Читать книгу "Прекрасные тела - Лора Каннингем"

— И где он сейчас? — спросила Марта.

— Вернулся в Афины, — ответила Клер.

— В Афины?

— Афины, Джорджия! — крикнула Сью Кэрол.

— Афины, Греция, — уточнила Клер.

— Греция. — Презрение, прозвучавшее в голосе Марты, вызывало в памяти прогорклое оливковое масло и подозрительное сувлаки.[68]

Даже у Джесси, обычно нелюбопытной, возник вопрос:

— Так он грек?

Нет — как выяснилось, он просто работает в Греции.

Теперь женщины расположились полукругом. Сью Кэрол устроилась на полу, сев по-турецки и обняв маленькую подушку, которую, как догадалась Джесси, она захватила из дома. Лисбет заняла место рядом с Клер и Ниной, а Джесси присела на край дивана. Марта стояла, обеими руками вцепившись в спинку старого кресла. Она все еще готовилась уйти. Джесси подумала (правда, без особой уверенности), что катастрофу можно предотвратить в одном случае: если Марта оставит их в покое, получив достаточно информации, чтобы утолить свое любопытство или утвердиться в своем предвзятом мнении. Но та, казалось, приросла к месту, прямо-таки сверля Клер взглядом. Джесси еще никогда не видела такого выражения лица — даже у Марты: ту буквально перекосило от зависти и жадного интереса. Правда, потом она спохватилась и придала лицу привычную сочувственно-неодобрительную гримасу.

Что касается почетной гостьи, то она явно получала удовольствие от происходящего. Она действительно предстала перед подругами «во всем блеске», ее веснушчатое лицо сияло в свете свечей.

— Он архитектор-реставратор, — объявила она с гордостью.

Это сообщение впечатлило даже Марту:

— Правда? Обожаю архитекторов. Это хороший знак. Надо полагать, он умен и образован, а, как известно, ребенок наследует умственные способности родителя с более высоким уровнем интеллекта.

«Да заткнись ты», — подумала Джесси. Остальные посмотрели на Марту.

— А что в этом плохого? — недоуменно спросила та, заметив взгляды подруг.

Затем последовала фраза, которую все они выучили наизусть еще много лет назад, в «Тереза-хаусе», когда Сью Кэрол представляла убойные пародии на Марту:

— Я что-то не то сказала?

Все прыснули.

— Ты опоздаешь, и Дональду придется поедать свой ужин в одиночестве, — напомнила Джесси.

— Вот дослушаю и пойду, — заявила Марта.

— Он реставрирует Акрополь, — пояснила Клер.

Джесси почувствовала, что преследовавшая ее неясная тревога улетучилась.

— Знаешь, а он мне уже нравится, — сказала она Клер.

— Отличный парень, — поддержала ее Сью Кэрол.

— Гм, художник, — пробормотала Лисбет. — Стив тоже художник.

— Да все они… художники, — буркнула Нина.

Впрочем, она сразу же пожалела, что ее интонация была такой горькой. Нина ощущала какой-то металлический привкус во рту и не могла понять: то ли это любитель экзотических чаев оставил такое послевкусие, то ли она наконец достигла желанного, хотя и странного метаболического состояния, именуемого кетозис?[69]Кулинарные ароматы вызывали у нее повышенное слюноотделение (никто не чувствует запах еды так остро, как человек, сидящий на диете). Нина ощутила себя ищейкой: из всего богатства ароматов она могла вычленить нотку какой-то отдельной приправы, например кервеля. Рассказ о бурной любовной связи, который ей предстояло услышать, тоже будил аппетит. Таким образом, урчание в Нинином животе объяснялось и голодом, и отчаянием.

«Ладно, не трави себе душу, — приказала сама себе Нина. — Судя по всему, приключение Клер закончилось благополучно».

— Он реставрирует античные вещи, — продолжала Клер. — Он может работать часами, днями, неделями, а иногда и годами, чтобы извлечь из-под обломков и возродить к жизни какую-нибудь изящную деталь.

— И когда он планирует закончить? — нетерпеливо спросила Марта.

— Но это же Акрополь — его вряд ли вообще закончат, — возразила Джесси. — Реставрация будет идти еще много лет, правда?

— Да, Акрополь — это навсегда, — мечтательно согласилась Лисбет.

— Ага, значит, долгострой, — сделала вывод Марта. — Думаю, твой реставратор сознательно тянет резину… — Она открыто перешла в нападение: — Выходит, к родам его можно не ждать?

Клер поглядела на нее.

— Я не знаю, Марта. — Она пристально смотрела на нее и говорила тихим спокойным голосом. — Не знаю, стоит ли нам встречаться вновь. Возможно, наши чувства изменятся. Все это так загадочно. У нас была потрясающая ночь…

— Всего одна? — в голосе Марты звучало такое разочарование, как будто у Клер все было даже хуже, чем она, Марта, могла предполагать.

— Зато какая!

Клер просияла. Стоит ли ей в подробностях рассказывать им о той ночи — о Ночи Ночей? Она еще никогда не говорила о ней вслух, но про себя уже тысячу раз ее вспоминала. О да, это была ее лучшая ночь — воистину, Ночь Ночей.

Перед тем как начать повествование, Клер решила слегка помучить подруг:

— Мы так выдохлись, что наутро у нас было одно желание — бежать друг от друга куда глаза глядят. А какие у нас на бедрах были ожоги от ковра…

— Ожоги от ковра? — не поняла Марта.

— Это бывает, когда люди занимаются любовью на ковре, — пояснила Нина.

Марта захлопала ресницами, силясь представить себе, как это может быть.

— Иногда после такой близости лучше просто разойтись.

— Конечно — такая страсть… — понимающе прошептала Лисбет. — Вы были единым целым и испугались, что в этом единении потеряете самих себя.

«О да, — мысленно согласилась Джесси. — Можно потерять себя, можно совсем исчезнуть…» Она быстро взглянула на плиту, чтобы разглядеть время на таймере. Без десяти восемь. Джесси показалось, что все ее внутренние органы напряглись в неистовом ожидании звонка.

— Эй, — напомнила о себе Сью Кэрол.

Она сидела на полу, привалившись к дивану, и, как заметила Джесси, все время пила (она завладела одной из бутылок шираза, предназначенных для обеда, и поставила ее возле себя). «Надо проследить, — сказала себе Джесси, — чтобы она не назюзюкалась». А Сью Кэрол действительно наполняла свой бокал каждую минуту, что могло привести к непредсказуемым последствиям: перебрав, она вела себя довольно странно. С другой — практической — стороны, Джесси беспокоилась, что хорошего вина просто не хватит, если подруга и дальше не сбавит темп.