Читать книгу "Чистилище. Книга 2. Тысяча звуков тишины (Sattva) - Валентин Бадрак"

– Но ты сама как думаешь, отчего у животных проблемы?

У нее вспыхнули глаза.

– Да просто не надо в центре города размещать зоопарк! Такая скученность несчастных животных, и еще эта безумная жара, городские отходы, которыми невозможно дышать. Да и питание наверняка некачественное. Мне было невыносимо видеть, как страдают эти беззащитные существа, которые не могут понять, за что им выпали такие мучения. Медведь все время, как сумасшедший, мечется по клетке. Волк просто смотрит с непередаваемой тоской…

Полина под впечатлением увиденного еще долго рассказывала о болеющих от несвободы животных. Тогда Лантаров не придал значения словам девушки. Теперь, из удаленного лесного урочища, где он видел вольно обитающих животных, они казались исполненными особого смысла. Когда они расставались на выходе из метро, он, сам не зная, как это вышло, спросил:

– А после подготовки репортажа ты свободна?

– Ну, в общем, да, – немного помедлив, ответила она. Как показалось Лантарову, произнесла она эти слова с готовностью.

– А давай вместе посидим где-нибудь? – предложил он неопределенно.

– Я не против.

Они обменялись номерами телефонов и договорились, что Лантаров наберет ее после шести. И она, несмотря на полноватые формы, решительной спортивной походкой, будто на стадионе, зашагала по улице Городецкого в сторону главной площади, и Лантаров на миг приостановился и бросил ей вслед короткий мужской взгляд. Самоискушения не возникло.

«И зачем я замутил эту встречу? Ну на кой черт сдалась мне эта юная непорочность?» – Лантаров тяжело вздохнул, коротким жестом от виска к затылку поправил свои волосы и перешел на другую улицу.

В Полине его подкупала живость, теплота и необычайная легкость общения, а общаться ему как раз было не с кем. Это юное и всегда жизнерадостное создание было словно соткано из тонких нитей эфира, увитое своими детскими переживаниями и невинностью внутреннего мира, так резко контрастирующего с безумством его уже развращенного и тяжело дышащего жизненного пространства. И он решил навести узкий мостик дружбы, чтобы иногда, когда его съедает червь непреодолимой скуки, общаться. Скорее всего, как с подругой. Или, как выйдет, но без всяких там непредсказуемых выходок и обязательств.

Они встретились в тот же вечер, и за ужином в непритязательном ресторанчике проговорили несколько часов. Никакой искры флирта, никакого намека на романтический вечер не возникло. Осталось ощущение легкости и непринужденности интересной беседы – того, чего он давно не испытывал ни с кем. Потом, неделю спустя, когда опять стало муторно от пресной одинокой жизни, он снова набрал номер Полины. Третья встреча уже произошла после одной из его сногсшибательных оргий – тело утопало в неге удовольствия и воспоминаний о Веронике, а душа плакала навзрыд. «Почему так бывает, – думал Лантаров, разглядывая в ресторане коротко подстриженные ногти Полины, – разговаривать хочется с одними, а кувыркаться в постели – с другими? Почему не бывает, чтобы, как в тупой рекламе: два в одном?!» Пальчики Полины были, как у прилежной школьницы, маленькие и аккуратные. «Да, – со вздохом вынес он вердикт, – она совсем не создана для таких вещей, которые он проделывает с Вероникой!»

Девушка с удовольствием рассказывала ему о работе в редакции. Почти шепотом сообщила тайну: она только-только стала писать короткие статьи в агентстве, но уже договорилась делать расширенные версии материалов для одного журнала. Лантаров вяло осведомился о названии, оказалось, такого издания он не встречал – что-то с туристическим уклоном. «Значит, не глянцевое, – решил он. – То есть работа там оплачивается мелко». Он вспомнил, как тяжело было пробиться ему самому, парню и студенту-старшекурснику престижного учебного заведения страны. А тут девочка почти из села, а рвется, как солдат с гранатой на танк. Деятельная. Сквозь завесу наивности и неопытности то и дело проступали контуры неукротимого характера. Интересно, что у нее получится?

Порой она удивляла его взрослыми суждениями. Один раз, когда Лантаров спросил, не слишком ли она отдается карьере, Полина с задумчивой, исполненной искреннего оптимизма улыбкой сказала, что современная женщина в любом случае должна стать и оставаться независимой личностью.

– Женщине нужно быть кем-то в этой жизни, помимо того, что она должна исполнить предназначение, как мать и как жена. Иначе она становится слишком уязвимой.

Лантаров фыркнул с надменным видом знатока.

– Да ну? Зачем же так раздваиваться? Многие девушки только тем и занимаются, что неустанно ищут подходящего жениха. Человека, на которого можно положиться и идти по жизни, что называется, весело ступая. А иные вообще замуж не хотят – ищут доброго лоха, желательно олигарха, который обеспечит так, чтобы можно было оторваться от земли и порхать.

И Лантаров руками помахал, показывая, как бабочка машет крылышками.

– Вот-вот! – засмеялась девушка. – Вот эти порхающие потом чаще всего пополняют длинный список несчастных. Кстати, мысль о том, что женщина не желает замуж – несусветная глупость. Просто так говорят, когда не за кого выходить. Потому что про современных женихов я вообще молчу. Ты разве не замечал, как много стало женственных мужчин и мужеподобных женщин? Уровень ответственности у большинства людей ниже плинтуса. Зато уровень одержимости веселой жизнью вырос на порядок. Я два дня тому обрабатывала сводку о количестве браков и разводов в Украине. Так вот, не поверишь, цифра дотягивает до шестидесяти процентов – самая высокая в Европе. Вот для чего есть смысл оставаться независимой при любых обстоятельствах.

Пока она говорила, Лантаров с удовольствием рассматривал ее детское лицо, горящие черные глаза, розовые губы и выражение лица, какое можно встретить в советских фильмах о комсомольцах. Он хотел было принять сказанное о женихах на свой счет, но решил не реагировать – они же просто друзья, а не влюбленная пара.

– Хорошо, – одобрительно кивнул Лантаров, – а если ты выйдешь замуж и муж тебе запретит заниматься твоей журналистикой? Будет настаивать, чтобы ты занималась ребенком, домом?

– Что значит «запретит»? – глаза Полины гневно блеснули. – Это же моя работа, моя жизнь. Как можно запретить жить, дышать тому, кого любишь? Быть замужем – не значит безраздельно кому-то принадлежать.

– Ого! – Лантаров восхищенно закатил глаза и решил прощупать ее принципы. – Но так недалеко и до свободных отношений, очень модных сегодня.

– А вот это – никогда! – жестко отрезала девушка. – Когда я говорю: «не значит безраздельно кому-то принадлежать», я имею в виду, что любовь – это не решение навсегда. Это чувство, которое, как цветок, необходимо питать. А отношения с созданием семьи только начинаются, и нужно каждый день стараться соответствовать своей половинке. А фата и лимузин с куклой на капоте – это ерунда. Жизнь в паре не должна мешать индивидуальному развитию каждого.

Какая же она инфантильная! Не от мира сего, сейчас таких считают безнадежными дурами, мягко говоря. Лантаров поймал себя на мысли, что опять засмотрелся. Увлекся ее подвижной мимикой, яркими жестикуляциями. Ему хотелось поддразнить ее словами.