Читать книгу "За ценой не постоим! - Иван Кошкин"

— Протасов, быстро к танку Луппова, зови сюда командира.

— Есть! — Танкист с усилием отжал крышку люка и полез из танка.

— Сашка, а ты за Лехманом, живо!

— Есть!

Безуглый знал, когда нужно повиноваться беспрекословно, и, отодвинув Осокина, вынырнул в передний люк. Некоторое время командир и водитель сидели молча.

— Что стряслось-то? — не выдержал наконец Осокин.

— План атаки меняется, — ответил командир.

Водитель вежливо ждал продолжения, но Петров молчал, и механик принялся размышлять, что там могут поменять за полчаса до артподготовки. Ничего хорошего в голову не приходило. Такая беготня, скорее всего, означала: наверху с чем-то крепко напороли, и расхлебывать придется экипажам. Как и большинство танкистов бригады, Осокин верил в Катукова. Если такой бардак творится перед атакой — значит, Батя тоже сейчас отдувается, пытаясь наспех исправить чьи-то ошибки.

Оба лейтенанта, в сопровождении радиста и наводчика, подбежали к танку почти одновременно. Скакать в валенках по глубокому снегу — дело нелегкое, Луппов черпнул снега и теперь ругался на чем свет стоит.

— Вытряхни ты его, — сказал Петров, спрыгивая в глубокий след гусеницы. — Значит, так, орлики, все меняется. Нашей группе поставлена задача — уничтожение огневых точек противника.

— А я думал — это у всех такая задача, — пробормотал радист.

— Сержант Безуглый, в машину! — резко приказал комвзвода.

— Есть!

Москвич полез в танк, понимая, что, кажется, перегнул палку, за ним, не дожидаясь приказа, последовал Протасов.

— По второй ракете идет с мотострелками Гусев, — продолжил Петров. — Мы выдвигаемся по третьей, чуть позже. Будем отстреливать пушки и пулеметы. Ну, которые себя обнаружат.

— А чего мы-то? — спросил Луппов, надевая валенок. — Вроде ж артиллеристы должны были?

— Мне не доложили, — коротко ответил комвзвода. — Значит, порядок такой: по третьей ракете медленно выдвигаемся углом вперед — я во главе. Вы двигаетесь за мной. Я встал — вы встали. Я стреляю — вы стреляете. Я двинулся — вы двинулись. Вперед не вырываться. Вопросы есть?

— Что делать, если тебя сожгут? — невозмутимо, как о само собой разумеющемся, спросил Лехман.

— Продолжать движение, командиром взвода становится Луппов, — так же спокойно ответил Петров.

Про себя он подумал, что Ленька все-таки бездушная сволочь: мог бы сказать «подобьют».

— Как искать цели? — теперь вопрос задал Луппов.

— Прицел, бинокль, — коротко пояснил комвзвода. — Еще?

— Пожалуй, все, — пожал плечами Герой Советского Союза.

— Мы весь бой будем вместо артиллерии работать? — спросил Лехман.

Петров потер подбородок:

— А черт его знает. Нас ведет Бурда. Если его… Тогда Черяпкин ставит задачу мне. Если и меня сожгут — прибивайтесь к Гусеву и действуйте по обстановке.

С каждой минутой напряжение росло, и хотя старший лейтенант понимал, что до начала еще минут десять, ему казалось, что они разговаривают чересчур долго.

— Ладно, братцы, давайте по машинам, — приказал Петров.

Прощаться было не принято, трое пожали друг другу руки, и лейтенанты побежали к своим машинам. Петров уселся на башне, ожидая начала артподготовки.

— Командир! — позвал снизу радист.

— Чего тебе?

— Ты бы слез вниз, от греха, а то наша артиллерия, она же, сволочь, как даст — «кто не спрятался, я не виноват». Не приведи господь — напороли чего-нибудь, накроют нас случайно…

— Сашка, кончай ты эту контру.

Старший лейтенант почувствовал себя несколько неуверенно — с одной стороны, Безуглый, в общем, прав, с другой — теперь лезть вниз как-то неловко. Он решил, что останется в люке. 9:30… Петров напрягся, ожидая грохота с востока. 9:31… 9:40… Над полем разлилась тяжелая, давящая тишина.

* * *

— Чем вы можете это объяснить? — комбриг повернулся к артиллерийскому наблюдателю — молодому капитану из штаба армии.

С начала операции прошло десять минут, а артиллерия не подавала признаков жизни. Четыре артполка и три дивизиона реактивных установок вместо того, чтобы перепахивать выселки, Скирманово и господствующую над полем высоту 264.3, молчали, словно их и не было.

— Разрешите? — шагнул к телефону капитан.

— Да уж, разрешаю, — зло ответил Катуков, — даже приказываю!

Лицо представителя штаба побледнело, угол рта дергался. Наверное, в срыве артподготовки виноват не он, но комбригу на это было глубоко плевать. У него отобрали пушки под предлогом централизации управления, и теперь эти «централизованные» срывали сроки наступления. Немцы не могли не заметить движение на опушке, они слышали рев моторов, они видели, как бегут по полю неуклюжие фигуры в белых маскировочных костюмах — мотострелковый батальон выдвигался на исходный рубеж в последние минуты перед началом атаки. Сейчас гитлеровцы спешно занимают огневые точки, расчехляют укрытые от снега орудия, прогревают моторы вкопанных в землю танков. А 1-я гвардейская танковая бригада стоит и ждет, когда наконец артиллеристы соизволят проснуться.

— 523-й и 289-й полки уточняли координаты цели. — Капитан положил трубку и громко выдохнул: — Подготовка начнется через три минуты.

— Что значит «уточняли»? — резко спросил Кульвинский. — Вы что, по карте мира стрелять собираетесь? Ваши корректировщики вчера весь день у нас сидели!

— Вот черт, — прошептал комбриг.

Два артполка из четырех не были готовы к стрельбе.

— Все, сейчас начнется, — сказал капитан.

Над штабом зашелестело. Катуков навел бинокль на Марьино, которое должно было исчезнуть под огнем шестидесяти орудий и тридцати шести реактивных установок… Стена воздуха толкнула комбрига в лицо, в бревна полуразрушенного дома за спиной с глухим стуком вошли осколки. Катуков, не веря, смотрел, как оседают земля и снег, поднятые разрывами в каких-то трех сотнях метров от его командного пункта. Через секунду докатился рокот орудий, так удачно врезавших по своим. За первым залпом ударил второй, снаряды ложились почти у опушки.

— Николаев докладывает — батальон накрыт, потери в первой и второй ротах! — крикнул сзади Никитин, и тут же, без перерыва: — Связь с Николаевым[42]прервана!

— Восстановить! — приказал Катуков, ища глазами артиллерийского наблюдателя.

— Всем батареям! — надрывался в трубку капитан. — Прекратить огонь! ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ!

Стрельба оборвалась так же внезапно, как началась.

— Связь с Николаевым восстановлена, — доложил Никитин. — Обрыв на линии ликвидирован.