Читать книгу "Фарс-мажор: Актеры и роли большой политики - Андрей Колесников"

– А я не политик, – заявил господин Путин. – Политик – это тот, который делает политическую карьеру. А я не делал.

– А кто же вы?

– Я – гражданин России, который стал президентом. И он налил господину Злобину еще вина.

* * *

– Ференц (Дюрчань – премьер-министр Венгрии. – А. К.) сказал, что язык – это родина души (на самом деле это сказала Тарья Халонен, президент Финляндии. – А. К.)… Все как связано в этом мире… – более чем задумчиво произнес Владимир Путин. – А желудок – родина всего остального.

* * *

Стол, который накрыли кинематографистам в резиденции президента, был украшен вазочками с конфетами и пирожными. Это бросалось в глаза после ослепительно пустого делового стола, за которым Владимир Путин встречался с руководством партии власти. Очевидно, что организаторы правильно понимали разницу между искусством и политикой.

– В прошлый раз, четыре года назад, когда инаугурация Юрия Михайловича Лужкова была, давали полусладкое шампанское, – сказал депутат Мосгордумы Евгений Бунимович, – а теперь сухое. Прогресс есть все-таки какой-то.

* * *

– Наркотик будете вы? – спрашивает атаман в станице Галюгаевская. Это значит сало.

– А вино?

А вино – это, никаких иллюзий, самогон.

* * *

В Англии Владимир Путин был с государственным визитом. В Букингемском дворце английская королева так волновалась, хорошо ли сервирован стол к ужину, что минут за пятнадцать до начала церемонии выпорхнула (если, конечно, так можно сказать про эту милую старушку) из своих покоев в довольно легкомысленном виде с тремя собачонками, осмотрела сервировку, отчитала официантов за плохо протертые тарелки и заторопилась переодеваться.

* * *

В Протвино достроили и открыли пивной бар в магазине «Рябинка». Город взбудоражен этим известием, про него ходят разговоры. Один такой разговор состоялся у меня с приятелем, который посетил бар.

– Мистика, – признавался он мне, – все это одна большая мистика. Там, ты знаешь, в пиво что-то доливают.

– Разбавляют? – переспросил я.

– Наоборот. Водку доливают. Я туда прихожу, выпиваю четыре бокала пива – и совершенно пьян. В пыль, в песок! Они там водку в пиво доливают.

– А ты до бара пил что-нибудь?

– Разумеется. Бутылку коньяка выпил, ну и еще… Но при чем здесь это? Мистика.

Дуэтчасть 8

Я спросил господина Путина:

– С преемником-то определились?

– А почему вас это так интересует?

– Потому что это всех интересует. И вас, по-моему, это интересует не меньше, чем всех остальных.

– Ну, – произнес он, – допустим, я определился.

– Тогда давайте вы нам скажете, – от всей души попросил я.

– А вы считаете, что надо уходить? – поинтересовался он.

– Конечно, – искренне ответил я.

– Что, так не нравлюсь? – спросил он. – Вы считаете, не надо менять Конституцию?

– Конечно, не надо. Вы сами знаете, что не надо.

– А почему, кстати?

Он первый раз смотрел на меня, по-моему, с настоящим интересом.

– Потому что если вы сейчас что-нибудь поменяете, через год от нее вообще ничего не останется.

– А, ну ладно, тогда не будем, – легко согласился этот человек.

* * *

– Так кто преемник? – еще раз спросил я.

– Скажите, если бы это был человек, который был бы во всех отношениях порядочный, честный, компетентный, вот вы бы, лично вы стали бы помогать, чтобы он стал президентом? – спросил он.

– А почему я должен помогать? Я работаю журналистом. Я никому не должен помогать.

– Нет, ну вы гражданин тоже. Вот почему бы вам не помочь стать президентом честному человеку?

– Вы ему лучше меня поможете.

– Нет, ответьте! Почему на меня не смотрите? Я и правда смотрел куда-то левее и выше него.

– Что, портрет Сталина там хотите найти? – спросил он.

– Портрет Путина, – ответил я.

– Засчитывается, – кивнул он. – Но и его там нету. Ну так что, будете помогать?

– Не буду, – сказал я.

– Ну а если человек-то хороший? – неожиданно сказал он. – И честный. И порядочный. И компетентный. Такому помогли бы?

– Такому помог бы. Но такого нет, – произнес я.

– О! – кивнул он. – Все-таки помогли бы. Ну вот, а вы не хотели отвечать. Он был, по-моему, доволен этой победой.

– Да не собираюсь я никому помогать. Вы можете сказать, что это за человек? – сказал я.

– Вам понравится, – сказал он после некоторого молчания.

И вот с тех пор я смотрю на некоторых людей в Кремле и думаю: он мне нравится или нет? А вот он? Или он?.. Нет, он не понравится никак. Ну, значит, он, слава богу, не будет преемником. А вот он… Ну да… Так, ломаю голову я. Он думает, что человек, с которым он определился, мне понравится. Но я ведь понимаю, кто мне может понравиться… Думая об этом, не так уж и сложно сойти с ума. Не этого ли, кстати, добивался господин Путин, произнося все это?

* * *

Разговор продолжался. Я говорил о том, что меня интересовало. Ну про свободу слова, про что же еще. Я сказал, что на телеканалах ее нет и что нормального человека это не может устраивать.

– А что именно вас не устраивает? – спросил он.

– Меня не устраивает, что через некоторое время после того, как арестовали Ходорковского, у меня пропало ощущение, что я живу в свободной стране. У меня пока не появилось ощущения страха…

Я хотел добавить: «Но, видимо, вот-вот появится», но он перебил меня:

– То есть ощущение абсолютной свободы пропало, а ощущения страха не появилось?

– Да, пропало ощущение, которое было при вашем предшественнике, – сказал я.

– Но ощущения страха не появилось? – еще раз уточнил он, казалось, размышляя над тем, что я говорю.

– Пока нет, – ответил я.

– А вы не думали, что я, может быть, такого эффекта и стремился достичь: чтобы одно состояние пропало, а другое не появилось?

– Не думал, – ответил я.

Он пожал плечами и снова сделался безразличным.

* * *

Председатель законодательного собрания Самарской области господин Сазонов процитировал Цицерона. Этот безнадежно устаревший философ в свое время утверждал, что благо народа есть высший закон. Философа Цицерона законодатель Сазонов и не постеснялся привести в пример на заседании Совета законодателей. Да еще и, кажется, хотел создать рабочую группу для исполнения этого закона…