Читать книгу "Лунный камень мадам Ленорман - Екатерина Лесина"

– Предлагаешь последовать совету?

– Предлагаю спуститься к ужину. Я объявлю о нашей помолвке…

…Которая спутает все планы убийце.

– …и о том, что свадьба состоится на следующей неделе. – Мефодий потер переносицу. – И что в связи с подготовкой мы все завтра покинем остров. В конце концов, здесь небезопасно жить.

– Ты речь репетируешь?

– Вроде того, – он усмехнулся. – Я все думаю, кто… если Стася, тогда логично, что она сначала убрала Кирилла. Грета с Софкой ее бы к деньгам не подпустили. С другой стороны, не будь завещания, Грета отгрызла бы свою половину у Софки, а целое – всегда больше половины.

– Логично. – Машка присела на край дивана. – Тогда ей и Стася будет мешать…

– Или Стасе – Софья. Как мне все это… извини. Ночевать будешь здесь. И вообще, постарайся от меня не отходить.

– Думаешь…

– Не знаю, в теории, пока ты остаешься невестой, тебе ничего не угрожает. Невеста – не жена, прав у нее нет, это любой суд признает. Но на всякий случай…

Он протянул руку, и Машка вложила пальцы в его ладонь. Теплая какая. И надежная. И наверное, Галка опять обозвала бы ее дурой, а саму их затею – чистой воды безумием, но Машка верит Мефодию.

– А ты… не боишься? – она посмотрела ему в глаза.

– Боюсь. Но страх это на самом деле ерунда… главное, чтобы получилось. А то ведь как-то не тянет меня в мир иной!

И это его нежелание Машка всецело разделяла.

Ужин.

И Мефодий понял, что почти готов отступить. В конце концов, нельзя подставлять другого человека, тем более настолько доверчивого, как эта девчушка. Сидит на диване, забралась с ногами, скинув замшевые тонкие ботиночки. А под ботиночками обнаружились полосатые носки, полоска лиловая, полоска розовая, красота неимоверная.

– Тебе не обязательно участвовать в этом.

Машка, оторвав взгляд от книги – книга была толстой, внушительного вида, – возразила:

– Обязательно.

– Почему?

– Потому что иначе ты его… ну или ее, я про убийцу, не поймаешь. И она… ну или он, подождет некоторое время, а потом…

Будет еще одна бутылка коньяка, вот только док звонил, свой, проверенный человек, который утверждал, что в коньяке, помимо коньяка, ничего не обнаружено. И это обстоятельство крайне Мефодия угнетало. Выходит, отрава была не в коньяке.

А где?

В графине с водой, внезапно опустевшем?

В утреннем кофе?

В чае, который пили из термоса, но пили все, а плохо стало лишь мальчишке? Но док уверяет, что это-то вполне объяснимо, что мальчишка в том возрасте, когда организм реагирует порой резко, неадекватно, тем более, если он отраву коньяком запил, но… слишком зыбко.

Недоказуемо.

И злость разбирает. Эта злость мешает сосредоточиться на мыслях. Мефодий, вскочив, ходит по комнате. Садится. И вновь вскакивает. Останавливается у зеркала, а в зеркале отражается Машка.

– Ты знаешь, что Стася охотится за камнем? – Машка закрыла книгу, сунув меж страниц палец.

– Каким?

Она про камень не говорила. Впрочем, Мефодий подозревал, что ему вообще не спешили рассказывать все. И за это отсутствие откровенности нельзя было винить.

– Око Судьбы, – поерзав, Машка поскребла стопу. – В этом доме умерла известная провидица, и… мне про нее дали почитать.

Книгу она отложила.

– Она всем лгала, что получила камень из рук мадам Ленорман, но еще тетя Маша, это подруга сестры, она в городском архиве работает и тоже пыталась камень найти, давно уже… я путано рассказываю?

Путано. Но главное, сам звук ее голоса успокаивает.

– Тетя Маша втайне надеется музей открыть, она и собирает информацию про знаменитых людей, кто приезжал, кто останавливался. У нее вряд ли получится, но Галка считает, что тут главное не результат, что ей просто интересно. А это ведь неплохо, когда человеку просто интересно?

– Неплохо, – согласился Мефодий, который представления не имел ни о какой тете Маше.

– Вот, и дом этот ее заинтересовал… в общем, она и выяснила, что здесь мадам Евгения жила. На самом деле она никакая не мадам. Жена унтер-офицера, и… во Францию она не выезжала, а мадам Ленорман никогда не была в России. И получается, что провидица никак не могла передать камень Евгении.

Машка вздохнула и пошевелила пальцами.

– Скорее всего, камень попал к ней через третьи руки…

– Какой камень?

Машка удивленно приподняла брови, потом спохватилась.

– Око Судьбы. Лунный камень, который предсказывает судьбу. Ну и не только. Он вроде бы как дает возможность увидеть душу человека…

Она говорила, а Мефодий слушал и смотрел. Румянец на щеках. И пальцы, которые касаются то подбородка, то губ. Светлые бровки. И темное пятнышко родинки у левого уха, прикрытое волосами.

– И получается, – Машка замолчала ненадолго, переводя дух, – что камень скрыт на этом острове. И Стася его ищет. А тебе не сказала.

– Зачем он ей?

Лунный камень – это не алмаз, да и особой исторической ценности, насколько успел понять Мефодий, Око Судьбы не представляет. Тогда и весь смысл поисков остается загадкой.

Найдет – пусть забирает, Мефодий не станет препятствовать.

– Я думала… – Машка потерла переносицу. – Она ведь часто говорит про ауры… про собственное восприятие… и если она откроет салон… сама по себе она никто, а вот с камнем…

– Хорошая реклама.

Машка облегченно выдохнула.

Пускай и реклама. Но вряд ли салон принесет такой уж серьезный доход. Кусок наследства – куда более надежно, а главное – сразу.

Часы пробили шесть. И за окном потемнело. Честно говоря, Мефодий недолюбливал зиму именно за украденное время. Казалось, день только-только начался, а вот уже и снова вечер.

– У тебя есть во что переодеться?

Все-таки джинсы и свитерок, как бы хорошо они на Машке ни сидели, не самая лучшая одежда для задуманного представления.

– Есть.

– Показывай…

Машка примерила простенькое платьице из искусственного атласа. Темно-красное, с баской, оно было немного велико, как и белый пиджак, который она накинула на плечи.

– Не годится, – Мефодий обошел будущую невесту, убеждаясь, что и вправду не годится.

– Ну извини, – Машка тотчас вспыхнула, уши и вовсе пунцовыми сделались, в цвет платью. – Я не знала, что ты на мне жениться решишь. Вот как-то и… у меня еще костюм есть… два…

Нет, костюмы не годились. Мефодий мысленно проклял себя за недальновидность, хорошо, что кольцом озаботился. А вот шмотки…