Читать книгу "Драгоценности - Джоанна Кингсли"

– И конечно, он рассказал мне о том восхитительном фокусе с бриллиантом. У него при этом горели глаза, и я поняла, что Марсель хорошо помнит тот вечер.

Двери лифта раскрылись, и Андреа направилась к выходу.

– Не понимаю, на что вы намекаете, – проговорила Пет, – но между мной и Марселем ничего нет… и не было.

– Это хорошо, – улыбнулась Андреа. – Но знай: если бы ты не справлялась с работой так хорошо, я бы давно избавилась от тебя. И учти: ты навсегда останешься в этой должности.

Не попрощавшись, она направилась к ожидавшему ее «роллс-ройсу».

Пет, изумленно посмотрев ей вслед, направилась к Рокфеллер-центру.

Через десять минут она уже была возле статуи атланта, где договорилась встретиться с Чарли. Замерзнув от холодного ноябрьского ветра, Чарли переминался с ноги на ногу и хлопал в ладоши.

– Что-то случилось? У тебя встревоженный вид.

– Ничего серьезного, – ответила Пет.

– Неприятности с матерью?

Пет покачала головой, и Чарли понял, что она не хочет дальнейших расспросов.

– Позволь старине Чарли успокоить тебя. Немного вина, ужин, а потом, может быть…

– Прости, Чарли. Я так отвратительно себя чувствую, что хочу только добраться до дома, постоять под горячим душем и забраться под одеяло.

– Эй, похоже, тебя нельзя сегодня оставлять одну. Идем ко мне, и ты сделаешь все, что собиралась: примешь ванну и потом залезешь ко мне…

– Нет, Чарли.

Сейчас у нее не было сил противостоять его попыткам возродить их прежние романтические отношения. Последний раз Пет спала с ним год назад и больше не хотела близости, хотя очень ценила его как друга и знала, что он тоже дорожит их дружбой.

За последние годы жизнь Чарли, радикально изменилась, ибо его «шедевры» стали продаваться. Последовав совету владелицы галереи Луизы Рейне, он поднял цены на свои работы и старался завоевать известность.

«Произведения искусства создаются для продажи», – сказала Луиза Чарли, и он начал посещать все вечеринки, выставки и самые скандальные клубы. Его имя начало появляться в газетах, он замелькал на телевидении, Чарли окружили поклонники и поклонницы. Он проводил время с молодыми моделями, писателями, актрисами. Совет Луизы очень помог ему. Недавно он продал свою картину за двадцать тысяч долларов. Но Пет признался, что его жизнь – это сделка с дьяволом. Чарли считал, что его работы пользуются спросом, потому что он сам стал товаром.

Пет предложила ему пройтись по Пятой авеню.

– Хочешь поговорить? – спросил он наконец.

– Боюсь, этот разговор приведет меня к мысли, что я тоже должна заключить свою сделку с дьяволом. Я никак не могу осуществить то, что хочу, а сегодня мне это показалось вообще неосуществимым.

– Сможешь, малышка. Нужно только начать.

– Я полагала, что уже начала. – Пет снова вспомнила слова Андреа.

До сегодняшнего дня Пет считала Андреа Скаппу умной женщиной, помогающей Марселю в работе и украшающей его жизнь. То, что Марсель остановил выбор именно на этой женщине, показало Пет, какие большие у него запросы. Она поняла, что не смогла бы удовлетворить их.

Но сегодня у Пет открылись глаза. Она увидела, что Андреа – ее заклятый враг, ревнивый и коварный, готовый на все, лишь бы помешать осуществлению планов Пет. Стоит ли оставаться в «Дюфор и Иверес»?

– Поверь мне. Пет, – продолжал Чарли. – Твое время вот-вот придет, я это шкурой чую.

– Не чуешь, а дрожишь, потому что легко одет. Он улыбнулся и взял ее за руку.

– Клянусь, Пет, ты оставишь свой след в жизни.

– Спасибо, Чарли, что веришь в меня.

– И тебе спасибо.

Они долго смотрели друг на друга. Осознав, что еще немного, и она согласится на его приглашение, Пет остановила такси и уехала.

Джозеф сидел перед камином с газетой в руках и бутылкой пива.

– Dag, liefje, – улыбнулся он. – Я думал, у тебя свидание с твоим Чарли.

– Я тебе сто раз говорила, деда, что он вовсе не мой. – Скинув ботинки, Пет опустилась в кресло.

Старик внимательно посмотрел на внучку. Он хорошо знал Пет, поэтому ее вид насторожил его.

– Что-то случилось? Ты чем-то расстроена.

– Просто устала. – Пет откинула голову и прикрыла глаза.

– Девушка в твоем возрасте не может настолько устать, чтобы не позволить красивому молодому человеку угостить ее ужином. – Джозеф вытряхнул из трубки пепел, набил ее табаком и закурил. Комната наполнилась сладковатым дымом. – Расскажешь мне, что случилось?

Пет улыбнулась:

– Не верю, что ты плохо видишь – уж слишком много замечаешь.

– Это из-за работы? Я знал, что ты не найдешь там счастья.

Джозефа оскорбило, что Пет поступила в «Дюфор и Иверес», где он пережил самое страшное унижение в своей жизни. Конечно, со временем старик смирился, тем более что Клод Иверес умер, а фирма перешла к его сыну.

– Дело не в том, где я работаю, а в том, чем занимаюсь.

– Ты должна гордиться собой, Пет. Смотри, как далеко ты продвинулась благодаря своим способностям. А сколько ты сделала для меня и… для мамы!

– У меня нет выбора, деда, разве тебе не ясно? Мы тратим все, что я зарабатываю, поэтому мне придется остаться продавщицей. Я в ловушке.

– Нет, Пет. Ты не понимаешь, что значит оказаться в ловушке. – Джозеф побледнел, а его глаза вспыхнули.

– Я завишу от людей, распоряжения которых выполняю. У меня такое ощущение, будто я постоянно страдаю от голода. Я мечтаю создавать красивые вещи. И продавать то, что сделано моими руками. Я хочу, чтобы люди всегда ждали чего-то нового от Петры д'Анжели. Но это никогда не осуществится.

– Осуществится, Пет. Чарли говорил то же самое.

Но что сделать для этого, Господи? Что сделать?

Глава 2

Осень заканчивалась.

Пет ездила к матери в клинику «Коул-Хафнер» несколько раз в месяц. Путь был неблизкий, но она старалась не пропускать ни одного воскресенья и праздника. Визиты в клинику стали непременным ритуалом, и если Пет почему-либо пропускала день, ее мучили угрызения совести.

Один взгляд на клинику внушал оптимизм и уверенность в успешных результатах лечения. В буклете, посвященном истории клиники, Пет прочитала, что особняк раньше принадлежал Элиасу Коулу, торговому магнату, который завещал его единственной дочери. Она жила здесь одна после развода с мужем-банкиром и страдала психическим расстройством, вследствие чего восемь лет назад покончила с собой. Ее дети отдали дом под клинику для душевнобольных, взяли на себя часть расходов по ее содержанию и выплачивали жалованье известному психиатру, доктору Джорджу Хафнеру.