Читать книгу "Пепельный блондин - Татьяна Веденская"

– О нас, – коротко бросил он, и сердце мое совсем ушло в пятки.

Мы молча зашли в дом, прошли на кухню, где размораживались мои афродизиаки. Он молча помог мне сесть, отодвинул стул (кошмар, катастрофа, это не может означать ничего хорошего!). После чего спросил, не хочу ли я кофе.

– Я… пожалуй, – пробормотала я, чувствуя, что собственный голос предательски дрожит.

– С молоком?

– Да.

Николай включил кофемашину. Он был таким сосредоточенным и погруженным в себя. Подал мне кофе, потом положил на стол свой портфель, открыл его и достал какие-то бумаги, какие-то пакеты.

– Что это? – спросила я еле слышно.

Он вздохнул и посмотрел мне в глаза. Взгляд был грустным и каким-то немного отстраненным, отрешенным. Такими глазами смотрят люди, которые приняли решение покинуть этот суетный мир и уйти в монастырь.

– Я хочу сначала сказать тебе, Оля, что я искренне сожалею обо всем, что пошло не так в нашей жизни. Я знаю, что…

– Я тоже сожалею. Я тоже ужасно сожалею о том, что я сделала. Я не должна была. Ты только пойми, я бы никогда снова не стала делать этого, если бы у меня был шанс прожить этот год заново.

– Правда? – спросил он, оживившись, но тут же снова нацепил свою ужасную маску серьезного, сосредоточенного, невыносимо вежливого мужчины. Вежливость ему была не к лицу. Лучше бы уж матерился.

– Правда.

– В любом случае я хочу, чтобы ты знала – я искренне раскаиваюсь. Во многом. Прости меня, Оля, если сможешь. Я был не самым лучшим мужем для тебя, но я всегда искренне тебя любил.

– И я всегда тебя любила. И сейчас люблю! – Я почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза.

– Прежде чем продолжить, я хочу, чтобы ты прочитала кое-какие бумаги! – сказал он и протянул мне какие-то белые листы.

Нет уж, ничего я не собираюсь читать. Ну почему все так плохо? Почему жизнь несправедлива – ведь я ужасно, ужасно хотела, чтобы все кончилось хорошо! Я почувствовала, что силы покидают меня. Я закрыла лицо руками и принялась делать то, что всегда помогало мне преодолеть самые сложные моменты в моей жизни, – я принялась рыдать.

Глава 21

А как ты хотела?

Слезы – гениальное изобретение человечества, и поскольку, я уверена, изобрели их не мужчины, они и по сей день старательно открещиваются от них, как мантру повторяя постулат о том, что настоящие мужчины не плачут. Ну и дураки! Слезы – это не только полезный процесс, сброс стресса. Это еще и уловка, отсрочка от любых активных действий. Не надо решать проблему, это все потом, это все пустое. Давай сейчас просто ее проплачем, прохлюпаем и просопим. Почувствуем всю тонкость бытия, всю быстротечность жизни, наше микроскопически маленькое место под еще теплым осенним солнцем. Вытрем слезы и пойдем дальше, варить варенье из тыквы с корицей. Потому что тучка все равно уже миновала, мы ее выплакали – тучку. А еще…

Слезы позволяют уклониться от удара, оттянуть момент объяснения, разжалобить сердце сурового судьи (полицейского, выписывающего штраф, учителя, решившего поставить «два» за зачет по латыни…). Слезы позволяют потянуть время. Именно этим я и решила заняться, чтобы никто не смог меня вынудить прочитать то, что уготовил мне мой умный, собранный и деловой муж Николай. Я рыдала, а он бегал вокруг меня и искал, где же она у меня – моя кнопка! Как перекрывается этот кран?

– Нет, ну что это такое, в самом деле! – Николай всплескивал руками и суетился. Передо мной уже стоял стакан воды, чашка чаю и бокал для вина. Самого вина не нашлось – мы, оказывается, все выпили вчера с Алиной.

– А-а-а! – отвечала я, отказываясь отлеплять руки от лица и испытывая почти непреодолимое желание сбежать. Пусть кому хочет показывает свои бумаги. Только не мне.

– Ты ж меня неправильно поняла. Ты хоть взгляни на меня, ну – на секунду! – бормотал он, безуспешно пытаясь отлепить мои ладони от лица. Не на ту напал!

– Я-а не хо-очу-у! Я хочу-у спать! – завывала я. Потом вскочила и побежала в гостиную, где Николай меня настиг, но я вывернулась.

– Господи, что ж это, а? Ну, просто поговорим – и все! Оля! – крикнул он. – ПРЕКРАТИ!

– После поговорим, – пробормотала я и рванула наверх, к спальне.

Вот они, дивиденды здорового (условно говоря, не считая последних месяцев) образа жизни, – я достигла двери раньше, чем взбешенный Николай дотянулся до меня. Я влетела в спальню и закрыла дверь на щеколду. Упала на кровать лицом вниз и зарыдала пуще прежнего, чтобы сквозь звуки моего воя не просочилось никакой новой информации.

– Ты ведешь себя как ребенок! – донеслось до меня через дверь, Николай шипел в щель под ней.

– И что?! Хочу – и буду как ребенок, – зло ответила я и принялась затыкать себе уши подушкой.

– Оля, я не собираюсь сказать ничего плохого!

– Не верю! Не верю! – Я замолотила кулаком по одеялу.

Я вела себя как идиотка. Но ведь я собиралась жить без него! Он совсем не ангел, он груб, он напивается, от него порой денег не допросишься, он заставил меня сделать аборт, он никогда не уважал моего мнения. Он не дарил мне моря бриллиантов, ругался, когда я не успевала приготовить его любимые котлеты. Он был… нормальным мужем. Мы жили… нормальной жизнью. Замечательной жизнью, терпкой, как хорошее, проверенное временем и выдержкой вино – с горькими нотками, с запахом корицы и свежескошенной травы с нашего газона, со смехом по ночам и острыми, но быстро проходящими обидами. С приступами высокого давления и мечтами о том, что с завтрашнего дня начнем новую жизнь, здоровую и правильную, – и будем жить вечно.

– Оля-Оля! – Голос Николая раздался прямо надо мной, слишком громкий для того, чтобы идти из-под дверной щели. Я перевернулась на кровати и увидела, что муж стоит надо мной – рукава рубашки закатаны, ноги босые, балконная дверь открыта.

– Залез? – возмутилась я. – Перехитрил?

– Ты и не на такое вынудишь, да, Оля? – Коля ласково улыбнулся и, предупредив мою попытку вскочить с постели, схватил меня за запястья, завел руки за спину, предоставив мне трепыхаться в свое удовольствие.

– Я не хочу. Я не хочу ничего слышать.

– Тебе придется, Оля! Начну с главного. Я люблю тебя, ненормальная ты женщина, слышишь? Люблю!

– Что? – Я раскрыла заплаканные красные глаза и вытаращилась на него с изумлением. – Ты любишь меня? Зачем же тогда бумаги?

– Бог с ними, с бумагами. Они вовсе не о разводе или о чем ты там подумала. Но… не сейчас. Не сейчас, Оля. Ты хоть понимаешь, как выглядишь сейчас, а? – Он склонился ко мне и поцеловал мои волосы, потом сделал глубокий вдох, прижал меня к себе так сильно, что стало трудно дышать.

– Ужасно? Я вся зареванная, – пробормотала я, закрывая глаза.

– Не-а, ты сейчас – самая соблазнительная женщина на свете. Нет ничего прекрасней, чем любимая заплаканная женщина в твоих руках. Я могу тебя утешать, да? – Он поцеловал кончик моего уха и прошептал что-то неразборчивое. Больше простонал, чем прошептал… Я вздрогнула и почувствовала, как сильно я все это время по нему скучала – по его рукам, по его тяжелым, властным объятиям, по его уверенному голосу, по этой насмешливой улыбке. Родной человек. Мой муж.