Читать книгу "Карманный линкор. "Адмирал Шеер" в Атлантике - Йохан Бреннеке"

— Я и сам об этом подумывал. Ну и отлично, Хюбнер, выполняйте.

Приняв безопасное положение, «Шеер» еле-еле удерживал его, идя против ветра на 7 узлах, но опасные валы уже не так свирепо обрушивались на корабль. Шторм продолжался два дня, в течение которых только орудия главного калибра и зенитные орудия, установленные на возвышении, были готовы к бою, потому что время от времени отдельные валы все еще разбивались о корму, нос и центр корабля, отчего обслуживание других орудий было невозможно.

К 25 марта сила ветра ослабла. Океан все еще сильно волновался, но уже без неистовства. К полудню «Шеер» подошел к мысу Фарвель на южной оконечности Гренландии, и Кранке направился через Датский пролив старым курсом. «Хиппер» сообщил, что прошел пролив. На пути ему встретились определённые трудности, так как пришлось лавировать среди дрейфующих льдин, которыми кишел проход между паковым льдом Гренландии и Северным мысом Исландии. Согласно донесениям патрулей люфтваффе, ширина прохода в это время года зачастую не превышала 30 морских миль, но «Хипперу» удалось пройти через него практически без потерь, не считая погнутой лопасти винта.

«Хипперу» было нелегко бороться со льдом, потому что северо-восточный штормовой ветер нагнал дрейфующие льдины в узкие места, где катил свои волны Гольфстрим, тогда как обычно преобладающий ветер уносил льды вокруг северного побережья острова. Для Кранке, которому предстояло в ближайшем будущем совершить такое же путешествие, эта информация имела большую ценность. Но еще важнее оказались сведения, предоставленные капитаном «Хиппера» Мейзелем, о том, что во время прохода сквозь дрейфующие льды «Хиппер» заметил южнее два британских крейсера. Иными словами, несмотря на ненастье, неприятель оставил в проливе сильные патрули, поэтому нужно быть начеку.

Теперь «Шеер» был готов ко всему. С палуб, из кают и внутренних отсеков надолго вынесли все, что было не закреплено. Леера опустили, орудия зарядили, переборки закрыли, люки задраили. Матросы, заступающие на следующую вахту, укладывались спать так, чтобы быть под рукой, и наблюдение велось в состоянии полной готовности.

26 марта «Шеер» достиг южного входа в Датский пролив. Ветер стих, море успокоилось. Можно сказать, стоял штиль, да и видимость, к сожалению, намного улучшилась. Присутствие серебристо-серых чаек в небе говорило о близости суши. К полудню видимость была практически идеальной, какая бывает в этих местах только в ясную морозную погоду.

По сведениям, поступившим из военно-морского оперативного командования, в Исландии располагались авиабазы британцев, поэтому приходилось считаться с возможностью того, что их самолеты регулярно патрулируют район между Рейкьявиком и Гренландией. Учитывая это обстоятельство и в особенности исключительную видимость, Кранке посчитал весьма маловероятным, что «Шеер» сможет пройти через пролив незамеченным. Однако он решил идти как можно ближе к границе пакового льда, надеясь, что из-за перепада температур там образуется туман. Теперь курс «Шеера» лежал на северо-запад, шел прямо к фьорду Сермилик на Земле короля Кристиана IX. К вечеру дальновидность Кранке была вознаграждена — видимость ухудшилась, и резкое падение температуры указало на присутствие льда. Дул холодный, сырой ветер, и вскоре корабль окутал промозглый и липнущий, но радостно встреченный туман.

На ночь «Шеер» остановился. Никто не спал, экипаж находился в состоянии повышенной боевой готовности, но делать было нечего, кроме как ждать. На борту царила мертвая тишина; единственное, что двигалось, это антенна корабельного радара, которая неустанно вращалась, охватывая горизонт, но из радиолокационной рубки неизменно докладывали: «Посторонние объекты не обнаружены. Посторонние объекты не обнаружены». В недрах корабля только вспомогательные двигатели вхолостую накручивали обороты.

Вахтенные в опушенных мехом куртках мерили шагами мостик, кроме мостика какое-то движение продолжалось только в камбузе. Чашки кофе следовали одна за другой. В радиорубку набился полный состав, но там тоже ничто не нарушало молчания. Большой шифровальный аппарат «М» с его сложнейшим механизмом настроили на прием особых кодовых сообщений. Здесь тоже оставалось только ждать. Сигарный дым клубился в офицерской кают-компании, и часы монотонно отсчитывали секунды. Одна и та же мысль засела в голове у каждого: «Сколько еще нам торчать тут без дела?»

В 5.00 корабль окутался плотным туманом, пошел снег. Метеоролога Дефанта, который снова стал одним из важнейших людей на борту, вызвали на мостик. Будить его не пришлось. Он работал, всю ночь собирал данные. Стоило Кранке увидеть его мрачное лицо, как он понял, какой ответ получит на свой вопрос.

— Значит, надеяться особенно не на что? — спросил он.

— Боюсь, что нет, капитан. Во всяком случае, пока. В течение еще нескольких дней заметных изменений погоды в ближайшем районе не предвидится.

— Значит, нам остается только держаться как можно ближе к границе пакового льда и двигаться к теснинам, — задумчиво сказал Кранке, на что метеоролог не ответил: это было дело капитана.

«Шеер» взял курс 70°, пробираясь сквозь снегопад к узостям Датского пролива на скорости 20 узлов.

В 7.52 из радиолокационной рубки доложили на мостик: «Крупный объект в 337°, дальность 18 000 метров».

Крупный объект означал корабль, почти наверняка вражеский крейсер, наискосок с левого борта, то есть еще ближе к паковому льду, чем «Шеер». Он шел со скоростью 15 узлов курсом 60°.

— Это, наверно, патрульный крейсер, — сказал Кранке, — разумеется, высматривает нас там, где видимость хуже всего, — на границе льда.

— Судя по его курсу, он идет к узости, — вставил штурман.

— Верно, — ответил Кранке, — и если я не очень ошибаюсь, то он не один. Вероятно, у него там встреча со вторым крейсером.

— Неплохо придумано, — признал штурман.

— Они там тоже не дураки.

— А вы чего ожидали? — спросил Кранке.

— Если мы зашли так далеко, то вовсе не потому, что наш противник глуп, это совсем не так. Скорее всего, третьего с ними нет, поэтому продолжим идти тем же курсом, но увеличим скорость до двадцати трех узлов.

— Как насчет двух других крейсеров, о которых сообщал «Хиппер»? — спросил штурман.

— Думаю, мы выйдем на это место ночью, — сказал Кранке. — Посмотрим. Так или иначе, у меня большие подозрения, что наш объект — один из них.

В 10.40 из радиолокационной рубки доложили, что объект исчезает с экрана, а через несколько минут окончательно подтвердили, что он исчез.

В полдень немного распогодилось. К 13.00 установилась хорошая видимость, и Кранке взял курс 90°, чтобы еще дальше отойти от ранее замеченного объекта. Артиллеристы получили приказ занять места у орудий главного калибра; в любой момент «Шеер» мог вступить в контакт с врагом, тем более что видимость постоянно улучшалась. Положение усугублялось тем, что вышло солнце и окончательно разогнало остатки тумана. Под голубым небом видимость была превосходной. День не отличался от вчерашнего. Учитывая цели Кранке, погода не могла быть хуже, но «Шеер» уже слишком далеко забрался на северо-восток, чтобы повторное приближение к границе льда могло принести какую-то пользу. В любом случае где-то рыскал вражеский крейсер, и Кранке изменил курс хотя бы для того, чтобы не столкнуться с ним. Теперь осталось только идти заданным курсом и надеяться на лучшее, хотя все как будто указывало на то, что вскоре «Шееру» предстоит тяжелое испытание.