

– Если доверять тому, что мы получили, и тем рисункам, что вы показали, тело было разрублено на несколько частей. Скорее всего, чтобы увезти отсюда, не так ли? Увезти в машине, скорее всего.

– Нет! Я так не думаю, – вмешался Аркадий, молчавший все это время.

– Почему?

– Я не знаю, что и как было напутано в следствии. Ваша дочь была здесь с Коршуновым в ночь с одиннадцатого на двенадцатое апреля.

– Ее видели живой тринадцатого.

– Никто не видел ее живой! – рявкнул Аркадий. – Потому что двенадцатого я уже увозил из дома Коршунова Максима, с раной на груди, которую, как мне сказал его отец, тот получил в результате падения из окна. И я могу вас заверить, рана была совсем свежая. Так что, скорее всего, все было так: одиннадцатого вечером они втроем, с Максимом, приезжают сюда. То, что Коршунов взял с собой сына, говорит о том, что в его планы никакого убийства не входило, верно?

– Да, – кивнул Воронков. – Это логично.

– В таком случае это означает, что произошло нечто, скажем, событие Х, в результате которого Екатерина умирает. Коршунов оказывается в затруднительном положении, ему нужно избавиться от тела так, чтобы никто не узнал. Если верить рисункам Максима, он разрубает тело здесь. Если верить вашим экспертам, он старательно и методично избавляется ото всех следов. Как бы рано ночью они ни приехали, все это он закончил бы к рассвету. Ехать по дороге среди бела дня с окровавленным ребенком и трупом в машине – это немыслимый риск. К тому же ненужный, ведь он за городом, на огромном участке земли, где можно найти место, чтобы спрятать тело.

– Закопать, – вставляет криминалист.

– А потом вернуться и перепрятать, уничтожить, – продолжил Аркадий. – Но что-то удерживает его от второй части. Если верить тому, что нам сообщила Арина, тело все еще где-то здесь.

– Возможно, мой отец просто испугался возвращаться сюда. Возможно… он нашел кого-то, чтобы тот сказал, что видел Екатерину живой, чтобы составить алиби, – предположил Максим.

– Или просто один из ее друзей-наркоманов решил, что видел ее тринадцатого, в то время как на самом деле видел ее одиннадцатого. Или вообще не видел. Ее друзья – я ненавидел их всех. Я говорил ей, такой образ жизни кончится плохо. Где же нам ее искать? Тут три гектара. Да и рядом леса.

– Вряд ли он решился бы выйти за участок, – покачал головой криминалист. – Это было бы слишком рискованно.

Максим на секунду прикрыл глаза и попытался вспомнить что-то, что ускользало от него, как он ни пытался за это зацепиться. Он отошел от ванной комнаты и вернулся в зал, раскрыл дверь и вышел на веранду. Холодный влажный воздух показался ему даже приятным, он отрезвлял и прочищал голову.

Спальня. Он так хорошо ее помнит. Два окна, кровать посередине, между ними. Рядом с ним на постели лежит светло-коричневый плюшевый мишка, он с ним играет. Он проснулся и довольно долго слушал, как что-то грохочет. Он не хотел выходить из комнаты. Он смотрел в окно.

Это было так трудно – пробивать невидимую стену из стольких лет и стольких увиденных им кошмаров, чтобы отделить одно-единственное настоящее воспоминание, застывшее перед его распахнутыми детскими глазами.

Он стоит и смотрит в окно. Скоро будет рассвет, и серое небо светлеет, уже видны проталины и черные участки земли. Видна тропинка из серой гальки, деревянный настил и что-то еще… Что-то еще было, но он не помнит. Может быть, если посмотреть в окно сейчас?

Там будет только тьма.

Максим снова вошел в спальню и провел пальцем по ландышам на стене. Это было странно – мучительно и освобождающе. Ему показалось, что время повернуло вспять и он снова там, скоро проснется и услышит звук – страшный звук. Тук, тук, тук. Все это в прошлом, это больше не должно охотиться за ним. Он сильнее, чем эти тусклые стены, чем воспоминания, пропитанные серой мглой.

– Что ты тут делаешь? – спросил Воронков, обеспокоенно глядя на Максима. – Что-то случилось?

– Нет-нет, я просто думаю, – ответил Максим сбивчиво, – я просто пытаюсь вспомнить.

Все чувства Максима были обострены, он ощущал себя странно. Даже в куртке он никак не мог согреться, словно сырость с реки проникла к нему в душу. Было что-то необъяснимое в том, как бесконечно длинна была эта ночь. Как будто всех их намеренно погрузили во тьму и холод, словно бы утро могло вообще не наступить. Максим посмотрел на часы, они показали двадцать минут пятого. В октябре светает поздно, сказал он себе. Просто еще не время.