Читать книгу "Между западом и югом - Иван Кузмичев"

Как только Опухтин вышел из зала его место занял князь Волконский. И хотя под глазами у него были синяки, а лицо осунулось, он продолжал смотреть на мир вокруг себя спокойным взглядом, будто сидение в камере Берлоги всего лишь мелкое недоразумение, которое вскоре решиться обязательно в его пользу и он вновь займется делом.

— Вам есть что сказать, князь? — хриплым, простуженным голосом спросил Волконского князь- кесарь, открывая перед собой пухленькую кожаную папку.

— Нет.

— Ну раз так, то я думаю вам не надо говорить в чем суть обвинения. Каждый в зале мог ознакомиться с раздаточными листами, в них указаны всё что надо. Однако есть кое- какие моменты, которые требуют отдельного освещения, неясные моменты должен сказать, — Ромодановский угрюмо смотрел на князя, медленно перекладывая стопку листов из папки на стол.

Когда стопка достигла критической отметки, князь- кесарь легонько подтолкнул ее ко мне. На верхнем листе глава Берлоги выделил карандашом пару фраз. Прочитав, их я удивленно посмотрел на Волконского. Честно сказать подобного от него я не ожидал. Да и от князя- кесаря тоже, мог бы заранее известить.

Речь шла не только о злоупотреблениях, но и о сокрытии двух золотых приисков в Сибири, обнаруженных одной из поисковых команд, регулярно засылаемых в сибирскую глушь последние четыре года. Нарушение и впрямь немалое, за это простым домашним арестом не отделаться. Хотя с другой стороны настраивать против себя старую аристократию в то время когда контакт уже налажен не дело.

— Учитывая ваш богатый жизненный опыт, грех его растрачивать в ссылке, — неторопливо сделал вступление князь-кесарь.

Я между тем внимательно следил за реакцией Волконского, а она оказалась более чем показательна, он не сдержался и оглянулся, словно искал у зала поддержки, хотя быть может не у всего зала, а только у некоторых зрителей. Интересно на кого он бросил столь многозначительный взгляд? Увы, но отследить его теперь нельзя, хотя быть может, кто-нибудь из берложников умудрился заметить?

Ромодановский продолжил:

— Поэтому вам предлагается отправиться послом в Персию…

Князь хотел, было что-то сказать, но в последний момент замолчал.

— Ваш ответ?

— Я согласен.

— Замечательно, караван с рухлядью и сопровождением вскоре будет собран, у вас, князь, есть неделя на сборы, — не глядя на Волконского, Ромодановский убрал в папку лист, лежавший перед ним с начала суда, после чего как-то странно посмотрел на обвиняемого. Мол, чего ты тут стоишь или наказание жестче сделать?

— Ступай Михаил Андреевич, время дорого, — устало добавил я.

Следом за Волконским должны были ввести последнего обвиняемого – князя Гагарина, однако вместо него в зал вошел невысокий жилистый офицер в темно- серой форме Царской Службы Безопасности. Он быстро прошел к нашему столу и спросив разрешения передал донесение. Открыв письмо, я облегченно выдохнул. Бывший губернатор представился…

Князь Гагарин не выдержал напряжения, да и здоровья после пыток в Берлоге ни у кого не прибавится. Вот и он не стал исключением. Как сказано в донесении: "сердце не выдержало, и господин Гагарин отдал Богу душу".

— Заканчивайте без меня, — тихо сказал я, Ромодановскому вставая с места. Голова болит невыносимо, от чего бы это? Может на Солнце какие-нибудь вспышки? Черт их знает, но как же неприятно!

Следом за мной со своих мест встали все присутствующие в зале, но я ни на кого не смотрел. На душе было гадко, вот только почему, ведь правосудие свершилось и все получили то, что заслужили? Ну да ладно, переживу, не в первой.

В этот день я рано лег спать, рядом лежала Оленька и шептала какие-то женские глупости, гладя меня по голове холеными маленькими ладошками…

Глава 10

21 апреля 1714 года от Р.Х.

Швеция. Упсала.

Ночью слегка подморозило, но стоило солнцу взойти, как тонкий узорчатый лед на лужах мостовой старого города пропал. Жаркие лучи растапливали не только заледеневшую водную гладь, но и людские сердца, да и как им не оттаять когда за окном прекрасная погода, сказочная панорама и впервые за долгие годы чистые улочки.

Больше недели город готовился к встрече шведского короля и его будущей невесты…

Сегодня шведский монарх женился на русской царевне Екатерине Иоанновне, принявшей лютеранство, но вопреки сложившимся традициям имя царевны осталось тем же самым. Перекрещивающий Екатерину священник по неясным причинам оставил его как есть, только переиначив на европейский манер: Катрин.

Известие о том, что Карл решил взять в жены православную, да еще к тому же сестру недавнего заклятого врага повергло в шок большую часть министров Королевского Совета, не говоря уже о прочей аристократии. Однако по прошествии месяца сановники пришли к выводу, что в данное время подобный союз являлся наиболее приемлемым. Во-первых, приданое за царевну давали богатое: миллион золотых рублей, сумма для находящегося на грани банкротства королевства весьма достойная. Во-вторых, русская армия и флот сразу по заключении брачного и сепаратного мирного договора прекратили все рейды на территорию королевства. Ну и, в- третьих, помощь России в нынешнее время надежнее пустых обещаний Франции и Англии вместе взятых.

Вопреки просьбам подданных Карл Двенадцатый решил обвенчаться в кафедральном соборе Упсалы – месте принятия лютеранства шведским королем и Синодом. Чего хотел добиться Карл этим решением, никто не знал, однако сегодня, в городе собралось множество людей: шведы и русские одинаково радостно ожидали появления кортежа короля и царевны. Этот день объединял недавно враждующих противников, смывал прошлые грехи друг перед другом, давал возможность начать отношения с чистого листа.

Задолго до восхода солнца возле кафедрального собора собралась огромная толпа.

Иногда среди людской массы, колышущейся из стороны в сторону, словно волноломы двигались лоточники, предлагающие свежевыпеченные пирожки. Ожидаемое событие для простонародья было сродни представлению циркачей. Оно и понятно, ведь простому люду негде смотреть на яркие, сказочные краски, даруемые блеском изумрудов, сиянием топазов и внутренним жаром рубинов.

В этот день люди могли прикоснуться к прекрасному, стать на мгновение едиными с величественно шествующими аристократами. Пусть и на мгновение, но почувствовать себя их ровней.

В Упсалу, расположенной в 70 верстах от Стокгольма всю последнюю неделю стекалась цвет дворянства, сливки купечества, приехало почти всё высшее духовенство королевства, а вместе с ними тайными тропами и ходами в город пробирались воры, грабители и наемники. Каждый представитель теневого королевства Швеции знал, что именно такие события дают наибольший заработок.

Всегда найдется недовольный благородный, готовый расстаться с кошельком мелодично звенящих монет в обмен на пустяшную услугу: поколотить кого-нибудь или по-тихому в темном переулке прирезать наглеца.