Читать книгу "До скорой встречи! - Лори Фрэнкел"

— Что будете пить? — поинтересовался Сэм у Эдит.

— Воду, наверное. Ну или бокальчик белого вина, — решилась Эдит.

— Давайте сразу закажем бутылку.

— Сэм, негодник! В двенадцать дня в понедельник? — Эдит была заинтригована.

Сэм выждал, пока принесут вино и разольют по бокалам, набрал воздуху в грудь и решительно начал:

— Эдит, мне трудно подобрать слова, поэтому я просто попытаюсь изложить все, что я выяснил, щадя ваши чувства.

— Выкладывай, Сэм.

— Вы правы: ваш муж не изменял вам.

— Я знаю. Он все-таки по-своему любил меня.

— Но и проекция тоже права.

— Каким образом?

— Проекция Боба уверена, что у него есть любовница.

— Почему?

— Вот мы и подошли к самому главному, — произнес Сэм, осушив бокал. — Боб часто смотрел порно в Интернете.

— Не может быть! Боб?

— Очень часто.

— Но он был слишком стар для этого!

— Возрастные ограничения на подобных сайтах как раз таки отсекают тех, кто слишком молод.

— И когда же он?..

— До самой смерти.

— Нет, я имею в виду, когда он находил время? Ведь он постоянно работал.

— Значит, не постоянно. Или на работе, кто знает? — пожал плечами Сэм.

Казалось, Эдит прокусит губу до крови.

— Но ведь это в порядке вещей! Большинство мужчин…

— Помилуй, Сэм, я все понимаю, — взмахнула она руками. — Его интересовали женщины?

— Да, причем определенного толка, знаете… Хотя лучше я не буду вдаваться в детали. У него был любимый типаж, скажем так.

— Слегка перезрелые женщины небольшого роста и с внушительной кормой?

— Боюсь, нет, — признался Сэм.

— Но он просто смотрел, он ведь не спал ни с кем из этих… моделей?

— Нет-нет, просто смотрел. Но алгоритм проанализировал его наклонности и сделал вывод, что Ли-Энн в его вкусе. А в электронной памяти Боба содержится обширная переписка с секретаршей — все по работе, абсолютно невинно, но очень дружелюбно и приветливо. Сопоставив эти сведения, программа решила, что Боб изменяет тебе с Ли-Энн.

— Но на самом деле он не спал с ней?

— Судя по всему, нет. По крайней мере, электронного свидетельства тому не имеется.

Сэм сказал правду. Вряд ли между Бобом и Ли-Энн была связь. Но алгоритм верно уловил настроение. «Покойная почта» предсказывает будущее. Если бы Боб не заболел, кто знает, возможно, это и произошло бы. Проекция всего лишь додумала сценарий.

— Как нет свидетельства и тому, что он любил меня, — с грустью констатировала Эдит. — Ведь он никогда не признавался мне в этом. Черт, а может, он и не любил меня вовсе и все, кроме меня, были в курсе?

— Нет, Боб действительно вас любил, — уцепился Сэм за ее слова. — Вот почему проекция смущена и озадачена. Программа знает, что он любил вас, что он был честным и открытым с вами. Именно поэтому проекция решила во всем признаться.

— Хочешь сказать, он чувствует свою вину?

— Он верен вам, и я думаю, Боб снова и снова будет поднимать эту тему, пока вы не отреагируете.

— Почему? — Эдит побледнела и поставила бокал с вином обратно на стол.

— Потому что он нередко вас игнорировал, но вы его — никогда.

— Никогда не поздно начать.

— Возможно, но он действительно вас любил, Эдит.

— А порнографию еще больше, — съязвила Эдит и, помолчав, добавила: — Она навещала его в больнице.

— Кто?

— Ли-Энн.

Сэм почувствовал, что Эдит мысленно переместилась туда, к умирающему мужу. Она устремила взгляд куда-то вдаль, позабыв, где находится.

— Когда Боба только положили в больницу, она часто приходила, приносила цветы или фрукты — ни разу не появилась с пустыми руками — и рассказывала последние новости из офиса. Мы с детьми радовались ее приходу. У них в семье одни девчонки, пятеро или шестеро, и Ли-Энн постоянно травила байки про своих сестер. Мы все очень смеялись. Она казалась такой молодой, будто из совсем другого мира — из мира здоровых людей, у которых вся жизнь впереди. А потом состояние Боба ухудшилось, и она перестала приходить. Все перестали, честно говоря. Он лежал, опутанный трубками, по которым текли разные жидкости. Постороннему человеку неприятно на такое смотреть. От одного вида чужого тела становится неловко, понимаешь? По крайней мере, я решила, что причина в этом. Потом, ближе к концу, когда Боба так накачали лекарствами, что он практически уже был не с нами, Ли-Энн снова начала навещать нас. Наверное, взяла себя в руки и пришла попрощаться с боссом. Она мне так и сказала: «Лучшего начальника у меня никогда не было».

— Я сочувствую вашей утрате, — произнес Сэм, наклонившись к Эдит и накрыв ее руку своей ладонью.

— Все равно отношения у нас с мужем были не из лучших. Да и потом уже целый год прошел.

— Не этой утрате. Другой.

Эдит посмотрела на Сэма и печально улыбнулась:

— И что мне теперь делать?

— Ответить ему. Когда Боб снова признается в измене, отреагируйте!

— Как? — Как вам угодно.

Любовное письмо

…

Дорогая Мерд!

Возможно, ты права и я действительно гений. Но это вовсе не означает, что я прозорлив. Мы любим называть таких людей мудрыми, но мне кажется, они обладают каким-то более основательным качеством, чем обычная проницательность. Будучи гением с доброй душой, я все равно не справляюсь один, без тебя. Ты была сердцем этой идеи, ее истоком, ее центром, ее путеводной звездой. Без тебя мне не хватает ума, чтобы понять: мы действительно помогаем людям или нет? Разве лучше станет скорбящему, если он узнает об измене любимого человека? Получается, «Почта для мертвых» идет против решения умершего и раскрывает его близким секреты, которые он предпочел унести с собой в могилу. Я всегда ратовал за правду, но теперь задумался: не бередит ли она раны? Я объясняю клиентам и самому себе, что ничего не могу поделать. Я ничего не выдумывал сам — это программа решила быть честной и рассказать всю правду об умершем человеке. Но что есть правда? Разве та крошечная часть нашей личности, что находит свое отражение в Интернете и становится основой проекции, — это и есть настоящие мы? Любимые нередко нас разочаровывают. Они далеко не всегда говорят то, что мы рассчитываем от них услышать. Зачем тогда пытаться создать проекцию, максимально приближенную к живому человеку? Я перестал понимать. Не вижу никакого, черт побери, смысла.

Я перечитал твое последнее письмо. Забавно: ты знаешь гораздо больше меня.