Читать книгу "Сердюков и женский батальон. Куда смотрит Путин? - Владимир Большаков"

«В Америке, — не без юмора комментировал Саймс эту благоглупость Черняева, одного из самых бездарных помощников Горбачева, — есть такое выражение: «Длинный контракт — большая дружба». Как ты можешь ждать, что твои друзья и партнеры дадут тебе долгосрочные обязательства по соблюдению твоих интересов, если ты сам эти интересы не побеспокоился четко сформулировать. Это были действительно какие-то уникальные люди во главе Советского Союза, которые абсолютно были не способны мыслить стратегически, у которых было какое-то упоение своей честностью и открытостью и ощущение, что им эти качества компенсируют. К сожалению, мне это неприятно говорить, но в политике услуга, которая ценится наибольшим образом, — это услуга еще не оказанная. Вот за эти услуги готовы платить и заранее готовы быть за них благодарны. А когда ты все уже отдал сам по себе, фактически по своей инициативе — ну сделал, и, слава Богу, — то не приходи и не требуй от меня компенсации после свершившегося факта». Прав Саймс. Трагически прав.

При Ельцине, как уже говорилось, и вовсе ракеты, нацеленные на США и столицы стран НАТО «перенацелили», видимо, на Луну. Военные стратеги учли эти ценные указания в своих стратегических расчетах и в переговорах о разоружении. Изменилась военная доктрина России. Было объявлено официально, что угроза терроризма для нее куда более страшна, чем угроза нападения самого вероятного противника — США и их союзников по НАТО. И в самой доктрине, как вероятный противник, они уже не назывались, а были отнесены в разряд безымянных «держав», пытающихся «занять на международной арене доминирующее положение и проводить политику диктата». Что это за державы, догадайся, мол, сама. Был взят курс на дальнейшее разоружение, сокращение военных расходов, а по сути, на уничтожение военного потенциала России. Было прекращено производство и начато уничтожение всех ракет наземного и морского базирования, доставшихся России от СССР.

С развалом СССР «новая ориентация» российских руководителей во многом предопределила и ход переговорных процессов о сокращении стратегических вооружений. Изменилась сама их философия. Президенты России и США именовали друг друга по имени и обедали друг у друга на ранчо. Дружба-жвачка и совместная борьба за мир! Для милого дружка и сережку из ушка.

24 мая 2002 года был подписан «Договор между РФ и США о сокращении стратегических наступательных потенциалов» (Договор по СНП), по которому Стороны обязались сократить и ограничить к 31 декабря 2012 года число своих ядерных боезарядов до 1700–2200 единиц. На первый взгляд вроде бы было обеспечено дальнейшее сокращение стратегических вооружений на паритетной основе при сохранении стратегической стабильности. Однако все оказалось не так просто. Выполняя требования этого договора, США в наземной группировке снимают и утилизируют только устаревшие ракеты «Минитмен-1», а все 50 новых ракет «МХ» (500 боезарядов) снимают с боевого дежурства, но не уничтожают, а складируют в арсеналах. На боевом дежурстве между тем остаются все 500 ракет «Минитмен-3» с РГЧ (3 боезаряда). В морской группировке остается 10 ПЛ «Огайо» (24 шахты) с ракетами «Трайдент-2», при этом с каждой ракеты снимаются 4 (из 8) боеголовок. «Таким образом, — отмечает д-р Кузнецов, — американцы снижали уровень своих стратегических вооружений практически без материальных затрат, сохраняя при этом так называемый «возвратный потенциал», поскольку при необходимости всегда могут выйти из Договора по СНП (как они вышли из Договора по ПРО), и вновь установить на ракеты снятые боеголовки, находящиеся в арсеналах».

Логично было бы, если Россия последовала примеру США и сокращала свои стратегические вооружения аналогичным способом. Но, оставь надежды, всяк сюда входящий! Началось все с того, что наверху усомнились в надежности ракет, работающих на жидком топливе. Было объявлено, что надо их все заменить на твердотопливные. Между тем из 940 унаследованных Россией от СССР ракет, 454 — это именно твердотопливные ракеты последней разработки, на которых было установлено 1948 боезарядов, т. е. как раз то число, которое укладывается в установленный Договором по СНП диапазон (1700–2200 боезарядов). При желании иметь только твердотопливные стратегические ракеты, это легко можно было осуществить, постепенно снимая с боевого дежурства все жидкостные ракеты, по мере выработки сроков их эксплуатации, и оставляя только твердотопливные, а также сохраняя их производство, что позволило бы нам, подобно американцам, выполнить все договорные условия по сокращению стратегических вооружений, в том числе и Договора по СНП, практически без серьезных финансовых затрат. Но все было сделано наоборот. Было прекращено производство, и началась утилизация всего «ракетно-ядерного щита», т. е. всех МБР и БРПЛ, доставшихся России в наследство от СССР. И никто даже не подумал, а с чем Россия останется? Первый удар был нанесен как раз по самым мощным твердотопливным ракетам, оснащенным РГЧ с 10 боезарядами. В наземной группировке с боевого дежурства сняли и отправили на утилизацию все наиболее эффективные твердотопливные МБР РТ-23УТТХ железнодорожного базирования. В морской группировке твердотопливные ракеты Р-39 были утилизированы отстрелом в море, а разработка модернизированного варианта этой ракеты Р-39УТТХ («Барк») была прекращена на этапе летных испытаний.

Освобожденные от ракет подводные лодки (ПЛ) проекта 941 выведены из боевого состава ВМФ и утилизируются. Из 7 ПЛ проекта 667БДРМ, оснащенных жидкостными ракетами Р-29РМ, осталось к концу 2008 г. шесть. Начался их вывод из состава ВМФ. Ракета «Тополь» и жидкостные ракеты снимаются с боевого дежурства по мере завершения сроков их эксплуатации. Таким образом, все МБР и БРПЛ, созданные в СССР, будут быстро и полностью ликвидированы. Поэтому и наземную, и морскую группировки приходится создавать заново.

И еще о «ошибках». Еще при Горбачеве от создания ракетно-ядерного щита были предательски отстранены традиционные головные разработчики стратегических вооружений: НПО машиностроения, имеющее большой опыт создания жидкостных МБР, а том числе и находящейся в настоящее время на боевом дежурстве высокоэффективной МБР УР100НУТТХ, и Государственный ракетный центр (ГРЦ) «КБ машиностроения им. академика В. П. Макеева», создавший все жидкостные и твердотопливные стратегические ракеты, находившиеся ранее и находящиеся сейчас на вооружении Военно-морского флота России (СССР). Собрать потом эти кадры было уже невозможно.

Так было по всему российскому ВПК. И потери эти невосполнимы. Заказ государства на 2007/08 учебный год составлял 11 600 человек, а заявки от Роскосмоса, Росатома и Роспрома поступили всего на 5 000 студентов. Между тем на работу в оборонно-промышленный комплекс России должны приходить ежегодно до 200 тысяч специалистов разного уровня, иначе ОПК не справится с объемом экспортных заказов и ГОЗ. К 2009 г. численность специалистов ОПК по сравнению с 1991 годом снизилась в три раза. Молодые люди готовы попробовать работать на заводах при стартовой зарплате в 15 тысяч рублей в провинции и в 20 тысяч — в мегаполисах. Но предприятия ОПК часто не готовы предложить им даже такую мизерную зарплату. Многие молодые специалисты предпочитают поэтому уезжать за границу, где надеются обеспечить себе куда лучшие условия. В результате средний возраст сотрудников конструкторских бюро — 50 лет, средний возраст сотрудников НИИ — 60 лет. Имеющийся персонал сможет поддерживать тематику предприятий ОПК максимум 5–7 лет. Что потом? Выступая в октябре 2008 г. в Петербурге на конференции «Проблемы и пути решения задачи подготовки кадров для военно-промышленного комплекса», вице-премьер С. Иванов сообщил, что всего в этом комплексе трудится около 2,5 миллиона человек, что составляет около 17 % всех занятых в промышленности. На него приходится около половины научных сотрудников страны. «Эти цифры впечатляют, но не должны закрывать существующей кадровой проблемы. Наиболее злободневная проблема — это возрастной состав специалистов «оборонки», — сказал вице-премьер. По его словам, возраст научных сотрудников, работающих в конструкторских бюро, в большинстве своем пенсионный. Авиапромышленность России, по данным Академии геополитических проблем РФ, больше 6–8 даже гражданских самолетов в год, не говоря уже о военных, выпустить физически не может! Конвейер давно остановлен. Нет квалифицированных рабочих, инженерно-технического персонала. Средний возраст работников в конструкторских бюро составляет 52 года. Основные фонды не восстанавливались на протяжении 20 лет, их производительность не на современном уровне. В военной промышленности еще хуже. Причины те же.