Читать книгу "Императрица Орхидея - Анчи Мин"

— Это буду я? — настойчиво расспрашивала я. — Я умру при родах?

Он покачал головой и сказал, что в этом месте картина не совсем ясна, и больше ничего не добавил.

После того как одноглазый ушел, я попыталась забыть о его предсказании. Я говорила себе, что он сам не мог подтвердить того, о чем говорил. В отличие от Нюгуру, которая была очень набожной буддисткой, я относилась к религии равнодушно, а все предсказания считала несерьезными. Казалось, что в Запретном городе все просто одержимы мыслью о загробном существовании и все свои надежды возлагают на «тот свет». Евнухи толковали о возвращении к «телесной целостности», а наложницы предвкушали, что в будущей жизни у них будет собственный муж и дети. Буддийское образование Нюгуру включало в себя обязательное изучение загробной судьбы. Она точно знала, что со всеми нами случится после смерти. Она говорила, что после того, как мы достигнем преисподней, нас будут допрашивать и судить. Того, кто запятнал себя при жизни грехами, приговорят к аду, где их будут варить, жарить, пилить или рвать на куски. А того, кого признают безгрешным, вернут на землю для новой жизни. В то же время эта жизнь не обязательно будет для них такая, какую они себе пожелают. Только самые счастливые возродятся людьми, а остальные превратятся в животных — в собак, свиней, блох.

Все наложницы Запретного города, особенно самые старшие, были до предела суеверны. Кроме пения, молитв и разведения сверчков они целыми днями занимались тем, что мастерили разные магические предметы. Для них вера в потусторонние силы сама по себе была оружием. Это оружие они применяли для того, чтобы насылать несчастья на своих конкуренток. В отношении разнообразных проклятий, которые они посылали на головы своих врагов, они проявляли необыкновенную изобретательность.

Нюгуру показала мне книгу под названием «Календарь китайских духов» с очень яркими и причудливыми иллюстрациями. Все изложенное там было мне незнакомо. В Уху я видела перекопированные от руки экземпляры этой книги и слышала содержащиеся в ней истории. Деревенские рассказчики использовали эту книгу как пособие. На Нюгуру самое сильное впечатление произвела старинная история о «красных расшитых туфлях», в которых рассказывалось об обутом в эти туфли привидении.

Но еще в детстве я видела предсказателей судьбы, которые делали ложные предсказания, в результате чего многие людские судьбы попросту разрушались. Тем не менее Ань Дэхай не хотел рисковать. Я знала, что он был совершенно уверен в том, что эта несчастная «она» — не кто иная, как я.

В последующие дни его волнение все возрастало. Он стал суеверен до глупости.

— Каждый день может стать последним днем вашей жизни, — провозгласил он как-то утром.

Он прислуживал мне с повышенным вниманием и следил за каждым моим движением. Он принюхивался к воздуху, как собака, а ночью отказывался смыкать глаза. Когда после обеда я ложилась отдохнуть, он выскальзывал из Запретного города и возвращался ко мне с докладом о том, что встречался с деревенскими холостяками. Он предлагал им деньги и спрашивал, не усыновят ли они моего еще не рожденного ребенка.

Я спросила, зачем он это делает.

Он объяснил, что, раз уж мой сын несет на себе проклятие, то наша обязанность — переложить это проклятие на других людей. Согласно «Книге колдовства», если проклятие возьмут на себя многие люди, то оно потеряет силу.

— Холостяки жаждут иметь кого-нибудь, кто унаследует их родовое имя, — говорил он. — Не беспокойтесь, моя госпожа. Я же не объяснял, кем на самом деле является этот ребенок, а усыновление — это всего лишь устный договор между нами.

Я вознаграждала Ань Дэхая за преданность и просила прекратить столь бурную деятельность. Но он не слушался. На следующий день я увидела, как он кланялся хромой собаке, которая ковыляла мимо нашего сада. Еще через день он проделал тот же самый ритуал перед связанной свиньей, которую несли в храм для принесения в жертву.

— Мы должны обезвредить проклятие, — говорил он. — Если мы оказываем уважение хромой собаке, то тем самым признаем, что она страдает. Кто-то побил ее, поломал ей кости. Такие животные могут послужить нам заместителями, снижающими силу проклятия, а в лучшем случае — даже переносящими его на других.

После того как свинья была принесена в жертву, Ань Дэхай поверил, что я освободилась от проклятия, потому что в духе свиньи я сама стала привидением.

Однажды утром по всему Запретному городу пронеслась весть: великая императрица госпожа Цзинь умерла.

Мы с Ань Дэхаем невольно пришли к выводу, что все это непременно должно быть как-то связано с па куа. В то же утро произошло еще одно странное событие. Когда часы во Дворце духовного воспитания пробили девять, прикрывающее их стекло разбилось. Придворный астролог объяснил, что смерть госпожи Цзинь произошла оттого, что она слишком заботилась о своем долголетии и очень любила число девять. Во время торжеств по случаю своего сорокадевятилетия императрица украсила свою постель красными лентами и шелковыми простынями, вышитыми сорока девятью китайскими цифрами девять.

— Да, она болела — сказал астролог, — но до девяноста лет никто не ждал ее смерти.

К тому времени, когда мой паланкин прибыл во дворец госпожи Цзинь, ее тело уже обмыли. Из спальни ее перенесли на «постель души», которая имела форму лодки. Ноги Ее Величества были связаны красными ремнями. Одета она была в полное императорское серебряное облачение, покрытое разными символами. Здесь были и колеса судьбы, представляющие принципы Вселенной; и морские раковины, в которых можно услышать голос Будды; и зонтики, долженствующие защитить землю от потопа и засухи; и пузырьки, содержащие флюид мудрости и магии; и цветы лотоса, представляющие поколения мира; и золотые рыбки для придания парадному одеянию изящества и легкости; и знаки бесконечности. От груди до колен тело императрицы прикрывала золотая простыня с вышитыми изречениями Будды.

Возле Ее Величества лежало зеркало величиной с ладонь на длинной ручке. Считалось, что оно защитит мертвого от нападений злых духов. Это произойдет благодаря тому, что оно отразит их лики. Привидения понятия не имеют о том, как они выглядят, и рассчитывают увидеть себя такими же, какими были при жизни. Однако злые поступки, совершенные ими в прошлом, настолько исказили их внешность, превратили в скелеты, монстров или еще во что-нибудь похуже, что собственные отражения в зеркале их напугают, и они убегут.

От толстого слоя пудры лицо госпожи Цзинь было похоже на кусок сырого теста. Ань Дэхай сказал, что в последние дни его сплошь покрывали нарывы. В своем заключении доктор написал, что бутоны на теле Ее Величества «расцвели» и начали источать «нектар». Цвет этих нарывов был черно-зеленым, как ростки гнилого картофеля. Весь Запретный город шептался, что это, должно быть, работа ее покойной соперницы, императрицы Чу Ань.

Чтобы придать лицу Ее Величества гладкость, его долго обрабатывали перламутровым порошком. Тем не менее если приглядеться, то явственно были заметны выступающие шишки. Возле головы Ее Величества с правой стороны стоял поднос с позолоченной керамической чашей. В ней находилась последняя земная пища императрицы — рис. С левой стороны стояла зажженная масляная лампа — «вечный свет».