Читать книгу "Чаровница - Кристина Брук"

Сесили рассмеялась, схватила подушку и бросила ее в кузин, высмеивающих ее за прежнюю глупость.

– Если бы я не была так счастлива, то легко доказала бы вам обеим, что любовь превращает всех нас без исключения в помешанных. Не зря говорят, что от любви глупеют.

– Совершенно с тобой согласна, – ответила Розамунда. – Но я скорее предпочту быть влюбленной глупышкой, чем циничной умницей.

– Знаешь что, Розамунда? – повернулась к ней Сесили, поправляя на шее жемчужное ожерелье ее матери. – Я думаю точно так же, как и ты.

* * *

Вскоре случилось то, что должно было случиться: леди Сесили Уэструдер стала герцогиней Ашборн.

Несмотря на суету, Сесили нашла время для того, чтобы написать письмо Тибби, которое могло дойти до нее, прежде чем Норланд сделает ей предложение. Сесили сообщала в нем о своем бракосочетании с Ашборном и в шутливом тоне пеняла Тибби, что не простит ее, если та не выйдет замуж за Норланда.

«Только представь себе, милая Тибби, – писала Сесили, – что такой скандал, который вызовет предложение Норланда, окончится ничем. Ты обязательно должна согласиться, в противном случае где еще он найдет такую женщину, которая сможет ужиться с его матерью. Если ты смогла найти общий язык с юными Уэструдерами, то с герцогиней Норланд – тем более!»

Венчание Сесили и Ашборна было настолько коротким, насколько только может быть церемония венчания. Сразу из церкви Ашборн повез новобрачную в свой дом.

– Не будем больше терять ни минуты. – Ашборн сгорал от нетерпения. Подхватив ее на руки, он взбежал вместе с ней по лестнице и, открыв двери своей спальни ногой, внес драгоценную ношу внутрь и бережно положил ее на широкую постель.

Сесили раскинулась на бесконечном атласном покрывале, ласково поглаживая его шелковистую поверхность.

– Неужели, милорд, вы намерены обесчестить меня? – с лукавой улыбкой спросила она.

– Да, а как же иначе, – весело ответил он. – Не вздумайте сопротивляться. Это бесполезно.

Сесили, счастливая, радостная, лежала, утопая в белой кипени подвенечного платья, которое лишь подчеркивало ее соблазнительность, невинность и красоту.

– Страшно? – шутливо и вместе с тем серьезно спросил он.

– Ни капельки, – смело ответила она. Сесили верила ему, полагаясь целиком на его опыт, такт, нежность и понимание. – Вот только, – она смутилась, – а вдруг я тебя разочарую?

– Не говори глупостей. Ты никогда меня не разочаровывала, а всегда лишь удивляла.

Он ласково провел кончиками пальцев по ее жемчужному ожерелью. Чуть приподняв его, он нежно начал целовать одну жемчужину за другой, словно они представляли собой интимную часть ее тела. Затем его рука скользнула ниже в ложбинку между грудей.

И тут Сесили захотелось скинуть с себя платье, все драгоценности, устранить все внешние барьеры, разделявшие их.

Его руки, губы, язык стали ласковыми и настойчивыми, они были везде, казалось, не было ни одного уголка на ее теле, куда бы они не проникли. Сладострастные стоны сдавили грудь Сесили, она уже вся дрожала в предчувствии чего-то неизвестного, но столь прекрасного, что у нее не было слов, чтобы описать охватившее ее блаженство. Она чувствовала себя бестелесной, мягкой, податливой, готовой сделать все, о чем попросят ее его руки, глаза и губы.

– Рэнд, Рэнд, – шептала она, подстегивая его своими стенаниями. Она хотела раствориться в нем, слиться в одно целое.

Сняв с ее шеи ожерелье, он стал нежно проводить им по всему ее обнаженному телу, вокруг грудей, рта, живота и, наконец, между ее ног, там, где как раз ей больше всего хотелось, чтобы он гладил ее. От прикосновения прохладных жемчужин она вздрогнула всем телом, выгнувшись и широко расставив бедра. Ей хотелось чего-то большего, она впилась в плечи Рэнда пальцами, притягивая его к себе, желая вобрать его в свое разгоряченное лоно.

– Возьми меня. Быстрее. Я не могу больше терпеть.

Отбросив ожерелье в сторону, Рэнд не стал мешкать. Он прильнул к ее обнаженному телу.

– Ласкай меня, Сесили, – прохрипел он. Ее не надо было просить об этом дважды. Переполнявшая ее любовь искала выхода, возбуждение подталкивало к ответным ласкам. Ее ласковые пальчики пробежали по его обнаженной коже, и от этих робких, пока еще не уверенных касаний у Рэнда перехватило дыхание.

Сесили вглядывалась в его полузакрытые от наслаждения глаза и видела, как ему хорошо.

– Возьми меня, Рэнд, скорее, – настойчиво умоляла она.

Он раскрыл глаза, по-видимому, не слыша ее слов, но без труда поняв их смысл. По светившейся в его глазах удивительной нежности Сесили поняла, как он сильно ее любит и поэтому не причинит ей никакой боли; тут же исчезли все тревоги и опасения, которые еще таились в глубине ее сердца.

– Мне так хочется, чтобы тебе в первый раз действительно было приятно, – прошептал он.

– Не бойся, все хорошо, – подбодрила она его.

Он с новой нежностью стал целовать и гладить ее, она сразу расслабилась, и в этот момент он овладел ею.

Она почти не почувствовала боли, тогда он принялся двигаться – сперва плавно, а затем все смелее и энергичнее.

Он двигался, то слегка отстраняясь, то плотно прижимаясь, все глубже и сильнее до тех пор, пока внутри нее не вспыхнуло всеохватывающее ощущение блаженства настолько ярко, что она закричала от радости. Еще миг, и он тоже обессиленный упал на нее, содрогаясь и хрипло дыша.

Потом они долго лежали рядом, с любовью смотря друг другу в глаза.

– В следующий раз будет еще лучше, – заверил ее Рэнд.

Сесили рассмеялась:

– Как может быть лучше? Врунишка.

– Поживем – увидим, – невозмутимо ответил Рэнд. Обняв ее руками, он прижал ее к себе, так они и заснули, счастливые и довольные.

* * *

Рэнд проснулся посреди ночи от внезапно охватившего его желания. Он хотел ее снова.

Нет, он покачал головой, так никуда не годится. Это желание какого-то дикаря. Тем не менее надо будет принять кое-какие меры, главная цель которых заключалась, как он себе это представлял, в том, чтобы она все время спала в его спальне, в его постели, а не на своей половине. Впрочем, осуществить это было несложно, намного труднее было сообщить ей о том, о чем он так хотел сказать и никак не мог решиться. Теперь, когда они поженились, данная задача приобретала особую остроту.

Тянуть было опасно, и Рэнд понимал, что нельзя все время откладывать и медлить, рано или поздно правда выплывет наружу. А вот что будет потом, он затруднялся предсказать. В какой-то миг ему стало страшно: не потеряет ли он Сесили опять, утратив ее доверие?

Он с любовью посмотрел на ее спящее лицо, темные ресницы, светло-розовую кожу, коралловые губы, прислушался к ее мерному спокойному дыханию – во сне она тоже была прекрасна, чуть иначе, но столь же пленительна в своей трогательной доверчивости.