Читать книгу "Штампованное счастье. Год 2180 - Игорь Поль"

По должности старшине отряда положено отдельное помещение. Тесный бетонный пенал два на два, половину которого занимает стеллаж, забитый дефицитными в наших условиях комплектующими. Старшина восседает над грудой добра, точно паук. По его виду ясно: он скорее умрет, чем растранжирит вверенное ему имущество.

– Меньше спать надо. Двигаться больше. Шевелиться резче. Лед резких не любит,– отвечает Сорм в надежде отделаться от меня советом.

– Здорово сказано, мой аджидан. Но мне не советы нужны, а новый патрубок с подогревом.

Старшина смотрит исподлобья. Испытывает на «слабо». Командным духом в нашей разношерстной толпе даже и не пахнет. Слишком низкая слаженность. Слишком большая нагрузка. И нулевая мотивация – на этой рутине славы не сыщешь, хотя шею сломать легче легкого. Тогда зачем я это делаю? Сам не знаю. Следовать капризам зверя входит у меня в привычку.

– Ты ошибся, Жос. Батальонный склад на Весте остался.

– Не хочу назад труп на себе тащить. Только не в мою смену.

– Боишься ответственности, а, Жос?

– Не люблю лишних трудностей.

– Так поменяйся с ним скафандрами. Тебе-то как герою наверняка новый после выдадут.

– У вас есть новый скафандр, мой аджидан?

– Не у меня. Я же сказал – после.

– Я сейчас жить хочу, мой аджидан. Не после. До «после» можно и не дотянуть.

– А я-то думал, храбрец ты,– подначивает Сорм. Он уже понял, что проиграл этот раунд.

– Я просто умный, мой аджидан. Храбрецы копают котлован в трех километрах к западу.

– Это не храбрецы, Жос. Это дураки.

– Это одно и то же, мой аджидан. Я пришлю Ивана.

Аджидан заходится хриплым гоготом. Смех его переходит в надсадный кашель.

– Чертова сырость! – прокашлявшись, кричит мне вслед Сорм.

Но я не отвечаю ему. Я уже сплю.

Прежние мечты о встрече с Лиз теперь кажутся мне наивными. Да и нет ее в живых, скорее всего. Если мы, закаленные солдаты, специально выращенные для подобной службы, испытываем такие перегрузки, то чего ждать от обычной земной женщины без особых модификаций? Я схожу с ума через четыре недели после начала командировки, а она тут уже несколько месяцев. Усилием воли я заставляю себя выбросить из головы посторонние мысли. Будто выключаю участок мозга, отвечающий за привязанность и доброту. Вот ведь странность – подобным образом я заставлял себя забыть убитых товарищей. То, что я испытываю к незнакомому человеку почти родственные чувства, уже не удивляет меня. Я переворачиваюсь на другой бок, вызывая недовольное ворчание соседей.

Строящийся объект «Зонтик», вокруг которого столько возни, расположен в трех километрах от базы. Как раз в центре неровного круга, образованного нашими внешними постами. Всего в трех километрах. В целых трех километрах. Эти три километра до объекта – все равно что расстояние до Юпитера. И туда и туда попасть для меня одинаково невозможно.

Первые дни я осматривался. Пытался найти лазейку. Вступить в контакт хоть с кем-то, кто имеет доступ на «Зонтик». Пустое. Наш график так плотен, что мы заняты каждую секунду. А в редкие моменты, когда нас не заставляют делать десятки необходимых для выживания вещей, мы отключаемся и забываемся тяжелым сном. От свинцовой усталости спать здесь хочется постоянно. Не меньше, чем есть. Не меньше, чем пить. Отдыхающей смене позволено спать без скафандров. Мы сгрызаем размоченные в воде плитки концентрата, потом выпиваем саму воду и тесно прижимаемся друг к другу, пытаясь согреться. Те, кто спят в середине, познают райское блаженство. На короткое время они сыты и в тепле.

Инженерно-саперная рота, производящая монтаж оборудования, расквартирована отдельно от нас. Подземный лагерь для заключенных и казармы роты охраны – тоже. Добровольческие силы охраны правопорядка обеспечивают конвоирование каторжан на работы и охрану шлюзов. Они – самые лучшие из охранников. Потому как немые. Их легкие скафандры, непригодные для длительного пребывания на поверхности, лишены радиосвязи и имеют лишь маломощные лазерные передатчики. Я думаю, что они такие же заключенные, как и те, кого стерегут. Только сами этого не знают.

Сообщение с Поясом сведено к минимуму – все необходимые грузы доставляются на транспортном корабле вместе с очередным сводным отрядом, прибывающим на смену. Редкие контакты с инженерами производятся по радио через командира отряда. Попытка незаметно проникнуть во внутренний периметр или в расположение инженеров по непроходимой местности попросту нереальна. Нет ни повода, ни времени для таких действий. Мы не покидаем пределов базы, кроме как для несения службы. Дежурный сержант просто не откроет внешний шлюз без убедительной причины. А если я каким-то чудом покину базу, то система безопасности немедленно поднимет тревогу. И крабы, ласковые стальные зверушки, несущие вахту, в момент превратят меня в пар.

В общем, уже через неделю я потерял надежду. Никаких шансов на оперативную деятельность. Никаких косвенных или опосредованных данных. Ни по одному из пунктов задания. Я смирился с поражением. Я встретил свое поражение с облегчением – больше поводов для Службы списать меня в резерв. Саботаж так саботаж. Я злорадно улыбаюсь, представляя разочарованную и одновременно разъяренную физиономию доктора, когда он прочитает доклад о том, как я не смог проникнуть на объект. То-то ты покрутишься, дружок, составляя отчет для своего шпионского начальства.

Моя цель – проверка системы охраны и выявление агентов противника среди обслуживающего персонала. Я должен осуществить несанкционированное проникновение на объект и съемку оборудования. А по возвращении на Весту где-то полетят головы и гайки закрутят еще туже. Бессилие порождает ленивую агрессию. Тут даже на злость сил не остается. Плевать мне на доктора. Мне не приказывали покончить жизнь самоубийством. Всесильная Служба могла бы обеспечить мне более достойное прикрытие. Я не намерен подставлять голову из-за недосмотра штабных умников. Слово «долг» для зверя – пустой звук. Его долг – остаться в живых. Существо-солдат нехотя соглашается с его доводами.

Дня не проходит, чтобы я не думал о том, как сбросить свои оковы. Но выхода все нет. Я тут такой же заключенный, как и остальные. Можно соскочить только в одном направлении. На тот свет. Я стискиваю зубы. Черта с два! Зверь терпелив. Он дождется своего часа.

Но однажды, когда я торчал на подвахте, клюя носом в тщетной борьбе со сном, случилось чудо. У саперов что-то произошло. Не то авария, не то пожар. В общем, один из их парней получил ранение. Обычное дело в Легионе. Несчастные случаи у нас не редкость. Но этот парень – он оказался очень нужным. Инженером, прошедшим обучение по какому-то там оборудованию. Секретному, поэтому дублера у парня не было. Саперы запросили у нас помощи. Капитан Золото решил, что лучшей кандидатуры, чем я, ему не сыскать. Все-таки – спасибо Генералу – у меня слишком много нянек.

Динамики громкой связи, похоже, сознательно производят хриплыми и трещащими. Другой причины я не нахожу. Прямо с заводов они приходят такими, будто проработали лет сто. Есть в этом необъяснимом факте какая-то великая военная тайна.