Читать книгу "Дорога любви - Эйна Ли"

Это прозвучало отнюдь не как вопрос, и она почувствовала себя продажной девкой: получилось, что именно в этой роли она пришла купить его прощение. Да, она желала его с того момента, как вошла в комнату, но он не должен был ей об этом говорить.

Роури попыталась высвободиться:

– Убери руки. – Она холодно взглянула ему в глаза. В какое дурацкое положение она попала! – Я всегда буду делать то, что хочу, как ты делаешь то, что ты хочешь.

Томас почувствовал, что лошадка с ранчо снова понеслась, не разбирая дороги. «Черт побери, ты же моя жена. Пора бы понять это, а не вести себя как избалованная дочка Т. Дж. Коллахена».

Он сжал пальцами ее мягкое плечо.

– Так зачем ты сюда пришла? Сколько мне терпеть твое детское упрямство? – Не понимая, что делает, он с такой силой сжал ее плечо, что ей на миг показалось, что кость сейчас хрустнет.

– Ну, я изменила свое решение. Пусти, Томас. Он слегка ослабил пальцы. В его глазах рос гнев.

– Изменила решение? Теперь ты снова «маленькая девочка своего папочки»? С мужем ты уже не хочешь иметь дело? Супружество тебе надоело? Когда-то ты этим очень увлекалась.

Томас с силой прижался к ее губам. Она резко отвернула голову и некоторое время смотрела в сторону, затем осторожно повернулась к нему, боясь встретиться с ним глазами. Потом все-таки взглянула на него: он был спокоен, только глаза сверкали гневом.

Он снова приблизил к ней лицо, она тут же отвернулась. Он попытался поймать ее рот силой, но она не далась.

– Черт побери, Роури, я от тебя не отстану, пока не сделаю этого. – Он с силой привлек ее к себе одной рукой, а другой обхватил за голову так крепко, что она не могла больше увернуться.

Она сопротивлялась, стараясь, чтобы его язык не проник ей в рот, однако это его не остановило. Он поцеловал ее с такой страстью, что она внезапно загорелась и, забыв обо всем, раскрыла губы. Его язык немедленно вторгся ей в рот. Этот горячий поцелуй означал признание того, что она его собственность.

Наклонившись к ее шее, он стал легонько покусывать кожу – все ниже и ниже. Каждое такое покусывание отзывалось приятными ощущениями во всем ее теле, и она снова предприняла попытку освободиться. Она чувствовала, что независимо от ее воли в ней растет желание – от силы его рук, от мужского запаха его кожи, от его тепла, от приятной тяжести его тела. Это желание стремительно уносило последнюю ее волю к сопротивлению. Тут она почувствовала, как напряглась его плоть, и забилась в панике.

– Отпусти, отпусти, – зарыдала она. – Ты думаешь, я недостаточно корю себя за то, что сделала? – И она снова рванулась из его рук.

Он вдруг отстранился, и она подумала, что он ее отпустил, но это оказалось не так. Он лишь отступил на шаг, продолжая держать ее в своих руках. В его глазах она увидела горечь и обиду.

– Если ты действительно не хочешь, чтобы я тебя касался, Роури, я не буду.

Но она не хотела, чтобы он ее отпускал. Все ее сердце было занято только им. И она знала, что он любит только ее. Что ей теперь делать? Как вернуть то, что уже, может, утрачено?

Она посмотрела в его карие глаза, наполненные болью, и ее губы дрогнули:

– Мне надо было сказать это в тот момент, когда я вошла: я очень жалею, что так себя вела. Я люблю тебя, Томас.

Это признание его обезоружило. Гнев моментально исчез. Именно это он и хотел услышать – признание, что их любви угрожали именно ее действия, а не ее отца.

Он мягко обнял ее.

– О Боже, дорогая моя, как я люблю тебя, – прошептал он. – Мне так тебя не хватало. – И он обрушил на ее лицо град поцелуев. Затем его рот накрыл ее слабо раздвинувшиеся губы, и язык проник в ее рот.

Со вздохом облегчения она закинула руки ему на шею. Он не отрывался от нее, и она почувствовала такой прилив желания, что даже испугалась.

Он оторвался от нее и заглянул в ее глаза. В этом взгляде все еще читалось недоверие.

– Я люблю тебя, Томас, – прошептала она. – Ты когда-нибудь простишь меня?

Но ее признание в любви принесло ей прощение.

Он медленно и осторожно спустил с нее платье. Роури замерла у стены – стройная, высокая, подобная изысканной алебастровой статуэтке, вырезанной опытным мастером. Его глаза завороженно впитывали это зрелище: твердые округлости груди, плавные изгибы бедер, нежность кожи.

– Ты совершенство, – произнес он пересохшими губами.

– Это мнение врача, доктор Грэхем? – попыталась она улыбнуться, протягивая к нему свои руки.

Но он не хотел отрываться от этой упоительной картины и, перехватив ее руки, прижал их к стене у нее над головой.

– Нет. Мнение мужа, восхищенного своей женой. Восхищение мужчины женщиной. – От вибраций его голоса, полного изумления и любви, по ее позвоночнику пробежала теплая волна.

Его руки скользнули по шелку ее кожи, накрыв грудь. Большой палец стал играть с соском, язык вторгся ей в рот.

– Томас, – только и прошептала она, когда он оторвался от ее губ, чтобы начать поглаживать языком пик ее груди. Чувство наслаждения охватило ее тело, унося прочь все прошлые тревоги.

Мысли о том, что совсем недавно их любовь могла исчезнуть, делали каждое прикосновение, каждый вздох еще дороже, придавали им особую нежность, делали наслаждение много сильнее.

Ее тело задрожало. Бессвязным шепотом она просила его остановиться и молилась, чтобы он не делал этого. Он обхватил ладонями ее талию и упал на колени. Каждое прикосновение его языка посылало мощный импульс по всему ее телу.

– О Боже, нет, Томас. О, нет, – выкрикнула она, сжимая его плечи, когда его рот приблизился к самому чувствительному ее месту. Повинуясь инстинкту, она развела бедра. – Я люблю тебя, Томас, я люблю тебя, – в беспамятстве выкрикнула она, прижимая к себе его черноволосую голову. На миг у нее мелькнула мысль попытаться сдержаться, но она не смогла и, издав крик, содрогнулась от небывало острых ощущений.

Когда он поднялся, она шептала его имя, опустошенная и обессиленная.

– Роури. Моя прекрасная, прекрасная Роури, – шептал он голосом, полным любви, покрывая ее быстрыми, теплыми, влажными поцелуями.

Роури хотела только одного на свете – его, но его рук и поцелуев ей уже не хватало – она хотела, чтобы он в нее вошел. Страсть полыхала не только в ней, она опаляла и Томаса. Сжав в объятиях, он поднял ее и, откинув одеяло, осторожно положил на кровать.

Она достаточно долго позволяла ему пожирать себя глазами, теперь и она может снять полотенце с его бедер. Увидев, как восстала его плоть, она почувствовала бешеный стук сердца. Ее губы дрогнули в улыбке:

– Видишь, Томас, с тобой я становлюсь совсем бесстыдной. – И она отшвырнула полотенце прямо на пол.

– И это мне очень нравится в тебе. – Ответил он. И этот голос, ласковый, с мягким акцентом, тоже подействовал на нее возбуждающе.