Читать книгу "Избранник Газового космоса - Максим Хорсун"

Филенка хрустнула под моим плечом, дверь сорвалась с петель. Я влетел внутрь.

В комнате было темно и душно. Огонек одинокой светильни бился, задыхаясь, где-то под потолком. Мое появление заставило умолкнуть всех троих. Три пары блестящих глаз уставились на меня из полумрака.

– Сита! – сказал я.

– Господин мой, – отозвалась она слабым голосом. – Ты пришел… Они сказали, что ты мертв, но я знала…

Я рванулся к рабыне, но мужчина преградил мне путь. Он был почти одного со мной роста, но уже в плечах. И он не был вооружен. Поэтому я просто отшвырнул его в сторону. Послышался слабый всхлип, и человек пропал в углу, задрапированном занавесками. Я шагнул к Сите, силясь разглядеть, что с ней. Она лежала, откинувшись на подушки, уставясь на меня большими темными глазами, выделяющимися на бледном лице. Я наклонился.

– Сита, – сказал я. – Что с тобой?

– Они били меня, любимый, – проговорила она срывающимся шепотом. – Они хотели узнать о тебе… Я им все рассказала… Они грозились убить Лочана… Нашего первенца…

Я зарычал, кинулся в угол, где скрылся неизвестный. Рванул тяжелую занавеску. В комнату ворвался ослепительный свет Глаза. Мне пришлось зажмуриться. Я отвернулся от окна и услышал предостерегающий детский крик. Наудачу полоснул акинаком на уровне плеча, но никого не задел. Послышалась какая-то возня, что-то обрушилось. Кто-то коротко хакнул. Я открыл глаза, всмотрелся сквозь пляшущие огненные пятна. Прямо у двери с пола поднимался молодой мужчина, в руке его был нож, с острия которого капала кровь. Мужчина дико уставился на меня, отшвырнул клинок и бросился бежать. В мгновение, когда взгляды наши встретились, я узнал его. Это была не слишком удачная копия меня самого. Вернее – Сандро Урии. Его сын. Паршивый Сорванец, имени которого я до сих пор не знал.

У порога лежал мертвый золотарь Хаш, которого Сорванец убил собственным ножом хашашина. Неужели мальчишка унаследовал неукротимую натуру своего отца? Или неприкасаемый выноситель ночных горшков попросту соврал, выдав себя за убийцу мертвецов? Разбираться в этом нужды не было. Раб Урии выполнил свой долг.

Я вернулся к ложу, где лежала Сита. Выглядела она очень плохо. Рядом сидел мальчишка лет шести, держал ее за руку, диким зверьком поглядывая на меня.

– Это твой отец, Лочан, – проговорила Сита. – Люби его и повинуйся ему…

Голос ее угас, глаза закрылись. Я наклонился, ловя настороженным ухом отголоски дыхания. Похоже, она просто потеряла сознание.

– А ну-ка, сынок, – пробормотал я, поднимая почти невесомое тело Ситы.

Переступив через труп золотаря, я покинул покои смерти с бесчувственной женщиной на руках, а ее сын шел рядом, держась цепкой ручонкой за полу моего халата.

Глава 20

Нас привезли к Лестницам Очищения на шайтан-арбе.

На обычно запруженной людьми набережной Мамы тотчас поредело, едва черное авто асуров выкатило из-за поворота. Рабочие мигом освободили проходы к ступеням и к площадке с кострами от нищих, поленниц дров и ждущих очереди на сожжение покойников. Неприкасаемые не знали, что умирает не высший из высших, а всего лишь простолюдинка. Но никто не посмел выказывать удивление, когда на подставленных неприкасаемыми носилках оказалась молодая женщина, не отмеченная ни одним знаком принадлежности к асурам или даже к их рабам.

Сита время от времени приходила в сознание, но что с ней происходит, не понимала. И слава Глазу! Бакхи опоил дочь маковым молочком, чтобы избавить от боли. Вместе с болью потух и разум. Сита глядела в небо воспаленными глазами, а по небу плыли клубы дыма и силуэты далеких мироходов.

Старый мертвец шел впереди, а я вел Лочана за руку, держась позади носилок. Маленькая копия Сандро Урии ступала насупившись, очевидно, лелея в детских своих мозгах планы мести один другого страшнее. Если бы Малати, известная также по прозвищу Псица, случайно оказалась здесь и сейчас, маленький звереныш запихнул бы ее, красивую и сладкую, в один из погребальных костров и держал в пламени своими не по годам сильными ручонками. Никогда бы не предположил, что этот забытый родней, пристроенный в «детский питомник» мальчишка может питать такую привязанность к нерадивой мамаше. Впрочем… кого, если не мать, которую он видел несколько раз в жизни, ему было любить в этом мире? Она была его добрым духом, каждое нисхождение которого даровало надежду на светлое будущее, в котором все станут счастливы, причем задаром. Она умирала у него на глазах.

Бакхи согнал со ступеньки медитировавших браминов, расстелил на прогретом Глазом камне одеяло. Неприкасаемые опустили носилки на землю. Мы с Бакхи уложили Ситу, сами присели рядом. Лочан продолжал держать меня за руку. Вообще-то, родственникам полагалось ждать исхода на набережной, попивая чай, но я, как всегда, наплевал на местные обычаи. Избранник я или не Избранник?!

– Твоя мать уходит от нас свободным человеком, Лочан, – сказал я, прекрасно понимая, что пацана такими речами не утешить. – Прежнего хозяина давно нет, а я подарил ей свободу.

Наверное, он не понимал, что несет этот здоровенный рыжий дядька, которого отцом назвать-то страшно. Ну, ничего, время все расставит по местам.

– Сита очень сильно любила твоего отца, Лочан, – продолжил я. – А тот по-своему любил Ситу. Поверь, я знаю, о чем говорю.

Мальчишка насупился еще сильнее. Хорошо, что здесь они не плачут. Здесь почти никто не плачет.

– Я понимаю, ты мне не веришь, – снова заговорил я. – Ты никому сейчас не веришь. Поганый мир… Но другого у тебя нет, и у меня с некоторых пор тоже нет! – я не смог удержать нервный смешок. – И этот мир придется спасать. Нам с тобой, Лочан, – больше некому.

Сита очнулась и попросила у Бакхи две монетки на вяленую рыбку. Она продолжала бредить. Я невольно вспомнил, как оставил ее с носом в порту на Целлионе. Сколько же времени прошло с тех пор? Живущие в газовом космосе часов не наблюдают.

Повторив бессмысленную просьбу еще раз, Сита умерла. Лочан и Бакхи, не сговариваясь, вынули из карманов по чистой тряпице и завязали себе лица. Я вздохнул, а потом закрыл Сите глаза. На лице моей бывшей рабыни застыло выражение детской растерянности.

Отмучилась, бедолага…

Воды Мамы отливали золотом, низкие волны плескались у наших ног. Проклятые неприкасаемые со своими носилками все никак не показывались. Наверное, в этот день на ступенях было много покойников.

Я не мог больше ждать. Попрощался с Бакхи и Лочаном, поднялся на набережную. Вокруг «лимузина» до сих пор был своеобразный вакуум. Никто не решался приближаться к черному авто без надобности. А надобности таковой ни у кого не возникало.

Я открыл дверцу, присел на заднюю скамью. Занимать место рядом с водителем мне было запрещено: враг, мать его, не дремлет! Стекла для «лимузина» закаливали тем же способом, что и для иллюминаторов мироходов. Пулей их было не пробить. Но береженого Глаз бережет. Я и так едва не спровоцировал внутри Дивана асуров эпидемию инсультов и инфарктов своей неанонсированной вылазкой в Арахбарас.