Читать книгу "Путь хунвейбина - Дмитрий Жвания"

После того, как Янек узнал об измене жены, он и его жена стали изображать, что они – современная нестандартная пара, свингеры или что-то в это роде, в общем, что они живут, не предъявляя претензий друг другу. Но вскоре Янек влюбился в другую девушку и бросил изменницу. Забегая вперед, скажу, что Янеку повезло лишь с последней, третьей женой, она родила ему дочку Нору, но их брак был недолгим – Янека убили.

Осенью 1993 года я понял, что сил-то для «организации эсеровского типа» у нас нет. Нас трое: я, Янек и Андрей. И главное – у нас совсем нет денег. Мы решили, что нужно искать товарищей заграницей, которые думают приблизительно так же, как мы, а пока восстановить деловые отношения с Lutte Ouvriere, то есть с Пьером, но предупредить их – мы независимая организация, со своей программой и идеологией. Первым делом мы провели в университете открытое собрание для студентов на тему «Распад российской федерации». Тема не была высосана из пальца. В те годы едва не каждый регион заявлял о суверенитете, причем происходило это по инициативе местной бюрократии, были даже провозглашены Ангаро-Енисейская и Южно-Уральская республики, а Малый Совет Петербурга (была такая структура) выносил на референдум вопрос о придании Ленинградской области статуса суверенного государства. Наша позиция была такова: одной стороны, то, что фундамент центральной власти разрушается – хорошо, с другой стороны – пользуются этим местные политические и хозяйственные клики, а трудящиеся страдают, что, конечно, плохо. Но на собрание, кажется, никто не пришел, и следующее открытое собрание мы провели только 1 марта следующего года, посвящено это было героям «Народной воли», которые 1 марта 1881 года взорвали-таки царя Александра II.

Чтобы наладить отношения с Lutte Ouvriere, в конце сентября мы начали регулярный выпуск бюллетеня для рабочих Балтийского завода. Почти полтора года (с 29 сентября 1993 года по 13 декабря 1994 года) раз в месяц мы появлялись у проходной Балтийского завода с бюллетенем. Бюллетень представлял из себя лист А-4: на первой стороне – статья, в которой простым языком излагался социалистический взгляд на самые злободневные политические вопросы, на другой – заводская информация: формовщикам не хватает рукавиц, плавильщикам не выдают респираторы, рубщики гребных винтов работают отбойными молотками, выпущенными 20 лет назад, рабочих обманывают с премией…

Мы рассказывали «балтийцам», как отстаивают свои права и уровень жизни рабочие других стран, тем самым мы показывали, что нужно делать, чтобы жить лучше. Так, нас очень воодушевила забастовка рабочих французских аэропортов. В ответ на применение полицией слезоточивого газа против забастовщиков рабочие в масках заперли в автомобиле одного из боссов с его телохранителями и напрыскали в салон слезоточивого газа из баллончиков. Босса и его крепких парней долго тошнило, а администрация отказалась от увольнения 4 тысяч рабочих. «Директор Балтийского завода Шуляковский тоже разъезжает на автомобиле», - прозрачно намекали мы. Лейтмотив каждого нашего бюллетеня – пора брать производство под рабочий контроль.

Тираж каждого выпуска составлял 700-800 экземпляров. И ничего! Лишь дважды мы получили отклик на наши статьи, и те были ругательные, нас называли демагогами, «баламутами», «круглыми идиотами». Положительных откликов не было вообще. Иногда, проходя мимо нас, рабочие сквозь зубы бросали: «Нужно раздавать не листовки, а винтовки!». В одном из бюллетеней мы ответили на этот упрек: «Мы – коммунисты-революционеры – рады проявлению такого радикализма в рабочей среде. Но пока слова остаются только словами. Вооружение рабочего класса – это высшая степень его организованности; это его «последний и решительный бой» с буржуазией. Чтобы вступить в этот бой, надо осознать, что такое классовая общность. Стачки и демонстрации, пикеты и саботаж, драки с полицией и радикальное пресечение паразитизма администрации – все это проявление рабочей борьбы; все это – голос классовой общности; все это – шаги к вооруженной борьбе. Сила рабочего класса – в его коллективизме. Отдельные выстрелы немногого стоят. Необходима «мерная поступь железных батальонов пролетариата».

Словом, год работы – в никуда! Каждый выпуск бюллетеня был сопряжен с большими сложностями, печатали мы его на ротаторе в квартире моей матери, краска разлетелась по всей комнате.

Нет, были, конечно, и приятные моменты. После событий в Москве 3-4 октября мы издали спецвыпуск бюллетеня, в котором объяснили, что события эти - свара внутри правящего класса и что разгромленная оппозиция не имеет ничего общего с настоящими коммунистами.

- Берите бюллетень коммунистов-революционеров «Рабочая борьба!» - кричали мы у проходной.

- Коммунисты? Вас же запретили! Отчаянные вы ребята! Давайте сюда ваш листок, - приблизительно так говорили в ответ многие рабочие. Не успел Ельцин объявить коммунистов «вне закона», как народный интерес к нашей пропаганде вырос. Но это продлилось недолго. Вскоре продолжилось наше путешествие на край ночи. Не скрою: я надеялся, что Пьера и Lutte Ouvriere будут давать деньги хотя бы на выпуск бюллетеня. Но нет! Пьер с готовностью участвовал в обсуждении, что писать, а что нет, иногда сам писал статьи, но денег больше не давал. Наши неудачи он объяснял тем, что мы делаем неправильный бюллетень.

- Слишком мало заводской информации! Вы не умеете ее собирать. Чтобы ее получить, нужно постоянно крутиться у завода. А вы раздаете бюллетени и уходите, чтобы появиться через месяц, - разглагольствовал Пьер. - Кроме того, нельзя исповедовать ложные взгляды и издавать хороший бюллетень (Пьер укорял за то, что мы отошли от троцкизма).

Он искажал факты, не хотел замечать, что мы после того, как утром распространяли бюллетень, в конце рабочего дня появлялись у проходной с газетой, или просто старались завязать разговор с кем-нибудь из рабочих, чтобы узнать, какой отклик получил наш бюллетень, о чем говорят в цехах.

В общем, мы на практике убедились, что методика Lutte Ouvriere в России не приносит результата. Но бросать выпуск бюллетеня было жалко. Так или иначе, он служил неплохим дополнением к газете, в логотипе которой все оставался профиль Троцкого. Чтобы наши взгляды на злободневные политические события сделать предметом обсуждения, мы рассылали бюллетень товарищам из других организаций, в редакции газет и журналов, просто заинтересованным людям. Теперь, когда есть Интернет, достаточно рассылать свои статьи по электронной почте и выкладывать их на сайте. Но тогда Интернета не было, то есть в России им еще никто не пользовался.

Кроме того, выпуск бюллетеня помог наладить то, что на жаргоне активистов называется «организационной рутиной»: каждый из нас знал, что и когда он должен сделать, чтобы не подвести товарищей. К нашей группе вновь примкнул Леша Петров (Леша-2), он участвовал в распространении бюллетеней, да и во всей остальной деятельности тоже. Леша познакомил нас со своим «контактом» Володей (так на активистском жаргоне обозначаются люди, которые заинтересовались организацией, ее идеями, практикой, но еще не изъявили желания стать активистами). Володя оказался неплохим парнем из рабочей среды и вскоре примкнул к нашей группе. Итого нас уже было пятеро.

Весной 1994 года, не прекращая выпускать бюллетень для рабочих Балтийского завода, мы стали искать контакты со студентами. И как это не странно – нашли. В лице одной девушки, она училась на первом курсе философского факультета университете, на кафедре политологии, звали ее Ира.