Читать книгу "Столовая Гора - Андрей Хуснутдинов"

Захлопнув папку, как будто пробуя на вес, он покачал ее в руке, потом, размахнувшись, со всей силы и со словами: «Как оригинально», — бросил о стену. Этого ему показалось мало. Он подобрал папку, намереваясь выдрать начинку, но, передумав, положил ее на надгробие и ударил киркой. Острый боек все же не прошел бумажную кипу насквозь, застрял вблизи выпучившейся задней обложки. Аякс, наступив на дело, вытащил кирку, замахнулся снова, однако на этот раз не ударил по папке, а лишь уперся в нее торцом древка: небольшой, размером с пуговицу, кратер от удара чернел возле графы с размашистой строкой от руки: «г. Столовая Гора».

— Бинго, — прошептал удовлетворенно Аякс, отпустил кирку, плюнул в папку и поднялся в дом.

* * *

Он почти прикончил бутылку водки, когда ему позвонил на мобильный Даниил. Сын Мариотта поинтересовался, посмотрел ли Аякс «завещание». Аякс спросил, зачем это было нужно делать в третий раз.

— Диск двухслойный, — пояснил Даниил. — Доступ к файлу на втором слое система должна предложить вам из меню автоматически.

— А сразу этого нельзя было сделать?

— Нельзя. Во-первых, в конторе я не мог говорить об этом открыто. Во-вторых, там у нас старая система, этот формат она не понимает.

— А моя система, значит, понимает? — Аякс пролил себе на колени водку из стакана. — Черт…

— Насколько я знаю, да.

— И откуда ты это знаешь, интересно?

— У вас новый аппарат, — уклончиво ответил Даниил.

— И что я мог бы разглядеть на своем новом аппарате?

— Точно не могу сказать. Отец говорил о каком-то вскрытии. Съемка этого вскрытия, наверное, и содержится на втором слое.

Поджав трубку плечом, Аякс отер намокшие штаны.

— Что еще за вскрытие?

— Понятия не имею. Посмотрите — узнаете.

— Ну, тогда звони завтра.

— Постойте. Разве диск не с вами?

— А что?

В эфире повисла короткая пауза.

— Только не говорите, что вы его кому-то отдали, — сказал Даниил.

— Именно это я и хочу тебе сказать. — Аякс раздраженно, со стуком, поставил недопитый стакан на стол. — Так трудно, что ли, было сказать, что там есть что-то еще? Петь песни про лошадиные шоры ты мог бы и до сих пор, а сказать про второй слой язык у тебя так и не повернулся. Или ты хочешь…

— Господи, так вы же убили его, — перебил Аякса Даниил. — Понимаете?

— Кого? — опешил Аякс, перед глазами которого почему-то проскочила фотография застреленного у депозитария неизвестного. — Кого еще убил?

— Кому вы отдали диск — того вы и убили.

— Да с какой стати?

— Вы знаете, что такое случай крови?

— Что?..

Даниил, не ответив, прервал связь. Аякс трижды пробовал дозвониться ему, потом набрал номер Бунзена, однако в том и в другом случае автоматический оператор сообщил, что абонент недоступен. Вне себя от злости и отчаяния Аякс метался по дому, пока не сообразил бежать домой к Бунзену.

* * *

Пустынные ночные улицы заносило снегом, который, казалось, не шел с неба, а вместе с фиолетовым светом материализовался под слепящими луковицами фонарей.

Свернув в переулок, где жил следователь, Аякс еще издали увидел, как от ворот дома Бунзена отъехал большой джип. При этом в окрестных жилищах не горело ни одного окна, фонари были погашены по всему кварталу.

Поравнявшись с бунзеновским забором и чувствуя сильный пороховой чад, Аякс заметил многочисленные пулевые отверстия в штакетнике. Калитка в воротах оказалась распахнута. Снег во внутреннем дворе был вытоптан и местами сошел до травы. Всюду валялись стреляные гильзы, на ступеньках крыльца чернели смазанные пятна грязных ног. Аякс понял, что безнадежно опоздал, и все-таки вошел в прихожую, держа пистолет наизготовку.

Комнаты были посечены автоматными очередями, кое-где еще дымилась раскроенная пулями мебель и дверные косяки. Под разбитыми окнами обоих этажей Аякс нашел те самые карабины и дробовики, что были свалены на задних сиденьях в патрульной машине Бунзена, и понял, что тот пытался создать видимость групповой обороны. Первое серьезное ранение, судя по следам брызнувшей крови на перилах и по кровавой кашице на ступеньках, следователь получил у окошка над лестничным маршем второго этажа. Тут же, на лестнице, валялись его раздавленные очки. Дорожки кровяных капель, то едва заметные, то образующие лужицы, вели змейкой через все помещения первого этажа в подвал. Изрытое пулями, скорчившееся тело Бунзена лежало у стены под рухнувшими полками с садовым инвентарем. Аякс присел у стены против трупа. Откуда-то тянуло едкой гарью, но ему казалось, что это тлеет что-то внутри него самого. Он смотрел невидящим взглядом перед собой, как в полузабытьи.

В себя он пришел от удара открывшейся входной двери и звука приближавшихся шагов. С улицы доносился слабый шум автомобильного двигателя. Аякс было привстал, но тотчас снова привалился к стене — он не искал убежища, даже не поднял оружия, потому что услышал бубнящий голос Арона. В подвал Арон спустился, держа на перевязи целую гроздь прозрачных медицинских контейнеров с кровью. На его голове красовалась спецназовская каска, на груди болтался незакрепленный бронежилет. Обойдя Аякса, Арон принялся орошать кровью из контейнеров раны Бунзена и пол под телом. Аякс закурил и, дождавшись, пока Арон опорожнит последний контейнер, негромко спросил:

— Так кто убивает бычка, Арон?

Ответа не последовало. Скомкав пустые контейнеры, Арон спрятал их куда-то под бронежилет, костяшками пальцев постучал себя по каске, ни с того ни с сего отдал честь мертвому телу: «Орешек знанья тверд…», — и начал маршировать на месте, широко отмахивая кулаками. В Аякса полетели капельки крови. Под ботинками Арона трещала бетонная крошка и глиняные черепки. Прикрывшись рукой, Аякс отсел подальше от прибывающей под трупом лужи. Арон развернулся и, продолжая топать, поднялся обратно по лестнице. Его громыхающие шаги стихли на крыльце дома, а после того как хлопнула автомобильная дверца, вскоре слился с тишиной и шум двигателя. Аякс бросил последний взгляд на залитое кровью тело Бунзена, затушил сигарету о стену и тоже поднялся из подвала. В столовой его внимание привлек кактус в расколотом горшке на столе — цветок, что Бунзен держал в своем участковом кабинете и о который постоянно ранился. Кактус был раскроен пополам всаженным в него шприц-пистолетом с «сывороткой правды». Под горшком на мраморной столешнице мерцали размашистые буквы. Аякс осторожно сдвинул горшок и смел ладонью рассыпавшуюся землю. «Ма(рк) и (Э)стер ле Шателье = Ма(й)стер ле Шателье =?» — значилось несмываемым маркером на мраморе. Равенство это — очевидно, чтобы оно не сильно выдавалось за границы донной части цветочного горшка — было выведено столбиком, в три убывавших к основанию строки. По всей видимости, и горшок Бунзену пришлось разбить для вящей маскировки своего откровения. Аякс, посасывая прокушенную губу, попробовал стереть надпись пальцем, с сомнением осмотрелся, потом перетащил цветок на прежнее место и пошел прочь из дома.