Читать книгу "Чистый продукт. В поисках идеального виски - Иэн Бэнкс"

Продуваемая морскими ветрами вискикурня стоит практически на окраине Уика, отделенная от центра города сеткой улиц и обрамленной деревьями площадью. Воду для производства на «Олд Пултни» (Old Pulteney) – очередной «Олд» – берут из озера Хемприггс (Loch Hempriggs). Это не единственная дистиллерия, служившая ранее еще и мукомольней, но зато у нее самый длинный в Шотландии мельничный рукав (желоб, по которому вода поступает на мельницу).

Судя по всему, посетители здесь бывают нечасто, и, возможно, именно поэтому нас приветствуют особенно тепло и искренне. Помещения в свое время были переоборудованы, и, наверное, по этой причине создается ощущение тесноты и беспорядка. Бродильный чан установлен в перегонном зале, и заторному чану, похожему на гигантскую гильзу, явно едва хватило места. У первого перегонного куба весьма странный вид: перед шеей у него имеется выпуклость, саму же шею как будто обрезали (при установке ее действительно пришлось укоротить, чтобы прошла по высоте), и по форме она напоминает слегка вытянутое ведро, из которого торчит рукав. Ко второму кубу оригинальным способом прикручен ректификатор размером с мусорное ведро – и это означает, что виски перегоняют два с половиной раза, после чего он по длиннющей трубе поступает в старинную цистерну, испускающую легкий пар.

Пока один из управляющих, Гордон, показывает мне производство, я замечаю крадущуюся среди труб темную кошку.

– Здешняя? – спрашиваю.

– Ага.

– Как зовут?

– Да просто Кошка, – отвечает он.

Ну что ж, если вспомнить, что у нас с Лэсом были две лодки, и каждую мы звали «Лодка», а еще что в детстве я держал пару хомячков, и обоих звали Хомяк, то не мне придираться.

Чуть погодя Гордон берет разливной шланг, открывает на секунду кран, подставляет руки, и на них выливается только что приготовленный виски. Затем Гордон делает несколько хлопков ладонями, вдыхает аромат и приглашает меня повторить процедуру. Умываться виски – это нечто. Аромат резкий, но приятный, в нем чувствуется сладость.

Созревший виски на вкус солоноватый, освежающий, с едва заметными нотками смолы (привнесенными, видимо, местной водой с торфяных почв). «Олд Пултни» созревает достаточно быстро: обычно его разливают в бутылки после восьмилетней выдержки. Виски двенадцатилетней выдержки – как морской воздух: бодрит и освежает, а еще в нем звучат резковатые сладкие нотки. Не помню, чтобы прежде доводилось его пробовать, но очень рад, что сейчас мне выпала такая удача. Кажется, благодаря всем этим дистиллериям – «Орд», «Клайнелиш», «Брора», «Гленморанджи» – у меня начинает развиваться вкус к виски с севера.

На обратном пути мы лихо проезжаем по крутым холмам у деревни Бéрридейл (Berriedale) – о крутизне склона можно судить по обочинам, усыпанным гравием на случай, если у грузовиков внезапно откажут тормоза, останавливаемся на привал в гостинице «Мóранджи-Хаус» (Morangie House) в Тейне, фотографируемся у дистиллерии «Бáлблэйр» (Balblair) – мне еще предстоит раздобыть бутылку здешнего виски – и делаем небольшой крюк по совершенно потрясающей трассе А836. После открытия моста в Дорнохе народ почти перестал здесь ездить, хотя это одна из лучших дорог Шотландии: широкая, как трасса категории А, и вдобавок совершенно свободная по причине низкой популярности.

На завтрак у нас копченая рыба, и по сравнению с традиционным шотландским завтраком этот можно считать полезным, а уж если сравнивать с убийцей талий шведским столом, то просто невероятно полезным. Денек снова выдался славный, и это здорово, потому что нам предстоит путь домой с остановкой ради длительной дегустации на дистиллерии, которая, по мнению многих, производит лучший виски в мире – «Макáллан».

«Макаллан». Из-за этого виски я чуть не сменил имя. Ну, почти. Году так в 1985 – 1986-м, после выхода в свет нескольких моих романов для широкого круга читателей я решил вернуться к своей первой любви – научной фантастике – и опубликовать свои работы в этом жанре. В то время издательство «Макмиллан», с которым я сотрудничал, не занималось научной фантастикой, и надо было искать другие возможности. Я решил, что было бы неплохо публиковаться под двумя разными именами, чтобы не сбивать с толку читателей. Тогда я придумал псевдоним Джон Б. Макаллан. Спасибо вам, «Джонни Уокер Блэк Лейбл» (любимый мною в то время бленд) и «Макаллан» (мой фаворит среди односолодовых виски).

На то, что смена имени не задалась, указывали два фактора. Во-первых, мой издатель, глубокоуважаемый мистер Джеймс Хейл, постоянно вынужден был уточнять:

– Какой там у тебя был псевдоним? Джим Бим Моранджи, так, что ли?

Поскольку Джеймса никак нельзя назвать профаном в области лучшего шотландского продукта, я понял, что выбранный мною псевдоним будет не слишком запоминающимся.

Во-вторых, издательство «Макмиллан» наконец-то решило опубликовать мою научную фантастику. Поэтому я отказался от мысли назваться в честь двух марок виски и решил вернуть в свое имя букву «М». В 1983 году она стояла на титульном листе рукописи «Осиной фабрики», отосланной в «Макмиллан», но потом мы от нее избавились: Джеймс полагал, что «Иэн М. Бэнкс» смотрится как-то претенциозно, и немного опасался, как бы у читателей не возникло ассоциации с Рози М. Бэнкс, героиней книг Вудхауза, которая строчит жуткие любовные романы. Во время учебы в Стерлингском университете я подписывался то «Иэн Бэнкс», то «Иэн М. Бэнкс», то «Иэн Мензис Бэнкс», а порой даже «Иэн Мензис-Бэнкс» – это входило составной частью в мою ожесточенную бунтарскую кампанию под лозунгом «Давайте обдурим чиновников!»; мне хотелось, чтобы администрация думала, будто я – это не я один, а целая группа (у меня нет доказательств успешного подрывного воздействия моей кампании, разве что университетское начальство стало считать меня «этим слабоумным, который сам не знает, как его зовут»).

Так или иначе, я ничуть не переживал от потери буквы «М», пока дядюшки не обрушили на меня град упреков за предательство клана или что-то в этом духе. При подготовке своего второго романа я бы с радостью вернул букву «М» на место, но тем самым просто сбил бы с толку читателей. Я сказал себе, что «М» по праву принадлежит моим научно-фантастическим произведениям. Ведь превращается же Брайан Олдисс в Брайана У. Олдисса, когда выходит за рамки научно-фантастического жанра? Комар носу не подточит. Кто-то однажды назвал это прозрачной попыткой добиться звания «писатель с самым незагадочным псевдонимом в мире», но по крайней мере дядюшки были довольны. Правда, одним из неприятных последствий стало то, что мне все время приходилось отвечать на вопрос: «А что означает буква «М»?». Надумай я и фантастику подписывать просто «Иэн Бэнкс», читателям стало бы понятно, что для меня эти романы так же важны, как и остальные, и что вопреки распространенному мнению использование «М» вовсе не означает, что по сравнению с моими серьезными, весомыми произведениями (ха!) научная фантастика – этакое развлекалово, которым я пробавляюсь на досуге.

Может, мне все-таки следовало остановиться на псевдониме Джон Б. Макаллан.

Джеймс Хейл был хорошим другом и блистательным редактором. В 1983 году Хилари, в то время невеста Джеймса, выудила «Осиную фабрику» из «самотека» – этим нелестным, но, к сожалению, весьма емким и печально символичным термином в издательствах называют рукописи, присылаемые авторами по собственной инициативе, – и показала Джеймсу, который тогда работал в «Макмиллан» литературным редактором. А Джеймс, в свою очередь, принял решение напечатать книгу, напечатать меня. Кстати сказать, моя рукопись вовсе не была из тех, от которых так веет талантом, что первый же издатель, открывший рукопись, тут же кидается к печатному станку, – «Макмиллан» был шестым издательством, в которое я обратился: предыдущие подумали-подумали и вежливо отказались.