Читать книгу "Речная нимфа - Элейн Кроуфорд"

— Спокойной ночи, любовь моя, — произнесла она тихо.

К ее удивлению, на лице Пирса появилось суровое выражение, он сдвинул брови и повернулся на спину, потянув на себя покрывало. Что-то случилось, но Жоржетта была слишком сонной и удовлетворенной, чтобы размышлять над этим. Возможно, ей просто почудилось, решила девушка. Так или иначе, он укрыл их обоих и снова притянул ее к себе.

— Спокойной ночи, милая. До завтра.

Засыпая, Жоржетта подумала о том, как же это все-таки хорошо — быть замужем за любимым человеком. Как хорошо, когда и он любит. Любить… что может быть прекраснее?

Ей показалось, что она слышит что-то. Что? «Люблю тебя»?

Она уснула в полной уверенности, что слышала именно эти слова.

Глава 21

Пирс распростерся на постели рядом с женой. Он был совершенно опустошен, но не возражал, так как причина была самая приятная: большую часть дня они с Ласточкой не покидали каюты, снова и снова занимаясь любовью. Лишь на короткое время — в обед — он покинул ее, чтобы принести поднос с едой на двоих, да и то сделал это лишь потому, что оба нагуляли изрядный аппетит.

День выдался прохладным, свежий ветерок то и дело врывался в распахнутое окно сквозь щели ставней и обвевал разгоряченное, влажное тело.

Бросив взгляд в ту сторону, Пирс заметил, что свет дня меркнет.

— Должно быть, шесть уже пробило, — сказал он Ласточке, поглаживая ее живот загорелой рукой, особенно темной на фоне шелковистой белой кожи. — Скоро мы будем в Сакраменто, милая.

Выразительный рот Ласточки приоткрылся в улыбке, она закинула руки за голову и потянулась всем телом. Внезапно она засмеялась, заставив Пирса вздрогнуть. Ее настроение было так переменчиво и полно сюрпризов, что он никогда не мог даже предположить причин ее неожиданной веселости.

— Что тебя так насмешило?

— Ничего. — Ласточка прикрыла рот ладонью.

— Ты можешь сказать мне все, правда!

— Мне смешно… — Она снова хихикнула, потом справилась с собой и продолжила: — Мне смешно то, какой дурочкой я была.

— Это ты о чем?

— Ну… — Она помедлила. — Вот скажи, ты ведь знаешь, как совокупляются животные? Я думала, у людей это происходит точно так же!

Это замечание вызвало в памяти Пирса волнующие образы, но он подавил желание сказать, что это в принципе возможно, так как не знал, что имеет в виду его жена.

— А именно? — поощрил он.

— Ну, например, собаки. Когда все заканчивается, кобель просто отряхивается и идет себе восвояси.

— Ну и что же?

Ласточка опустила взгляд и прижалась теснее. Пирс расценил это как попытку скрыть смущение.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — прошептала она, наматывая на мизинец колечко волос на его груди.

— Нет, не знаю.

— Ладно, я скажу, — вздохнула она. — Сегодня мы занимались любовью не один раз, а несколько. Я… я просто не знала, что это возможно! Теперь-то я понимаю, почему у молодоженов такой довольный вид!

— Я рад, что сумел тебя просветить, — сказал Пирс с усмешкой и обнял ее крепче. — Мое единственное желание — доставлять тебе радость.

— Тогда скажи, почему ночью ты сделал это только однажды?

С минуту он не знал, как ответить, потом пожал плечами и поцеловал жену в лоб.

— Наверное, потому, что ты пожелала мне спокойной ночи. Я подумал, что ты утомлена, и не хотел быть навязчивым.

Зазвонил корабельный колокол. Это был настойчивый, продолжительный звук, и гвалт на верхней палубе вскоре возрос. Пирс уселся, свесив ноги с койки.

— Пожалуй, нам нужно привести себя в порядок — скоро пристанем.

Ласточка тоже села, обвив его ногами за талию. Ее соски, словно дразня, прижались к его спине.

— Так сразу и одеваться? — сказала она ему на ухо.

Пирс ничего не имел против такой ненасытности, но время и в самом деле диктовало свои условия.

— Увы, милая.

— Не думаю, чтобы эконом явился освобождать каюту.

— Это вполне возможно. Как только пассажиры покинут пароход, его поставят на разгрузку. Потом прибудет новая партия груза, начнется уборка, так как с рассветом судно отправится в обратный путь.

— Вот и хорошо! Мы можем оплатить обратную дорогу и вообще не покидать парохода.

Пирс вдруг понял, что Ласточка всерьез рассчитывает вернуться назад на «Сенаторе».

— Послушай, — начал он рассудительным, терпеливым тоном, — я думал, мы договорились. Нужно вернуть Пегаса и проследить, чтобы Блэквелла наказали за воровство.

— Как?! — воскликнула Ласточка, отшатываясь. — Ты же только что сказал, что твое единственное желание — доставлять мне радость, и я подумала… Нам нужно скорее найти папу! После всего, что он натворил, если еще окажется, что я исчезла, я просто не знаю, что он предпримет!

— Ты что же, собираешься нянчиться с ним до глубокой старости? — удивился Пирс и попытался взять ее за руку. — Кто из вас родитель, он или ты? И потом, разве ты не послала ему несколько писем? Хоть одно из них да должно попасть ему в руки. Помню, ты писала, что вышла замуж и что о тебе теперь есть кому позаботиться. Словом, ему ни к чему тревожиться о тебе, а тебе — о нем.

Ласточка вырвала руку и соскочила с постели. На ее лице не было теперь и следа недавней безмятежности. Схватив кружевные панталоны, она начала поспешно одеваться.

— Как я могу быть уверена, что он получил хоть одно из моих писем? Он не найдет меня и подумает… словом, надо немедленно возвращаться!

— Об этом не может быть и речи, — отрезал Пирс, вставая.

— Это потому, что ты никогда не любил своего собственного отца! Тебе просто не понять, что такая любовь возможна! Я возвращаюсь, а ты поступай как хочешь!

Во время перепалки Пирс начал чувствовать себя нелепо без одежды и тоже принялся одеваться.

— Я вложил столько сил и средств в погоню за твоим отцом, что с меня хватит. Он того не стоит.

— Что? Мой отец нестоящий? Да он в тысячу раз более стоящий, чем любой шулер!

— Ну, конечно! — процедил Пирс, впадая в ярость при этом осточертевшем ему обвинении. — Шулера по крайней мере не лезут в чужие сейфы и в чужие стойла! И не лгут на каждом слове!

Он чувствовал себя преданным, так как внезапно заподозрил, что Ласточка снова обвела его вокруг пальца, на этот раз с помощью постели.

— И вот еще что, — добавил он, не в силах сдержаться, — шулера не служат подстилкой для тех, кого хотят облапошить!

Раздался звук пощечины. Пирс инстинктивно занес кулак, но при всей ярости не мог поднять руку на мать своего будущего ребенка, будь она даже исчадием ада.