Читать книгу "Тайная жизнь непутевой мамочки - Фиона Нилл"

В тот вечер после окончания программы мы все напились больше обычного. Были затруднения в подаче материала из США, и ведущему программы в течение тридцати секунд пришлось импровизировать, пока мы налаживали связь. В студии находился Иан Дункан Смит[64], отвечая на вопросы о Сребренице, а он всегда любил подолгу оставаться после шоу, принимая участие в попойке в Зеленой комнате. Я же испытывала облегчение оттого, что я снова нахожусь в Лондоне, что собираюсь через четыре месяца выйти замуж, и мне нужно было найти что-то подходящее из одежды.

— Можно мне поехать вместе с тобой? — спросил этот мой коллега. Вероятно, я колебалась, потому что он добавил: — Я сяду на переднее сиденье, на случай, вдруг ты не сможешь устоять.

Я улыбнулась. Почему-то эта скрытая легализация факта успокоила меня. Он сделал перспективу абсурдной. И сел на заднее сиденье.

Мы ехали по темным улицам Шеперд-Буша, по направлению к моей квартире. Еще до того, как мы добрались до Аксбридж-роуд, его рука подкралась к моей руке, и он стал нежно гладить ее своим средним пальцем. Я знала, что мне следовало бы отодвинуться от него, но каждое нервное окончание тыльной стороны моей руки страстно требовало дальнейшего внимания, а моя сила воли совершенно ослабела, пока я не почувствовала, что время остановилось.

— Поехали ко мне, Люси, — прошептал он в самое ухо.

— А как же твоя жена? — услышала я свой голос.

— Ее сейчас нет, — ответил он. И мы начали целоваться, тиская друг друга на заднем сиденье, как подростки; его колено оказалось между моих ног, а его рука у меня в брюках, даже еще глубже. Я попыталась оттолкнуть его, заметив, что водитель такси с удовольствием наблюдает в зеркало за происходящим. Но устоять было невозможно, и я позволила себе насладиться этим моментом.

— Меняем направление? — спросил шофер с сильным акцентом: босниец или серб.

— Да, — ответила я, называя по памяти его адрес. И мы провели эту ночь вместе. Вскоре после этого он написал свой первый сценарий фильма и ушел из «Вечерних новостей». Я успокоилась. Он обещал поддерживать связь, но я знала, что этого не будет, и много лет мы не виделись. Опасность памяти о хорошем сексе в том, что, как и в любимом ресторане, здесь всегда есть искушение вернуться и попробовать снова то же самое блюдо, чтобы посмотреть, естьли возможность его усовершенствовать. Если бы Марк узнал об этом, он, возможно, больше бы сомневался относительно моего статуса как полевки прерии.

Поэтому, когда Роберт Басс протягивает руку и дотрагивается до моих бровей, мне становится интересно, что произойдет дальше. По счастью, брови не являются достаточно эрогенной зоной, а кроме того, он слишком уж внимательно вглядывается в мое лицо. Здесь теория Марка о визуальном контакте не срабатывает, думаю я с облегчением.

— Забудьте о Люси Суини, это Денис Хили[65], — удивленно произносит он.

Я нагибаюсь, чтобы посмотреть на себя в боковое зеркальце стоящего поблизости автомобиля. Мои брови больше не имеют бледного оттенка. Они возродились вновь в виде лохматых черных гусениц. По моему лицу сбегают вниз соленые полоски краски вперемешку с потом. Как это будет реагировать с перекисью водорода? Останутся ли на лице полосы? Я представляю себе девушку в аптеке, с жадностью читающую заметку обо мне под названием «Эксперимент с окрашиванием в домашних условиях сделал меня похожей на тигра». Я в отчаянии тру брови, но от этого они выглядят еще более дикими и независимыми. Моя рука в черной краске.

— Определенно более южное направление. Думаю, джунгли Борнео, — чудесно произносит Роберт Басс.

Наша привлекательная мамочка переходит дорогу, чтобы поприветствовать нас. Подойдя поближе, она останавливается как вкопанная, замерев на месте с поднятыми руками.

— Мне нужно отбелить их, — говорю я в отчаянии.

— Я бы не стал этого делать, — говорит Роберт Басс. — Иначе вы будете выглядеть как леопард. Или лев-альбинос, или…

— Я представляю картинку, — прерываю я его.

— Больше никаких доморощенных решений, Люси, — говорит Само Совершенство, беря ситуацию под свой контроль. — Вспомни 1930-е. Вспомни юбку-карандаш. Подумай о Ролане Мюре[66]и Скарлетт Йоханссон. Подумай, что элегантность — это новое качество богемы. — Роберт Басс слушает, сгорая от любопытства. — Подумай о Марлен Дитрих и тоненьких дугообразных бровях. Мы сделаем их при помощи моей скромной домашней машинки. Она сделает из тебя Фиону Брюс. Я тебя жду на следующей неделе.

Роберт Басс и Само Совершенство защищают меня с флангов, пока мы идем в школу, а их почтенные отпрыски идут на пару шагов сзади, как преторианская гвардия. Они встречают ошеломленные взгляды и покровительственные улыбки. Я должна буду пересмотреть свое отношение к привлекательной мамочке. Несмотря на естественную тягу к особям своего биологического вида, в кризисной ситуации она проявляет правильные инстинкты.

Подойдя к толпе родителей, ожидающих своих первоклашек, мы чувствуем в воздухе волнение. К счастью, оно не имеет отношения к моим бровям. Обычно к этому времени родители уже покидают школу.

— Что происходит? — шепотом спрашиваю я привлекательную мамочку. — Все опоздали?

— А разве вы не слышали? — говорит она, заговорщицки понизив голос. — Среди нас появилась знаменитость. Все ищут предлог, чтобы тут задержаться.

Как только январь стал холодным и серым, Знаменитый Папа присоединился к классу Джо. Точнее, его сын. Я не могу раскрыть настоящее имя Знаменитого Папы из страха воодушевить папарацци начать скрываться в засаде у школьных ворот. Достаточно сказать, что он американский актер, печальный и задумчивый, типа «секс в лифте», мужчина и, если верить желтой прессе, скандально известный волокита, несмотря на наличие третьей жены.

— Я предвижу детские праздники, включая домашнее кино, бассейны внутри дома и снаружи, шанс пообщаться с богатыми и знаменитыми, в как бы случайно надетом платье «Исса», — говорит Само Совершенство. Я мгновенно проникаюсь сочувствием к Сыну Знаменитости: он всегда будет жить под сенью своих родителей и, даже если сумеет преодолеть эту неприятность, никогда не почувствует, что сделал это по собственной инициативе.

Феромоны парят над детской площадкой. Я замечаю, что привлекательная мамочка избавилась от всех ограничителей. В руке она держит белую сумку «Хлоэ Паддингтон», на ней пальто из искусственного меха в стиле рок-чик-фэшн.

Должна признаться, что я не узнаю с первого взгляда Знаменитого Папу, потому что он выглядит совсем не так, как на фотографиях, которые я видела в журналах. К тому же на мне только одна контактная линза. Смазанная сцена разворачивается приблизительно следующим образом.