Читать книгу "Встретимся в полночь - Жаклин Нейвин"

Она начала очень спокойно, проговорив все то, что полагается говорить матери. Это было в порядке вещей. Все это Рафаэль знал и без нее – как она переживала, узнав о дуэли, как волнуется о его здоровье, но надеется, что он выздоровеет, – но все это его не очень-то волновало.

Потом тон ее изменился. Поначалу слегка. Маркиза сказала, что когда она получила сообщение о его ранении, какое-то время не было известно, выживет ли он, она вдруг словно прозрела. Виолетта начала говорить так, как никогда еще не говорила с сыном, и… заплакала. Не тем театральным плачем, который у него всегда ассоциировался с ее эмоциональными всплесками. На этот раз она совершенно утратила контроль над собой. Глаза у нее распухли, щеки пошли пятнами. Нос покраснел, ей потребовался носовой платок, и ему пришлось дать ей свой, потому что своего она не могла найти. Хотя Рафаэлю хотелось посмеяться над этим представлением, он против воли был очарован, слушая, как она говорит о своей слабости, своих ошибках и сожалениях. Мать призналась, как она жалеет, что отняла у него отца, поддавшись мгновенному порыву и высказавшись с ненужной откровенностью. Всего вероятнее, он все же сын Марке. Если бы она сохранила свою тайну про себя, она не разорвала бы их связи.

Она именно так и выразилась – она не разорвала бы их связи. Впервые Рафаэль слышал, чтобы его мать брала на себя ответственность за что-то. Похоже, она говорила искренне. Рафаэль отметил это с некоторым замешательством.

Он никогда не думал, что его мать страдает из-за того, что он считал лишь своей личной потерей.

Старые демоны ожили, беспокойно забормотали, что мать откровенничает с какой-то целью. Цинизм потлел немного, вспыхнул и погас. По какой-то причине звери, живущие в его душе, не подняли своих голов.

Приезд сюда ничего не даст ей. Ему от нее ничего не нужно, так что она не сможет использовать его никоим образом, и он не понимал, что она приобретет, получив его прощение.

Излив свои чувства, Виолетта зашмыгала носом, пытаясь взять себя в руки. Рафаэль прервал молчание, предложив:

– Я налью вам мадеры.

И услышал, что голос у него звучит гораздо мягче, чем ему хотелось.

Виолетта посмотрела на него, заморгала и нерешительно улыбнулась:

– Спасибо.

Однажды в чайной лавке городка Джулия столкнулась с миссис Пивенстовер – Евлалией, как та поправила ее с мягким упреком. Эта леди была в нервном возбуждении – приближался танцевальный вечер, который устраивался здесь. Она настаивала, чтобы Джулия посетила его и познакомилась с остальными выдающимися обитателями здешних мест.

– К сожалению, это невозможно, – ответила Джулия, улыбнувшись. – Вы знаете, мой муж нездоров. А за приглашение спасибо.

– Конечно, дорогая, но в деревне мы гораздо более снисходительны, чем в городе. Вам не к чему сидеть дома. И он, конечно же, не станет возражать. Я уверена, что он отпустит вас на пару часов.

Джулия с тоской подумала, что Рафаэль не задумываясь отпустил бы ее и на гораздо больший срок.

– Наверное.

– Я бы сказала, что вам следует почаще ходить куда-нибудь. Ваш дом… он не очень-то веселый, дорогая моя. Я не хочу вас обидеть.

– Дом просто ужасен.

– Вот именно. Вы еще молоды, и вам не повредит, если вы будете иногда бывать в обществе. Если я оповещу всех, что вы придете, билетов будет продано больше. Да, говорила ли я вам, что деньги от продажи билетов пойдут на дом квакеров? Они идут на нужды молодых женщин, живущих в этом доме.

Заинтересованная, Джулия подалась вперед.

– Вы не сказали, что это благотворительный вечер. Я с удовольствием помогу.

Это начинание окрылило Джулию. По дороге домой она строила разные планы. Рафаэль великодушно предложил ей пользоваться деньгами. Значительную сумму он хранил в сейфе в библиотеке. Он сказал ей, что она может просто брать оттуда, сколько ей нужно, только оставляя записку, сколько она взяла, для его расчетов. Пока что она брала из этих денег совсем немного, даже если учесть, что на обновление дома ушла некоторая сумма. В голове Джулии возникали разные варианты. Она любила делать пожертвования, коль скоро эти деньги шли на благотворительные цели.

Вечером за ужином она заговорила о своих идеях с графиней и матерью Рафаэля.

– Мне кажется, это довольно интересно, – сказала маркиза.

Голос ее звучал равнодушно. И вид у нее был совершенно не заинтересованный.

С самого начала их знакомства Джулия поняла, что у нее нет ничего общего со свекровью. Враждебности между ними не было, но не было и ничего, что могло бы стать основой для дружбы.

– А что, Рафаэль ужинает? – рокочущим голосом спросила графиня. – Если он считает неудобным есть вместе с нами, я хочу хотя бы быть уверенной, что он питается чем-то, кроме виски.

– Да, он ест, – сказала маркиза, не поднимая глаз.

Она отрезала кусочек мяса у себя на тарелке. Как правило, Виолетта пила чай в библиотеке вместе с сыном. Джулии казалось удивительным, что тот терпит ее присутствие. И еще она немного ревновала. Сама она видела мужа по утрам, только если заставляла себя присутствовать при массаже. Когда же она проделывала упражнения с его ногами, они вообще не разговаривали.

– Ну ладно, проследи, чтобы он ел что-то кроме конфет и джема с хлебом, хорошо, Виолетта? Если уж ты – единственная, кого он допускает до себя, значит, это твое дело.

Графиня говорила повелительным голосом, но это не помогало ей скрыть тревогу. Она держалась от Рафаэля на расстоянии, но когда они случайно встречались, на лице у нее неизменно появлялось выражение, очень походившее на тоску. Джулия всегда отворачивалась, видя это. Она очень хорошо понимала чувства графини.

Чтобы внести разнообразие в разговор, Джулия рассказала о танцевальном вечере, который намечался на начало года.

– О, я скорее всего вернусь к тому времени домой, – беззаботно сказала Виолетта. – Но я считаю, дорогая, что вам следует пойти. А вы, мама, будете сопровождать ее?

– Виолетта, я еду в Инвернесс с Хендриксами. Ты же знаешь, мы всегда проводим февраль в Шотландии. Отдыхаем в блаженном покое перед тем, как ринуться в Лондон на очередной сезон.

Присутствие маркизы не вызывало у Джулии никаких возражений, но все же она почувствовала облегчение, узнав, что та вскоре уезжает. Но вот отъезд графини ее огорчил. Ей нужно было чем-то заняться, чтобы не сойти с ума, когда дамы уедут, и она снова останется одна с Рафаэлем. Она сказала задумчиво:

– Пожалуй, я займусь этим домом квакеров, который меня приглашают посетить. Наверное, будет хорошо, если деньги Фонвийе пойдут на оказание помощи несчастным.

Джулия не хотела сказать ничего обидного. Но едва слова эти были произнесены, она встревожилась. На лице графини была улыбка, у маркизы улыбки не было.