Читать книгу "Хейсар - Василий Горъ"

— Как он, ашиар’о? — спросила леди Этерия.

Помощница лекарки мрачно пожала плечами и опустила взгляд:

— Плохо. Он потерял слишком много крови…

— Слишком? — услышала я собственный голос, а потом вдруг поняла, что лежу на полу, морщусь от омерзительного запаха настойки сальви[186]и вижу над собой размытое пятно, в котором не столько видны, сколько угадываются черты лица баронессы Кейвази.

— Он… уходит, да? — кое‑как собравшись с мыслями, выдохнула я.

Лгать она не стала:

— Пока нет, но… может…

— Помоги мне встать… — попросила я, закусила губу и вцепилась в протянутую мне руку. Потом кое‑как поднялась на ноги и, с трудом переставляя неслушающиеся ноги, поплелась к открытой настежь двери…

…Кром выглядел плохо. Очень плохо: мертвенно — серая кожа, белые, сухие губы, ввалившиеся глаза. Выправленный, но жутко опухший и потерявший форму нос. Лоб, покрытый бисеринками пота. Мокрые, спутанные волосы. А почти все остальное закрывали многочисленные повязки, густо пропитанные лечебными мазями.

Вцепившись в его холодное, липкое от пота запястье и не почувствовав биения жил, я перепуганно рухнула на колени, склонилась над его полуоткрытым ртом и прислушалась к дыханию.

Дышал. Но как‑то странно: то часто, поверхностно и очень шумно, то редко, глубоко и почти неслышно. А еще раз в минуту — полторы он замирал и переставал дышать. Вообще. И в эти мгновения вместе с ним замирала и я, пугаясь, что он умер.

Биение тоже нашлось. На шее — жилы бились часто — часто, но так слабо, что иногда терялись.

Когда он приоткрыл рот и я увидела сухой, обложенный белым язык, мне стало совсем плохо — состояние Крома в точности соответствовало описанному в одиннадцатом Слове трактата «О ранениях, их правильном лечении и травах, помогающих оному». То есть он действительно был на самой грани!!!

«Ему требуется змеелист и тильята! А еще много — много воды…» — мысленно взвыла я, вскочила на ноги и запоздало сообразила, что, если задет кишечник, давать воду нельзя ни в коем случае!

— Да не волнуйся ты так! Дари Иттира сказала, что сделала все, что нужно… — попыталась успокоить меня Этерия Кейвази, как оказалось, стоявшая у меня за спиной. — Раны промыла и зашила, чем надо — напоила… И что теперь надо ждать и надеяться на Вседержителя…

Услышав ненавистное имя Бога — Отца, я впилась ногтями в собственные ладони и зашипела:

— На Бас — с-старза! Или на Двуликого!!!

— Прости, оговорилась! — примирительно пробормотала баронесса и скрипнула зубами — видимо, как и я, вспомнила доклад Унгара Тарвазу Каменной Длани.

— Это — Орден Вседержителя. Десяток братьев — клинков и два ори’те’ро: Файлат по прозвищу Гниль и… — рев Ночной Тиши, доносящийся из комнаты аннара, слышал весь сарти, — и Негзар по прозвищу Мышь…

В первый момент я, стоящая напротив комнаты Ваги и ожидающая, пока дари Иттира закончит заниматься ранами Крома, не поверила своим ушам: братья во Свете не могли быть причастными ни к похищению Аютэ, ни к убийствам! Но потом, вспомнив, что истинным виновником недавнего мятежа был именно Орден, вдруг дико возненавидела всех, кто служит Богу — Отцу.

— Ты уверен, сын? — после небольшой паузы спросил Каменная Длань.

— Да, отец! Пленные говорят до сих пор…

Всплывшая в памяти фраза о пленных неожиданно вызвала во мне приступ дикого бешенства: мне захотелось спуститься в пыточную рода Аттарк и упросить того, кто там «работает», оставить меня наедине с теми, кого не добил Кром.

— Меченый сильный и очень выносливый! — заметив, что я кусаю губы, еле слышно выдохнула Этерия. — Он обязательно выживет…

Я открыла глаза, чтобы не видеть рисуемых подсознанием картин пыток, и, чтобы отвлечься, попыталась понять, какого Двуликого Кром пошел на оу’ро вместо того, чтобы остаться с Раткой.

Подышать чистым воздухом после любовных утех? Вряд ли — это можно было сделать и во дворе, благо дождь шел всю ночь и воздух был одинаково свеж что у выхода из гостевой пристройки, что на Орлином Гнезде. Тренироваться? Тоже вряд ли — во время доклада Унгара я совершенно точно слышала, что воины, похитившие Аютэ, нарвались на Крома ПОСЛЕ ТОГО, как пытались уйти:

— Пленные сказали, что первым на оу’ро поднялся Мышь. Он оглушил Дайна ударом кот’та по затылку и связал. За ним поднялись два брата — клинка и Ялгар по прозвищу Ослоп. Этот, последний, вытащил у Дайна наш’ги, убил им Файлата, а потом зарезал и Седую Прядь…

— Зачем? — донесся до меня голос Тарваза.

— Говорят, хотел, чтобы мы возложили вину за пролитую кровь на род Уаттах…

— Он же ори’те’ро!!! — воскликнул аннар.

— Ослоп — не хейсар, а’дара не знает… — буркнул Унгар. — Потом они открыли дверь на женскую половину, оставили двух воинов на площадке и пошли искать за’йят[187]…

— Нашли… Мою Диит… — пророкотал незнакомый мне голос. — И Штара…

— Угу… Дали ей по голове, связали, воткнули в рот кляп, а потом привели в сознание и предложили выбор: сказать, где живет Аютэ Два Изумруда, или посмотреть, как они будут резать на части ее первенца…

— Диит не поверила[188]. Подумала, что они испугаются гнева Бастарза… — добавил, как я поняла, ее муж. — Тогда они отрезали Штару мизинцы на руках и ногах…

— Дальше… — потребовал Тарваз, и я, услышав грохот, поняла, что он врезал по столу кулаком…

— Когда она пригрозила им проклятием Бастарза, они рассмеялись ей в лицо и пригрозили, что сначала отрежут Штару большие пальцы[189], а потом оскопят… И она сломалась… Они нашли комнату Аютэ, связали ее, Имира и Айку, замотали их в шкуры, вернулись на крышу и нарвались на Меченого…

…Получалось, что с оу’ро он все‑таки уходил. Причем, скорее всего, надолго, ибо поиск кормящих матерей и разговор братьев — клинков с Диит должен был занять какое‑то время.

«Уходил… Либо по нужде, либо к Ратке, либо… либо с кем‑нибудь поговорить…» — подумала я и мысленно обозвала себя дурой: Кром был ранен и еле дышал, а я, вместо того чтобы хоть чем‑то облегчить его страдания, ломала голову над тем, где и почему он находился во время нападения…

Увы, сообразив, что помочь ему мне нечем, я вернулась к той же теме: