Читать книгу "Нефертари. Царица египетская - Мишель Моран"

— Сейчас отдыхай, Нефертари. Завтра будет празднество по случаю рождения царевичей, — сказала Уосерит. — А когда придет время…

«Когда придет время, — подумала я, — змея узнает, на что способен гриф».

Глава восемнадцатая ВСЯ ПРАВДА

Я послушалась совета Уосерит и отдыхала, наслаждалась днями, что остались до возвращения в тронный зал, проводила время со своими детьми. После пиршества по случаю их рождения я четырнадцать дней провела в родильном покое, пела Аменхе и Немефу гимны Амону, которые пела бы мне в детстве моя мать, если бы не умерла. И не было на свете ничего лучше, чем смотреть, как они спят, видеть, как поднимаются и опускаются маленькие грудки, слушать, как малыши попискивают, когда хотят есть, или устали, или просятся к матери. Кормить их мне, разумеется, не позволили — Мерит перетянула мою грудь полотном, и я только смотрела, как моих детей прикладывают к груди кормилиц — молодых веселых женщин, тоже недавно родивших.

Каждый вечер ко мне приходил Рамсес — рассказывал новости из тронного зала, приносил мне медовые финики, гранатовое вино. Ночью няньки укутывали наших сыновей в одеяла и укладывали спать в маленькой комнатке, а Рамсес зажигал масляные светильники и забирался ко мне в кровать, где, в окружении чужеземных даров, мы вместе изучали поданные за день прошения.

Некоторое время я была совершенно счастлива. Мне не требовалось сидеть в тронном зале, слушать пересуды придворных и любоваться жутким оскалом Рахотепа. Но жизнь не удержишь за порогом: ко мне в покои доходили разные вести, и я волновалась — не столько за себя, сколько за будущее Египта.

— Я должен это прекратить! — гневно твердил Рамсес в последнюю мою ночь в родильном покое. Он показал мне большую груду папирусов — жалоб из Мемфиса. — Пираты-шардана нападают на египетские корабли по всему Нилу. Они нападают на египетские корабли в Кадеше!

— Они захватили корабль микенского царя с подарками для наших сыновей, — напомнила я, и Рамсес залился краской гнева.

— Так продолжаться не может. Подождем только до месяца тиби, — решительно сказал фараон. Ему не хотелось оставлять Исет до родов, ведь он не будет знать, выжила она или умерла. — А если шардана нападут хотя бы на один египетский корабль или любой корабль, идущий в Египет, их постигнет жесточайшая кара!

На следующий день в тронном зале собравшиеся у возвышения сановники приветствовали меня необычайно низкими поклонами. Рахотеп мне даже улыбнулся, и мне захотелось покрепче обнять своих детей. Я знала, что они в безопасности, но все же, когда Рамсес ударил жезлом в пол и сановники стали занимать места, мне пришлось снова напомнить себе, что нет в Египте лучшей няни, чем Мерит.

— Приведите просителей, — повелел Рамсес.

Двери распахнулись, и в проеме появился Ахмос со своим пастушеским посохом. Хабиру не остановился у стола советников, а прямиком зашагал ко мне. Стражники двинулись вперед, собираясь его остановить, но я подняла руку в знак того, что проситель может приблизиться.

— Приветствую тебя, царевна!

В отличие от прошлого раза Ахмос слегка поклонился, наверное, из-за присутствия фараона. Никто в Египте не осмелится подойти к фараону, не поклонившись. Я не стала медлить.

— Откуда ты знал, что я рожу двух сыновей?

— Царица Нефертити родила фараону Эхнатону двойню, — ответил он, встретившись со мной взглядом. — Про сыновей я не говорил.

Мы говорили на ханаанейском языке, но я взглянула на Рамсеса. Он смотрел на нас со странным выражением.

— Никогда не упоминай в Фивах имена этих вероотступников, — сурово велела я.

— Вероотступников?.. — Ахмос насупился. — Эхнатон — да, но твоя тетка…

Он покачал головой.

— Ты хочешь сказать, что она не поклонялась Атону?

— Она поклонялась Атону, только пока жив был ее муж. А потом она позволила возводить святыни в честь других богов, которых ее муж не признавал.

Теперь уже и Рамсес, и Исет позабыли о посетителях. Оба смотрели на меня.

— О чем ты? — разволновалась я.

— Царица Нефертити никогда не переставала чтить Амона. Вовсе она не была вероотступницей, какой ее называл Хоремхеб.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что видел сам ковчеги Амона, видел, как твоя мать сопровождала царицу в тайный храм богини Таурт. Твоя тетка подвергала себя большой опасности. Если бы ее муж про это узнал, он бы ее выгнал и сделал бы главной женой царицу Кийю.

Хотя мы говорили на чужом языке, нас наверняка слушали все, кто находился в зале.

— Ты приходишь уже в третий раз, — сердито сказала я. — Зачем?

— Хочу тебе напомнить, что твоя тетка пострадала из-за веры. Она не могла поклоняться тем богам, которым хотела. Нет, ей приходилось молиться Атону, а твоей матери…

— Моя мать никогда не молилась Атону!

— Хотя порой думала, что надо бы, — слишком уж тяжело ей приходилось, и она могла пойти на многое, только бы облегчить свою участь. Твоя семья страдала, как страдают сейчас хабиру…

— Фараон не отпустит хабиру! — вскричала я. — Они — часть войска!

Ахмос посмотрел мне в глаза, словно надеялся, что я передумаю, а убедившись в обратном, покачал головой и отправился прочь. Он уже поравнялся со стражниками, но тут я неожиданно окликнула его:

— Подожди!

Он медленно повернулся, и я встала с трона.

— Что ты делаешь? — удивился Рамсес.

Я прошла мимо сановников и приблизилась к стоявшему у дверей Ахмосу.

Старики перестали играть в сенет и слушали, но даже если они и знали ханаанейский язык, расслышать меня мог только Ахмос.

— Приходи, когда наступит месяц тот, — велела я.

— И хабиру освободят?

Я замялась. Рамсес мне доверяет, и, возможно, я смогу его уговорить. Но стану ли я рисковать безопасностью Египта только потому, что какой-то хабиру рассказал мне правду о моих предках?

— Не знаю. За восемь месяцев многое может измениться.

— Ты надеешься к тому времени стать главной женой?

Чувствуя, что все придворные смотрят на меня, я прошептала:

— Ты слышал, что говорят люди о моих детях?

Ахмос не отвел взгляда. И не солгал, как солгал бы придворный.

— Твоя мать славилась при дворе своей честностью, — произнес он. — И я думаю, дочь уродилась в нее. Я сказал хабиру: царевичи Аменхе и Немеф — сыновья фараона.

Я на миг закрыла глаза.

— Мой муж думает, что может прекратить эти толки. Каждый, кто будет распускать лживые слухи, отправится прямиком на каменоломни, но ты сам понимаешь… Ты расскажешь правду остальным? — Вот до чего я отчаялась — просить безбожника об одолжении! — Расскажешь жителям Фив?