Читать книгу "Воин - Николь Джордан"

Ариана рассеянно пробормотала что-то в ответ, полностью соглашаясь со словами королевы.

– Но мне кажется, я могу помочь тебе выйти из этого сложного положения… предложив занять место моей придворной дамы. Если ты присоединишься к моему двору, то попадешь под мое покровительство, а это уже немало.

Ариана застыла с гребнем в руке, и глаза ее расширились – это было очень великодушное предложение. Если Ариана станет придворной дамой королевы, ей не грозят никакие последствия за поступок отца.

Алиенора выдвинула еще один непреодолимый аргумент:

– Генрих ведет осаду замка Мортимера в Бриджнорте. Когда осада успешно закончится, твоего отца будут судить за измену и поддержку мятежа.

Ариана закусила губу, думая, что из Алиеноры получился бы хитрый политический советник – или покровительница. Если она примет предложение королевы… Но она медленно покачала головой. Она никогда не покинет отца, и мать, и людей Кларедона только ради того, чтобы спастись самой. Кроме того, есть еще и Ранульф…

– Вы так добры, ваша светлость. Прошу вас, примите мою самую искреннюю благодарность, но я вынуждена отказаться. Кларедон – мой дом, и я все еще питаю надежду…

Она замолчала, и Алиенора подтолкнула ее:

– Да, ты питаешь надежду…

– Что однажды Ранульф все же поймет, что… может мне доверять. Возможно, вы знаете, что его доверие завоевать нелегко.

– Ты его очень любишь. – Это прозвучало не как вопрос.

– Да, – впервые призналась Ариана самой себе.

Вопреки собственной воле, вопреки здравому смыслу и рассудительности, она любит Ранульфа.

Он поймал ее в западню много лет назад, просто нежно улыбнувшись ей, и с тех пор она томится от любви, как какая-нибудь сентиментальная девица. Ранульф навсегда завладел ее сердцем.

– Я старалась не влюбиться, – пробормотала Ариана, – но оказалось, что это безнадежно.

Она отважно, хотя и безуспешно, пыталась сдержаться, но не могла влюбиться наполовину, чтобы защитить себя. Она походила на своих родителей, которые любили всем сердцем.

Однако ее тоска по Ранульфу сродни безумию. Он обращается с ней не лучше, чем с невольницей, как со своей собственностью.

– Да будет так, – бросила Алиенора довольно грубым тоном. – Но не рассчитывай, что сможешь обратиться ко мне, если твои беды усугубятся.

Их глаза встретились в затуманенной поверхности зеркала, и Ариана поняла, что разговор окончен.

– Да, ваша светлость.

Она отвергла предложение королевы о поддержке, и теперь ей придется самой расхлебывать последствия.

Ариана глубоко сожалела, что призналась королеве в своих чувствах к Ранульфу: она боялась, что это может повлечь за собой неприятности. Но какой смысл жаловаться на то, что уже сделано?

После того как ее отпустили из покоев королевы, Ариана вернулась в большой зал, где многие гости уже спали, уткнувшись носом в кубки. Однако лорд выглядел достаточно трезвым и даже угрюмым.

– Чего хотела от тебя леди Алиенора? – требовательно спросил он, едва Ариана скользнула на свое место.

Она с натянутой улыбкой встретила его внимательный взгляд.

– Попросила расчесать ей волосы.

Ранульф долго смотрел на нее, но, к счастью, не потребовал, чтобы она подробно пересказала ему свой разговор с королевой.

– Если позволишь, милорд, я бы хотела уйти.

– Хорошо, иди, – ответил он хрипловатым баритоном, – но только не засыпай. Я жду сладкой встречи.

При виде обещания страсти в его взоре Ариану охватила жаркая волна возбуждения.

– Как пожелаешь, милорд. Я буду ждать тебя в постели.

И получила в награду пламя страсти, пылающее в его янтарных глазах, – такое же яркое, как пламя факелов.

Он пришел быстро, словно не в силах сдерживать нетерпение. Ариана едва успела раздеться и сесть, чтобы расчесать собственные волосы, как Ранульф уже стоял перед ней.

В жаровне горел несильный огонь, и при слабом свете тлеющих углей Ариана видела его глаза – напряженные, яркие и голодные, и такие страстные, что ей показалось, будто их пылающий жар пронзает ее насквозь.

Он не сразу обнял ее, а взял ее гребень и отложил в сторону. Нежно приподняв пальцем ее подбородок, Ранульф взглядом ласкал эти завораживающие прелестные черты и густые блестящие волосы, роскошно падавшие на плечи Арианы. Ее мраморная кожа сияла, как жемчуг, а волосы блестели, во вьющихся прядях сверкали золото и медь.

Ранульф жадно погрузил руки в эту невероятно мягкую массу, и их теплый вес пролился на его руки, как расплавленный мед, когда он прильнул к ее сладким губам.

Этим вечером он мог выбрать себе любую женщину. Половина из женщин замка будет развлекаться с приехавшими рыцарями, а люди Ранульфа разберут остальных, но он, как лорд, имел право выбирать первым. Большинство из них были бы счастливы, оказаться в его постели.

Но существовала только одна женщина, которую он хотел, которую желал. Он томился без Арианы. Он не мог объяснить той тоски, которую испытывал, уехав от нее, не мог понять и приводившей в замешательство нежности, которая охватывала его, когда Ариана была рядом.

Прильнув к ее губам, Ранульф упивался сладостью Арианы, проталкивал язык глубоко в это притягательное тепло, дерзко подражая плотскому акту, гладил ее обнаженное тело, возбуждаясь все сильнее. Через несколько мгновений Ариана уже выгибалась дугой, соски ее затвердели и начали ныть под его пальцами.

Но оба они хотели большего, чем просто ласки. Дрожащими руками Ариана раздела Ранульфа, и он предстал перед ней во всем своем нагом великолепии, как смуглый языческий бог. Она бесстыдно сомкнула пальцы на его восставшем естестве и почувствовала, как дыхание Ранульфа участилось.

Но ей было этого мало. Тело Арианы уже изнывало от желания, и ей казалось, что еще чуть-чуть, и она умрет, если это томление не облегчить. Ариана, не разжимая руку, увлекла Ранульфа к постели и легла на нее, приглашая его, изнывая без него.

Ранульф устроился между ее раздвинутыми бедрами и вонзился глубоко, заглушив ее крик наслаждения своими губами. Он молча ласкал, гладил, воспламенял Ариану все сильнее, и оба они быстро достигли пика восторга.

Первым пришел в себя Ранульф. Он, обмякнув, лежал на Ариане, легко обнимавшей его. Ариана приходила в себя дольше, постепенно начав ощущать его влажную от пота кожу и сокрушительную тяжесть могучего тела.

Впрочем, она не возражала против этой тяжести – это доставляло ей какое-то первобытное удовольствие. Ариана вздохнула и крепче обняла Ранульфа. Он вернулся домой, к ней и ни к кому больше. Она встретила его вот таким старым, как мир, способом, но, кроме этого, даровала приют его осторожному сердцу воина, а на такой подвиг не была способна никакая другая женщина в мире.