Читать книгу "Смерть в адвокатской мантии - Дэвид Дикинсон"

— И что же это?

— Подушка, лорд Пауэрскорт. Почему вторая подушка оказалась так далеко от головы? Полицейские вошли в дом первыми, так что здесь никто ничего не трогал. Вы знаете кого-нибудь, кто спал бы с подушкой посреди кровати?

— Пожалуй, нет, — проговорил Пауэрскорт и тут же вспомнил, где оказывались к утру подушки, одеяла и плюшевые зверюшки его старших детей. — Но ведь если человек захотел положить голову пониже, он мог вынуть одну из подушек? Быть может, даже бессознательно, не просыпаясь?

— Возможно. Однако же… — врач, наклонившись, взял подушку, о которой шла речь, — однако же, представьте, лорд Пауэрскорт, что вы убийца. Наверное, вы не раз представляли себя в роли злоумышленника? Вообразите, что вам нужно убить мистера Бассета. Вы проникаете в дом и находите его спящим. Тогда вы очень осторожно вытягиваете из-под его головы вторую подушку, кладете ему на лицо, придавливаете. Потом вы ждете, пока дыхание не остановится, снимаете подушку и откладываете ее в сторону, к примеру, вот сюда. Не оставив никаких следов, вы спокойно исчезаете в ночи. Нет, я не утверждаю, что так оно и было. Я только говорю, что так могло быть.

15

Лорд Фрэнсис Пауэрскорт, расхаживая по гостиной на Манчестер-сквер, дожидался Уильяма Берка. Тот обещал прийти к половине восьмого с некими выводами относительно запутанной финансовой отчетности Куинза. В сознании детектива проплывали лица, беседы, эпизоды расследования. Он думал об Алексе Донтси, который собирался повидать ушедшего на покой мистера Бассета, но через неделю был отравлен. О собственном визите к бывшему эконому Куинза, после которого тот умер, случайно или нет — пока не ясно. Об исчезновении Порчестера Ньютона и о его могучих руках, которыми так легко задушить любого. Ему представилась сидящая в трауре у камина Элизабет Донтси, и он вдруг явственно услышал ее голос: «Вскоре после того, как Алекса избрали бенчером… Он обронил это несколько раз, я помню. Он говорил, что его очень беспокоят счета».

Пауэрскорт думал о рогоносце докторе Кавендише, у которого был весьма веский мотив убить Донтси, и о его двухтомном исследовании ядов. Кстати, удалось точно установить, что, взяв кеб до вокзала и по пути заехав в Куинз, доктор вполне успевал к поезду на Оксфорд. Детектив размышлял и о миссис Кавендиш, наслаждавшейся вкусными ланчами и дивными винами в обществе Александра Донтси, который теперь уже никогда не проведет с ней ночь. Затем Пауэрскорт словно вновь услышал, как Эдвард, впервые придя в его дом на чай, рассказывает: «Это произошло после выборов. Что-то изменилось. Не сразу, как он стал бенчером, а недели через две-три. Мистер Донтси как будто внутренне ополчился против чего-то. Против чего именно, не знаю. Однажды я зашел к нему, когда он не ожидал меня увидеть: думал, наверное, что я в библиотеке. Он изучал какие-то цифры в своем блокноте. Когда он поднял на меня глаза, в них было отчаяние. “Не по правилам, Эдвард, — воскликнул он, — это уж совершенно не по правилам!”»

Так что же было «не по правилам»? Что так мучило Алекса Донтси после избрания в бенчеры Куинза, когда, казалось бы, он должен был праздновать победу? И где сейчас Ньютон? Почему он снова куда-то скрылся? Правду говорила Кэтрин Кавендиш или наплела небылиц? Мог ли столь набожный доктор Кавендиш нарушить пятую заповедь, «не убий», если его супруга готова была преступить (а может, и преступила) шестую — «не прелюбодействуй»? Пауэрскорту вспомнился неприветливый портретист Натаниэль Стоун, говоривший о Донтси: «Стойте, что-то он впрямь сказал однажды, да я не очень вслушивался. Что-то про странные вещи, которые творятся в Куинзе»…

Вошел Уильям Берк, и вид у него было чрезвычайно серьезный.

— Пойдем-ка к тебе в кабинет, Фрэнсис. Нам нужен большой письменный стол.

Берк водил Пауэрскорта по секретным финансовым лабиринтам Куинза больше двух часов. Он проанализировал завещания бенчеров, документы, похищенные Эдвардом и Сарой, а также данные банковских сводок, полученные от человека, так жаждавшего трудиться под его началом. Тут были и краткие выводы проведенной экспертизы, пояснявшие, что произошло с пожертвованиями бенчеров. Наконец, убедившись, что его друг и родственник все понял, финансист собрался уходить — его ждали жена и неспособные к математике дети. Пауэрскорт крепко пожал ему руку:

— Это потрясающе, Уильям. Спасибо тебе!

— Дай знать, если тебе еще потребуется моя помощь, — сказал Берк. — В ближайшие два дня я занят, а потом снова буду к твоим услугам.

Прощаясь, Пауэрскорт припомнил, как когда-то шурин сопровождал его на роковое свидание с личным секретарем принца Уэльского и внес в ту встречу весьма существенный вклад.

— Уильям пробыл у тебя так долго, — удивилась леди Люси, входя в гостиную. — Ну как, тайна раскрыта?

— Еще не совсем, Люси. Зато теперь я точно знаю, как действовать дальше. Современная военная доктрина французов — не представляю, где я набрался таких знаний, должно быть, при штабе в Кейптауне — это нападение. Французский солдат никогда не отступает. L’audace, toujours I’audace — вперед и только вперед. Завтра с утра вместе со старшим инспектором я навещу Максвелла Керка. А потом мы посидим с Бичемом вдвоем и поиграем в финансистов. Ну а потом — I'audace, toujours I'audace! — я готов представить предварительный отчет о расследовании нашему дорогому другу Бартону Сомервиллу, казначею Куинз-Инн.

Бой курантов, отзвонивших два часа дня, постепенно замирал над Куинзом, когда Пауэрскорт и старший инспектор Бичем заняли предложенные им стулья в огромном кабинете Сомервилла. По привычке глянув на стены, где висели парадные портреты прежних бенчеров и казначеев Куинза, Пауэрскорт не без удовольствия отметил, что теперь он немало знает об их финансовом положении. Джек Бичем сегодня был в синем костюме и белой рубашке. Пауэрскорт надел светло-голубую рубашку и темно-серый в узкую полоску костюм, который его дети называли «похоронным». Сомервилл был, как всегда, высокомерен.

— Чай будет подан через двадцать минут, джентльмены, — сообщил он. — Вы хотели меня видеть, Пауэрскорт?

— Да, господин казначей, — пряча улыбку, ответил детектив и подумал: «Что ж, в данном случае все эти формальности мне на руку». — Я хотел доложить вам предварительные итоги расследования.

— Вижу, вам удалось накопать немало? — кивнул Сомервилл на пачку листов в руках детектива.

— Скоро вы сами в этом убедитесь, — любезно улыбнулся Пауэрскорт. — В подобных случаях я предпочитаю не переходить сразу in media res, то есть к сути вещей, как говорил Гораций, а начинать с самого начала.

Краем глаза Пауэрскорт видел, что Бичем уже делает какие-то заметки в своем блокноте. Так они и договаривались.

— Итак, господин казначей, прежде всего я напомню о произошедших убийствах. Двадцать восьмого февраля сего года, в день банкета в память о судье Уайтлоке, был убит мистер Донтси.

Примерно до шести вечера он находился у себя в кабинете, работая над текстом своей речи в суде. У нас нет сведений о том, что к нему кто-то заходил. Вскоре после шести мистер Донтси, и вам это известно, господин казначей, прибыл сюда, в вашу приемную, чтобы выпить традиционный бокал вина перед банкетом. А когда на банкете подали суп, мистер Донтси внезапно скончался. Медики пришли к выводу, что он был отравлен, а яд, скорее всего, ему подсыпали в бокал шампанского или стакан хереса здесь или чуть раньше, когда он был в своем кабинете. Через двенадцать дней, в среду, пропал мистер Вудфорд Стюарт. После ланча его уже никто не видел. Тело обнаружили утром в понедельник на куче строительного щебня у стены церкви в Темпле. Вудфорда Стюарта застрелили двумя пулями в грудь.