Читать книгу "Наследство Алвисида. Канун Армагеддона - Андрей Балабуха"

Глава двенадцатая

В те времена, когда большинство детей умирало в младенчестве, а половина женщин — родами, когда эпидемии уничтожали поголовно все взрослое население, когда редкая рана заживала и когда не зарубцовывался окончательно почти ни один шрам, когда церковь поучала свою паству непрерывно думать о смерти, когда на надгробных памятниках изображались трупы, пожираемые червями, когда каждый, как на добычу червей, смотрел на свою бренную плоть, мысль о смерти была самой привычной, будничной, естественной; зрелище человека, испускающего дух, не было тогда, как для нас, трагическим напоминанием об общем уделе всего живого.

М.Дрюон. «Проклятые короли»

— Сколько времени мы уже здесь торчим? — мрачно спросил сэр Гловер.

— Дней десять, — ответил сэр Бламур.

— Восьмые сутки, — поправил барон Ансеис. — Да, Гловер, ты прав, надо что-то решать. Провизия заканчивается… До ближайшего выхода в Коридор Алвисида, что я смог поставить, идти и идти…

— Но не можем же мы уйти без графа Маридунского! — воскликнул сенешаль Рэдвэлла.

— Похоже, он не вернется, — Хамрай сказал то, о чем остальные не желали даже думать, не то что обсуждать. — Надо собираться в обратный путь…

— Нет, — решительно заявил Бламур. — Пока я не увижу своего господина… живого или мертвого, я никуда отсюда не сдвинусь.

— И рано или поздно умрешь от голода, — констатировал Гловер. — Нет, сидеть здесь долее смысла нет, — сенешаль хотел было возмутиться, но Гловер остановил его рукой, — но и уйти, не убедившись, что граф погиб, мы не можем. Вдруг он лежит там раненый и не может даже крикнуть о помощи… Надо спускаться.

— Это смертельно опасно, — заметил барон Ансеис. — Никто не знает, что там ждет…

— Еще никто и никогда не упрекал меня в трусости, — ответил Гловер. — Лучше погибнуть здесь и сейчас, с мечом в руке, чтобы потом не отводить глаза, отвечая на вопрос, что сталось с графом Маридунским. Я спускаюсь в эту проклятую яму!

— Нет, — решительно вмешался Бламур, — спуститься должен я. В конце концов, я покинул Рэдвэлл, чтобы закончить жизнь, как подобает рыцарю. И не намерен, поджав хвост, удирать в норку.

— Что ж, значит, спустимся вдвоем! — ответил Гловер. — Надеюсь, веревка нас выдержит?

— Хорошо, — после долгого раздумья согласился Ансеис. — Свяжем еще две веревки, и я спущусь с вами.

— Да по одной спустимся! — воскликнул Гловер. Барон пристально посмотрел на старого друга.

— Граф, вас действительно никто не упрекнет в трусости. Но и безумная отвага не украшает рыцаря. Мы не знаем, что нас там ждет. В мире, где бессильна любая магия, властвует антимагия… Спускаться надо одновременно…

Решение было принято, и сборы много времени не отняли.

Веревка, оставшаяся после Радхаура, была снова вытянута — еще восемь дней назад она была по просьбе графа удлинена на три ярда — и тщательно промерена. Связали еще две такой же длины, проверили на крепость и прочно закрепили на краю магической ямы.

— Отец, — сказал Отлак, — я хочу пойти с вами.

— Нет, — тоном, против которого любые просьбы и возражения бесполезны, отрезал барон. — Если мы не вернемся через два часа, забирай оставшихся бойцов и возвращайся в замок, к матери. На, — он стянул с пальца перстень, — этим откроешь вход в Коридор Алвисида. И стой здесь, голос снизу отлично слышен. Мало ли что…

— Ну, — сказал Гловер, — с богом!

Сэр Бламур первым уселся на краю (теперь они точно знали, что не бездонной, и даже глубина была ведома) ямы, схватился обеими руками за веревку и ринулся вниз. Барон и граф, не мешкая, последовали за ним.

Со стороны, наверное, они не казались ловкими и быстрыми — на троих им было почти четыре сотни лет, да и об осторожности в этом проклятом месте забывать не следовало. В плотном тумане спутников было не видно, но полоса сизой дряни, закрывающей дно ямы от посторонних глаз, быстро кончилась.

Все чувства барона Ансеиса были обострены до предела, и он первый ощутил неведомую опасность.

— Замрите! — крикнул он.

Но было поздно — сэр Бламур уже спрыгнул на каменистое дно и тут же упал с громким всхрипом, схватившись за левую половину груди.

С Гловером тоже творилось неладное — он не разжал рук, но кожа лица пугающе пожелтела и дышал он неровно и быстро.

У самого Ансеиса стучало в висках. Он не понимал, что происходит, но знал совершенно точно — дна клятой ямы нельзя касаться ни в коем случае, для человека это смертельно, только Наследник Алвисида да оберегающие сердце мира твари могут ступать по нему.

Пальцы у Гловера вот-вот разожмутся, он почти потерял сознание и в любой момент мог рухнуть на гибельное дно.

У Ансеиса все поплыло перед глазами и некогда было проклинать глупую затею спуститься на дно ямы в поисках ушедших Наследников. Если они не вернулись оба — значит…

Хамрай не стал додумывать, что это значит. Судорожным движением он мотнул петлей вокруг запястья веревку, на которой висел, и отчаянным рывком приблизился к Гловеру, который потерял сознание и пальцы которого разжались. Барон успел удержать довольно тяжелое тело, но самостоятельно вытащить бы его не сумел.

— Отлак!!! — закричал барон. — Отлак!

— Я слышу, отец!

— Тяни веревку!!! Быстрее!

Ансеис чувствовал, что силы покидают его и долго удерживать бесчувственное тело графа Камулодунского он не сможет.

— Быстрее же!!! — еще раз отчаянно крикнул барон.

Но веревка уже медленно вытравливалась, и он, как мог, помогал, стараясь ногами использовать каждый мало-мальски пригодный выступ в стене.

Он все же потерял сознание, поскольку когда пришел в себя, то увидел встревоженные лица оставшихся бойцов, Отлака и Гловера.

— Ты спас меня от гибели, барон, — сказал граф Камулодунский. — От дурацкой и бессмысленной смерти. Прости меня, дурака.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ансеис.

— Сейчас — нормально, — и, помолчав, Гловер добавил:

— Бламур погиб.

— Погиб как рыцарь, — глухо добавил барон. — С оружием в руках. Пытаясь найти своего сюзерена…

— Да. А мы его даже похоронить не можем…

— Надо собираться в обратный путь, — сказал Хамрай. — Иначе все останемся здесь. Больше мы ничего не в силах сделать…

Глава тринадцатая

Тревожно, тяжко сердце билось.

Им завладели в то мгновенье

Любовь и воинское рвенье,

Жгла сердце огненная рана.

В.Эшенбах. «Парцифаль»

Граф Маридунский подобрал с земли сумку с артефактами и подошел к кубу. С этим-то, последним, что делать??