Читать книгу "Невозвращенцы - Виктор Степанычев"

А рождественские каникулы продолжались. Вероятно, заказчики расслабились и решили отложить решение неотложных дел или, вполне возможно, группа Стаса-Алана не вписывалась в формат заказов Синдиката.

На этот раз гулянья получились скучными. Празднества в городе поутихли, да и Гордеев со товарищи уже нагляделись на чужую радость. Они неспешно прошлись по центру Ганновера, посетив несколько гаштетов. День был пасмурный, сумерки рано легли на город. Как в том стишке: дело было вечером, делать было нечего. Случайно набрели на кинотеатр, в котором проходил ретроспективный показ фильмов Эмира Кустурицы. Горан загорелся и с трудом, но все-таки уговорил не проявлявших особого интереса Станислава и Дэна посмотреть картину земляка «Белая кошка, черный кот».

Стас видел раньше этот фильм, а Дэну, судя по его реакции, до элитарного кинематографического искусства было столько же интереса, сколько кролику до астролябии. Более того, фильм Кустурицы шел в немецком переводе, понятном только Горану, единственному из троих владевшему языком Гёте. В общем, Дэн задремал на третьей, максимум четвертой минуте показа и почти сразу захрапел. Получив тычок локтем в бок от увлекшегося фильмом хорвата, он проснулся, обиделся и решительно покинул зал, сказав, что будет ожидать любителей кино в гаштете напротив кинотеатра. Станислав поддержал коллегу, объяснив Горану, что уже видел этот фильм.

Выбор места ожидания оказался удачным. Пивная была не простой, а интернет-кафе. Дэн хотел было найти что-нибудь попроще, но Гордеев уговорил его остаться. Он не верил в удачу, руки зудели от желания побыстрее добраться до компьютера. Стас в момент обучил бывшего прапорщика-собровца игре в несложную «стрелялку». Самое удивительное, тот сначала просто заинтересовался, а после того, как уложил нескольких виртуальных злодеев, настолько увлекся электронной войной, что даже на время забыл про пиво, стоявшее рядом с клавиатурой.

Глава 13. Знакомые все лица

Станислав устроился в сторонке за свободным компьютером.

Из-за перегородки, где занял позицию Дэн, слышалась активная стрельба, густо перемешанная уже привычными для слуха междометиями «е…» и «б…». Включив компьютер, Гордеев еще раз глянул в сторону Дэна, вытащил из кармана и вставил флешку в гнездо. Он помнил предупреждение «баварочки» о том, что если ошибется в пароле, то вся записанная информация будет уничтожена, поэтому набирал кодовое слово не спеша, аккуратно нажимая на клавиши.

Стас не сбился в наборе, файл открылся. И первое, что он увидел на экране монитора, — фотографию человека в форме полковника Советской армии. Фото было черно-белое и явно с личного дела офицера. На парадном кителе в три ряда висели медали и ордена. Два Красных Знамени слева на колодках, отдельно справа — Красная Звезда, «За службу Родине» двух степеней, плюс пара медалей «За боевые заслуги» вызывали искреннее уважение.

Несмотря на то что человек на фотографии выглядел намного моложе, чем он смотрелся сейчас, одет в форму и коротко пострижен, Гордеев без труда узнал в нем герра Алекса. Стас пробежал скупой текст под фотографией.

Арвидас Майронис, литовец, 1942 года рождения, полковник Главного разведывательного управления Советской армии. Специалист по проведению спецопераций. Послужной список: Гватемала, командир группы; Никарагуа, советник; Ангола, советник; Куба, советник. Трижды ранен, тяжелая контузия. В начале девяностых на короткий срок возглавил разведслужбу независимой Литвы, однако скоро оставил этот пост и убыл в неизвестном направлении. В международном розыске не значится.

«Направление убытия уже известно, — констатировал про себя Гордеев и тут же с удовлетворением отметил: — И вряд ли без моей информации о прибалтийском акценте герра Алекса его так скоро смогли идентифицировать».

Однако восхищение собственными заслугами сошло на нет, когда Станислав изучил материал под очередным фото. Тут уж он точно не принимал никакого участия в опознании, сообщив лишь имя, а точнее — псевдоним этого человека в Синдикате. Снимок был уже цветной, хотя явно любительский. В служивом в камуфляже с «М-16» в руках на фоне густой зелени, несмотря на боевую раскраску лица, мудрено было не узнать Энтони, заместителя Алекса по боевой подготовке.

Зигмунд Конопницкий, поляк, 1958 года рождения, инструктор рукопашного боя, командир диверсионно-разведывательного подразделения, начальник разведывательного отдела армии Войска польского. Уволен в отставку по собственному желанию в 1987 году в звании подполковника. Уже на следующий год Конопницкий засветился в Африке в окружении известного авантюриста, руководителя подразделения «диких гусей» Альфреда Касселя.

«Стоп! — вспоминая, Гордеев наморщил лоб. — А Француз, инструктор учебного центра на Валдае после Легиона тоже служил в Африке у этого самого Касселя. Похоже, здесь явная «семейственность» прослеживается…»

Если герр Алекс-Майронис никак не засветился в криминальном плане ни по международной линии, ни по представлению национальных сил правопорядка, то за Энтони-Конопницким охотились спецслужбы как минимум четырех государств, а в двух странах он был заочно приговорен к пожизненному заключению. Соответственно, и по линии Интерпола Энтони находился в международном розыске.

С третьей фотографии на Гордеева смотрел Горан собственной персоной. Станислав внимательно вчитался в текст под снимком.

В действительности Горана звали Здравко Славич. И был он вовсе не хорватом, а чистокровным сербом. Подающий надежды молодой офицер спецподразделения Югославской народной армии, высококлассный «скорохват», владеющий всеми видами холодного и огнестрельного оружия, мастер восточных единоборств, имел короткий, но внушительный послужной список. Во времена смуты и распада Югославии Славич совершил головокружительную карьеру, поднявшись от высококлассного, но рядового специалиста до советника генерала Радко Младича, по существу — начальника его контрразведки. Как и Младич, Горан-Здравко с 1995 года по представлению Гаагского международного трибунала находился в международном розыске по обвинению в этнических чистках мирного населения в Боснии в начале девяностых годов. Видимо, недаром за эти «геройства» скороспелому полковнику Славичу дали прозвище Вампир.

Гордеев едва не присвистнул, изучив досье на Горана, а потом крепко задумался. Что-то здесь не клеилось. Его, новичка, в Синдикате поставили командовать зубром, который без труда мог ему такую фору дать… Станислав принял за чистую монету заявление герра Алекса, будто назначение Гордеева командиром группы обусловлено тем, что уровень подготовки и боевой опыт капитана значительно выше, чем у его будущих подчиненных. У Стаса были подозрения, что Горан на занятиях и тренировках не выкладывается по полной программе, скрывает свои возможности, но считал это обычной ленью. Да и скидку на возраст липовому хорвату Гордеев делал. По его прикидкам, подчиненный был старше самого командира лет на семь, а реально, оказывается, на все двенадцать. А хорошо выглядит Вампир, видимо, кровушки вдоволь попил…

Дэн в прошлое увольнение в пьяном разговоре выдал, что Горан был определен в группу за месяц до прихода нового командира. За этим назначением, конечно, могло скрываться понижение статуса Славича в Синдикате за какие-то грехи. Но в такой расклад верилось с трудом. А вот версия, что его внедрили с целью присматривать за Гордеевым, виделась более правдоподобной. Неужели герр Алекс заподозрил, что Стас казачок засланный? А может, просто более опытного товарища закрепили за новичком, чтобы он дров не наломал? Вопросы, вопросы — и все без ответа…