Читать книгу "Арбайт. Широкое полотно - Евгений Попов"

— Вопрос размывается до бесконечности и заминается для ясности.

— ГОЛОС НАНКИНА. Интернет сделал мир таким маленьким, что я, находясь в городе Нанкине (Китай), могу общаться с русскими как лицом к лицу, читать текст и сразу выражать свое впечатление и думы. Вот несколько слов по поводу того, что «мир кругом постепенно погружается в мерцающее уныние»: когда в Сибири начали строить Саяно-Шушенскую ГЭС — это было где-то в начале 1970-х годов, — я учительствовал в одном захолустном городке северо-востока Китая. У нас шла еще совсем некультурная культурная революция. О материальной жизни мало говорили. Ведь люди, вооруженные правильными идеями, могут преодолеть любые материальные трудности, как тогда говорили. Когда наступала зима, температура в тех местах снижалась до 25–30 градусов ниже нуля. В магазинах продавали только бурый уголь, который горит в печи, но не греет. Поэтому дома и печь не греет. Я, как южанин, порой чувствовал себя нестерпимо плохо. В единственной комнате, которая служила моей маленькой семье и спальней, и столовой, было не то что холодно, а просто морозно. Вывешенное на ночь полотенце после умывания к утру замерзало поленом. Мечтал тогда: как хорошо было бы, если построили бы социализм и все вселились в Хрустальный дворец Чернышевского. И однажды в газете «Санькао сяоси» («Справочные информации») я читал весть, что в Советском Союзе люди пытаются построить грандиозные плотины, с помощью которых перебросят потом воды северных рек на юг. Построение этих гигантских плотин, как предсказали тогда специалисты, изменит и климат в Сибири, поднимет тамошнюю температуру на два-три градуса. Весть эта очень меня утешала тогда: в будущем, через лет десять, и ветер из Сибири будет менее суровым, не будет приносить на юг лютого мороза. Потом оказалось, что дело с климатом не так уж просто. Там, где было холодно, там и теперь по-прежнему холодно. Хорошо, что люди в России осознали во второй половине 1980-х годов, что земной шар — это не кубик Рубика, его нельзя крутить по произволу людей.

— Если бы только с климатом «непросто». С жизнью очень не просто, и чем дальше, тем сложнее. Ты и в юности не можешь понять, что будет дальше, и в старости тоже.

— Нет, нет. Это только в юности человека так часто охватывает отчаяние, что кажется — никакого «впереди» нет, когда кажется, что все остальные лучше тебя.

— Совсем недавно, отвечая на вопрос одного из своих дипломников, который интересовался, мол, что же у нас так хреново в области искусства дела обстоят, мол, может, таланты исчезли (мы говорили о современной живописи), я сказал, что беда не в отсутствии талантов, а в том, что превратно понятые возможности свободы, по которой так истосковались все, привели к появлению огромного количества говна, которое уверовало со всей силой, что оно имеет право творить. Но беда в том, что говно, возомнившее себя творцом, все равно продолжает производить говно, поскольку другого производить просто не может.

— Надеюсь, это не относится к писателю Гдову?

Глава XVIII

ВОЗРАСТ ЛЮБВИ

ВОПРОСЫ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ

1. Правда ли, что любовь к женщине — это основа всех других вариантов любви? Или это выдумка?

2. Встречались ли вам в жизни такие-сякие-эдакие самцы-производители веселые, которых женщины, как мухи, чувствуют буквально за версту? Или это тоже выдумка?

3. Знаете ли вы хотя бы одну протяжную лирическую песню мировой культуры о разделенной любви честных женщин? Или таких песен действительно не существует?

4. Глупо ли поступил Гдов, когда все-таки женился на этой девушке, а потом тут же с ней развелся? Или это был правильный поступок?

5. С чего бы это он вдруг так разволновался, когда всё случившееся быльем поросло? Или такие истории навсегда?

— А всегда волнуешься, потому что ошибочно думаешь, лучше бы я поступил по-другому.

— Да как по-другому-то? Товарища пришибить? Девку? Себя?

— «Женись — и ты раскаешься, не женись — и ты раскаешься, женись или не женись — ты все равно раскаешься». (Не то Сократ, не то Кьеркегор.)

— «По-другому» — уплыл бы матросом на танкере из Одессы в Пуэрто-Рико. Или взломал бы дверь в сельский магазин, получил «пятерку».

— Брутален Гдов, потому как «пострадал старик, пострадал».

— Одним и тем же словом «любовь» почему-то называют различные и даже взаимоисключающие вещи. Во всяком случае евангельская любовь никакого отношения к земному чувству не имеет.

— Это ведь про «таких-сяких-эдаких самцов-производителей» писал Осип Мандельштам: «…И в спальню, видя в этом толк, пускали негодяев».

— Если в песне любовь разделенная, то драматизм в ином: разлука, он или она несвободны, неравенство общественного положения, разница в возрасте и т. д.

— Если любовь в разлуке, то какая же она разделенная?

— А песни «Темная ночь», «Землянка»? Или симоновское «Жди меня»? Здесь любовь хоть и разделенная, но в разлуке.

— Это песни сослагательного наклонения. О том, какой любовь могла бы быть. Неслучайно фронтовики пародировали такие тексты:

Ты меня ждешь,

А сама с прокурором живешь.

И от этого, знаю, со мной

Ничего не случится.

— Протяжные песни про честных женщин занудные и заунывные. Частушки про блд лучше, энергичней. Про блд вообще всё весело.

— Помните, люди: Эрос земной и Эрос небесный противозаряжены.

— Гдов не так прост и тих, каковым старается выглядеть с неизвестными целями. Он не очень-то афиширует другие свои взаимоотношения с женским полом. А еще к нему подходит из низкого лексикона «волнуется с понтом».

— В советской песне был отдельный заказ на песни о счастливой и умеренной семейной любви. «Сядь со мною рядом, рассказать мне надо». «Будьте здоровы, живите богато».

— Катаев в своем «Алмазном венце» тоже утверждает, что «такие истории навсегда». У него была «синеглазка», у Олеши — «дружочек». У каждого мужика, если припомнить, остались такие «синеглазки» или «кареглазки».

— Когда одного моего друга-поэта старый поэт (женского пола) спросила в шутку, почему он такой блдн, он серьезно ответил, что он не блдн, а ЛИРИК.

— Из блд часто получаются великолепные жены, я знаю одну такую теперь уже старенькую пару. Но только все же без такого, как нынче выражаются, БЭКГРАУНДА, чтобы под носом у Гдова крутить с приятелем да еще строить из себя цлк.

— Эта история — навсегда. Что-что, а ранить человека бабы умеют, если захотят.

— Всякий блдн мнит себя лириком и твердо убежден в этом.

— Блдство — это почти партийность. Ведь и в партию не всегда по убеждениям шли, а так — «поблдовать малость».

— Однопартийная система вообще редкостное блдство… Хотя парадоксально, здесь же явная привязанность к чему-то одному, что, в общем-то, для блд не свойственно…